Падение Рима

– Вот к чему привели твои планы, твоя хитрость, ложь! – вскричал Велизарий. – На, читай.

И он протянул ему письмо. Цетег с удивлением увидел подпись Витихиса.

«Вчера я узнал, что ты при помощи, франков хочешь вырвать из рук своего императора Италию и предлагаешь готам свободный переход за Альпы, если они положат оружие. И я ответил тебе, что готы никогда не положат оружие и не уйдут из Италии, завоеванной их великим королем. Прежде я погибну здесь со всем своим войском.

Так я сказал вчера. Так говорю я и сегодня, хотя огонь и вода, воздух и земля вооружились против меня. Но теперь я убежден в том, что давно уже смутно предчувствовал: готы гибнут из-за меня, я приношу им несчастие. Этого не должно быть. Слушай же!

Ты восстаешь против Юстиниана – и имеешь на то право: он неблагодарный и лживый человек. Но он враг не только тебе, но и нам. Так зачем же тебе призывать коварных франков на помощь? Вместо них обопрись на весь народ готов, сила и верность которых тебе известны. С франками тебе придется делить Италию, с готами ты будешь владеть ею целиком. Позволь мне первому приветствовать тебя, как императора западной империи и короля готов. Все права моего народа должны остаться нетронутыми, ты просто займешь мое место. Я сам возложу свою корону на твою голову, и никакой Юстиниан не вырвет ее у тебя. Если же ты не согласишься на мое предложение, то готовься к битве, какой ты еще не видел. Я ворвусь в твой лагерь с пятьюдесятью тысячами готов Мы падем, но и все твое войско – также. Я поклялся. Выбирай! Витихис».

На минуту Цетег страшно испугался и бросил испытующий взгляд на Велизария. Но тотчас успокоился.

«Ведь это же Велизарий!» – подумал он.

– Ну, что же, – крикнул между тем Велизарий. – Помоги же теперь, дай совет. Я не могу, конечно, принять его предложение, потому что я – не изменник. Но и отказаться не имею права, потому что погублю в таком случае все войско императора.

Цетег на минуту задумался. Вдруг у него блеснула смелая мысль.

«Прекрасно, – подумал он, – таким образом я погублю их обоих!»

– Ты можешь сделать одно из двух, – сказал он, – или действительно принять его предложение…

– Префект! – с угрозой вскричал Велизарий, хватаясь за меч.

– Или, – спокойно продолжал тот, – принять его только для виду и получить Равенну без боя и… корону готов вместе с их королем отправить в Византию.

– Но это будет бесчестно! Я не смогу после этого ни одному готу смотреть в глаза.

– Этого и не нужно будет: пленного короля ты отправишь в Византию, а обезоруженный народ перестает быть народом.

– Нет, нет! – вскричал Велизарий. – Я не могу этого сделать!

– В таком случае вели всему своему войску писать завещания. Я же ухожу в Рим. Прощай, Велизарий! Я не имею ни малейшего желания видеть, как будут сражаться пятьдесят тысяч отчаявшихся готов. А как доволен будет Юстиниан, узнав, что лучшее его войско погибло!

– О, – вскричал Велизарий, – какой ужасный выбор! – Велизарий, – глубоким, вкрадчивым голосом начал Цетег. – Ты часто видел во мне врага. И я отчасти, действительно, твой противник. Но кто же может сражаться рядом с Велизарием и не удивляться его геройству?.. Велизарий, поверь, когда это возможно, я – друг тебе и докажу эту дружбу добрым советом. Слушай же! Юстиниан оскорбил тебя своим недоверием, – недавно еще ты получил от него письмо, в котором он снова высказывает свои подозрения, что ты стремишься захватить западную империю в свои руки. Так ведь?

– Ах, да, – с горечью ответил Велизарий – Видит Бог, как глубоко оскорбил он меня этим незаслуженным недоверием.

– Так теперь тебе представляется великолепный случай отомстить ему. Вступив в Равенну, прими присягу итальянцев и готов, возложи на свою голову двойную корону Италии. Юстиниан и его гордый Нарзес задрожат в своей Византии, когда узнают об этом, но будут бессильны против тебя. Ты же, имея все это в своих руках, сложи эту власть к ногам своего господина и скажи: «Смотри, Юстиниан, Велизарий предпочитает быть твоим слугой, чем властелином западной империи». Никогда еще верность не была доказана так достославно.

– Цетег, ты прав! – бросаясь к нему, вскричал Велизарий. – О Юстиниан, ты должен будешь сгореть от стыда!

На другой день Прокопий повез Витихису ответ Велизария: тот соглашался на предложение короля готов. В тот же день Витихис созвал совет, на который, кроме знатных, были приглашены многие из наиболее уважаемых простых готов, сообщил им о предстоящей перемене и убедил их согласиться. В тот же день в город присланы были Велизарием большие запасы хлеба, мяса и вина.

Много дней после пожара пролежала Матасвинта в бреду, в минуту ненависти она бросилась с факелом в житницы и подожгла деревянное здание. Но в ту самую минуту, когда она совершила преступление, она почувствовала первый толчок землетрясения, и возбужденный ум ее, под влиянием проснувшейся совести, объяснил это тем, что сама земля возмутилась ее злодействам. Когда она возвратилась в свою комнату и из всех окон увидела столбы пламени, поднимавшиеся к небу, услышала тысячеголосый вопль народа, ей показалось, что пламя пожирает ее сердце, а тысячи голосов проклинают ее. И она потеряла сознание.

Когда она снова пришла в себя и вспомнила все случившееся, ее ненависть к королю совершенно угасла, и вместо нее в ней проснулось глубокое раскаяние и страх взглянуть ему в глаза: она знала, что уничтожение житниц вынудило короля к сдаче города.

Она ни разу не видела короля с той ночи, заставив Аспу поклясться, что та ни под каким видом не впустит его к ней. Каждый день она принимала многих бедняков и собственноручно раздавала им большую часть пищи, присылаемой для нее и ее двора.

Однажды в числе этих голодных бедняков пришла женщина в темном плаще и умоляла ее позволить ей поговорить с нею наедине.

– Дело идет о спасении короля, – говорила она. – Его корона, быть может, даже его жизни грозит измена.

Матасвинта провела ее в свою комнату.

– Говори, – сказала она.

– Дочь Амалунгов, – начала женщина. – Я знаю, что ты вышла за короля не по любви, а ради блага государства. Но все же ты – его королева, и потому тебе ближе всего предостеречь его об измене. Слушай!

И она подошла ближе к королеве.

– Какое странное сходство! – прошептала она, пристально взглянув на королеву.

– Измена? еще измена? – вскричала, побледнев, Матасвинта. – От кого же? со стороны Византии? префекта?

– Нет, – медленно ответила женщина. – Это невероятно, но это так. Слушай: король и весь народ считает, что житницы сожжены молнией. Но я лучше знаю, и он должен знать. Предупреди его. Я видела в ту ночь, что кто-то ходил в здании с факелом, и послать того оттуда выбежала какая-то женщина. Ты дрожишь? бледнеешь? Да, женщина. Не уходи! Выслушай до конца. Ее имя? Я его не знаю. Но она упала подле меня, и хотя убежала, но потеряла вот этого браслет со змеей из смарагдов.

Женщина подошла к самому столу, у которого сидела Матасвинта, и показала ей браслет. Королева громко вскрикнула и закрыла лицо руками. При этом движении широкий рукав на левой руке ее отвернулся, и на обнаженной руке блеснул такой же браслет со змеей из смарагдов.

– О всемогущий Боже! – вскричала женщина. – Это была ты! Ты сама! Его королева! Жена ему изменила! Будь проклята! Он должен узнать это!

Матасвинта со страшным криком упала на пол. Аспа поспешила в комнату, но нашла королеву одну: женщина в темном плаще исчезла.