Падение во грех

Я вижу его чуть насмешливую улыбку и сощуренный, довольно презрительный взгляд, которым он одаривает всю людскую суету… он ещё более чужой этому миру, чем я… так странно видеть его вот так вот просто на городских улицах… он совсем не подходит для них… и это так хорошо заметно… по его осанке, по его улыбке, по взгляду… я прекрасно вижу, что он не принадлежит этому миру… и не будет принадлежать никогда….

Мы оба никогда не будем принадлежать этому миру….

Свобода… это странное желание, что разрывает душу… что заставляет отвернуться от всего мира, и уничтожить его… рваться из этих рамок, что сковали всё вокруг, из этой клетки, что рвёт плоть на части… рваться вперёд и не бояться смерти….

Иначе мы уже не можем….

Мы никогда не станем прежними, не станем такими, какими были до того, как взглянули миру в лицо… до того, как наши волосы стали седыми… прошлое никогда не вернётся назад….

И сегодня я окончательно уничтожаю своё прошлое… надо забыть обо всех прежних желаний, забыть о сжимающей сердце тоске по обществу, по человечеству… забыть навсегда желание быть как все и вернуться в семью… я должна идти только вперёд… по пути, который выбрала сама… идти вперёд, к своей Мечте, к свободе, которую я предпочла всему миру, всему, что любила прежде…

От всех этих мыслей меня отвлекает боль в ногах. Идти становится всё тяжелее… туфли натирают ноги до крови, и я уже начинаю ощутимо хромать….

Кажется, Айон тоже это заметил….

– Что с твоей ногой? – спросил он спокойно, даже не обернувшись в мою сторону.

Я тяжело вздохнула.

– Кажется, я даже не посмотрела, какие брала туфли, когда мы уходили из дома… – я опустила глаза на свои ноги. На мне старые школьные туфли. Я усмехнулась. – Ну конечно… эти были мне малы, ещё когда я училась в школе….

Я опустила голову. Да уж, после всего, что произошло со мной в доме родителей, совсем неудивительна моя рассеянность….

И как же странно, что ещё существуют такие обыденные вещи… что они касаются меня….

Айон чуть усмехнулся и скосил взгляд в мою сторону.

– Так сними, – сказал он. – Иди босиком.

Я поджала губы. Не очень-то приятно идти босиком прямо по асфальту….

– Я… не слишком привыкла, – проговорила я.

Айон покачал головой.

– Это лучше, чем идти в обуви, которая натирает ноги, – сказал он. – Боль так не будет беспокоить.

Я вздохнула и сбросила туфли. Ноги действительно оказались стёрты до крови… наверное, Айон прав…..

– Ладно, хорошо, попробую… – тихо проговорила я. – Но всё равно потом придётся покупать туфли…

Айон хмыкнул и снова взял меня за руку.

– Пока что это подождёт, но купим, – сказал он.

Я кивнула, сжав его руку в ответ, невольно стиснув её чуть крепче, чем требовалось. Снова городские улицы, городская толпа… и мы… чужие для этого мира….

Идти было всё равно больно… я шла медленно, то и дело спотыкаясь… и кровь оставалась на сером асфальте….

Больно делать шаги… больно идти….

Больно идти против мира….

Но когда глаза видят Мечту, всё остальное уже неважно….

Я шла вперёд, хоть каждый шаг и отзывался болью… но… в этом мире любой мой шаг к Мечте был довольно болезнен….

Потому она и приносит столько же боли, сколько и счастья… каждый шаг во имя неё, каждый вздох во имя неё приносит боль… но сама она так прекрасна, так волшебна и желанна, что одним своим образом искупает всю боль….

Потому я и продолжу идти….

Было очень жарко и душно. Вскоре у меня начало пересыхать в горле, ужасно хотелось пить… ведь я не пила с утра, с тех пор, как отправилась освобождать из тюрьмы Айона….

Поэтому он отошёл, чтобы купить воды, я же осталась сидеть на скамейке неподалёку от магазина. С моими израненными ногами мне не хотелось ходить лишний раз… и вот я сидела, глядя на проходящих мимо людей… они смотрели на меня равнодушно, как смотрели бы на любого другого прохожего… ведь они не знали, кто я….

Но я слишком хорошо понимала, что если мне вдруг случится заговорить с ними, это будет как срывание маски с уродливого лица… все мои мысли, все мои слова будут прокляты, а я буду не понята и ненавидима… мне нельзя говорить с людьми… я для них – чужая….

Но таков был мой собственный выбор….

Рассеянным взглядом я скользила по людским лицам. Я задержала его на двух очень красивых девушек, явно близких подруг… они шли, переговаривались и смеялись. В сердце снова что-то сжалось. Вот так вот идти по улице, говорить с друзьями… всё это уже давно не было мне доступно… Мечта о свободе прекрасна и дороже мне всего на свете… но всё равно… хоть я и сама выбрала свой путь, чтобы я ни говорила, когда я смотрю на обычных людей слишком часто моё сердце болезненно сжимается, когда я думаю о том, чего лишилась, чем пожертвовала… наверное, так будет всегда….

И вдруг мою грудь сжали ещё более болезненные тиски. Я узнала этих девушек….

Красивая, модная блондинка и другая, суровая, прямая со строгим лицом и короткими волосами цвета красной меди… Мэрил Бьюти и Тина Стоун.

Я как-то вся сжалась, словно надеясь, что они не заметят меня… не узнают… хотя бы не обратят внимания… а сердце, между тем, продолжало щемить от тоски….

Я видела двух девушек, двух подруг, слышала обрывки их разговора… так, пустяки… парни, лекции, экзамены… они теперь студентки….

Обычная, нормальная жизнь, друзья… то, чего у меня никогда не будет….

И какой же болезненной виной моё сознание сдавливает пробудившееся вновь воспоминание о Кэсси… я тяжело вздохнула, и опустила голову… волосы упали мне на лицо… но на секунду я заметила, что взгляд Тины задержался на мне….

Она меня узнала….

Я не поднимала глаз, рассматривая разбитые стёкла на асфальте. Поэтому я не видела лица моих бывших подруг… видела только их туфли, когда они приблизились ко мне….

– Странно, что убийцы живут так долго, а не подыхают от угрызений совести… – услышала я шипящий голос Тины. – Странно, что ты до сих пор не самоубилась….

Я молчала.

Внезапный толчок – Тина скинула меня со скамейки. Я и не подумала даже сопротивляться, не подумала вставать… просто продолжала молча сидеть на земле… мечтая, чтобы моя боль действительно меня убила….

Я ожидала новых ударов, но их не последовало… я подняла голову и увидела удаляющиеся фигуры бывших подруг. Я вновь опустила голову. Несмотря на жару, меня пробрал жгучий, невыносимый холод….