Падение во грех

Внезапно я почувствовала знакомые прикосновения… аккуратные, но немного равнодушные… но такие нужные, такие, которые не позволяли мне больше чувствовать себя одинокой….

Айон уже успел вернуться… и сейчас он взял меня за плечи и поднял с земли.

– Кто это был? – спросил Грешник.

Значит, он успел увидеть Тину и Мэрил….

В горле у меня встал комок. Волосы упали на лицо, а ногти впились в ладонь… мне казалось, что всего окружающего мира больше не существует…

– Какая теперь разница? – с жуткой мукой в голосе произнесла я.

Айон пожал плечами.

– В сущности, никакой, – сказал он весьма равнодушно. – Просто стало любопытно… ещё одни, предъявляющие тебе претензии?

Я ещё больше опустила голову. Я получала от мира только ненависть… и душой я всегда понимала, что вполне заслужённую… но уже столько раз, понимая это, всё равно упрямо стискивала зубы и продолжала свой путь! Я знала, что мир меня будет ненавидеть и знала, за что… но это мой выбор, и я не хочу возвращаться назад! Я выбрала Мечту, что бы ради неё не пришлось бы уничтожить!!!

Но есть кое-что, что я никогда не прощу себе….

И это гибель моей подруги… я могла забыть об этом, по-крайней мере, не вспоминать это каждый день, но едва это воспоминание воскрешалось в сознании, как я снова начинала мечтать себя убить….

– На этот раз я заслужила… – проговорила я полушёпотом.

– Чем? – спросил Айон, глянув на меня с лёгкой заинтересованностью.

Я закусила губу, не в силах ничего ответит… слишком больно….

– Не сейчас, ладно? – наконец выдавила я.

Айон согласно кивнул.

– Хорошо, – произнёс он. – Попей, – он протянул мне бутылку воды.

Я с благодарностью взяла её. Глоток воды немного помог мне, ведь от жажды у меня даже грудь стала немного болеть… но сейчас стало чуть легче.

Айон протянул мне руку, предлагая идти дальше. Но я ещё какое-то время продолжала стоять, опустив голову… мне было очень больно, что, казалось, я не смогу больше сделать ни шагу….

Вообще ни одного….

Эта рана на сердце, с которой я живу уже три года... как и все мои другие раны, я никому не показывала её… может быть, настало время показать её единственному, кто понимает меня? Кто видел тоже, что и я? Кому я не побоялась показать все другие раны?

И пусть говорить мне будет больно… потом станет легче… должно стать легче….

Я подняла на Айона глаза.

– Пожалуй, мне всё же станет легче, если я расскажу тебе всё…. – проговорила я тихо.

– Я слушаю, – спокойно сказал Айон.

Я кивнула, подняв свою сумку и присев обратно на скамейку. Расстегнув её, я нащупала давнюю школьную фотографию в рамке, ту самую, где запечатлены все мы – Тина, Мэрил, Кэсси, Хана и я… наша последняя фотография….

Она была сделана незадолго до смерти Кэсси….

Как же сложно поверить, что эти живые голубые глаза скоро погаснут… что это весёлое лицо скоро побледнеет и станет мёртвым… а рыжие волосы испачкаются в крови….

Я разрушаю всё… я уничтожаю всё….

С трудом сдержав слёзы, я протянула фотографию Айону. Он задумчиво взглянул на неё.

– Одну из этих девушек… случайно звали не Кэсси? – спросил он, пронзительно на меня глянув.

Я вздрогнула.

– Что? – воскликнула я, поражённо взглянув на Грешника. – Откуда ты знаешь?

Тот чуть усмехнулся.

– Ты бредила, когда болела в тюрьме, – ответил он. – Звала её.

Я сжала кулаки и несколько раз вздохнула. Я вспомнила мёртвое лицо моей подруги в красном тумане… значит тогда, больная, в тёмной камере, я кричала её имя….

Я опустила голову, а слёзы невольно потекли по моим щекам.

– Значит, ты уже всё знаешь… – хриплым голосом проговорила я, и разрыдалась, закрыв лицо руками.

Я тут же почувствовала прикосновение Айона… он обнял меня за плечи одной рукой.

– В общих чертах, – проговорил Грешник спокойно.

Я перевела дыхания. Проглотив комок в горле, я заговорила, пытаясь справиться с дрожащим голосом:

– Она была моей лучшей подругой… почти единственной подругой, ведь я никогда не была особо общительной… по-настоящему я доверяла только ей… никому из нашей компании, только ей… если, конечно, такая как я, может кому-то доверять… да и почти со всеми остальными я познакомилась только благодаря Кэсси… она была настоящей живой птичкой, яркой бабочкой, солнышком, что освещало всё вокруг… мы сильно отличались, но были словно связаны… наши дни рождения находились рядом… но….

Мечта разрушила всё… я была ещё наивной, когда рассказала ей о Системе и свободе… она не смогла меня понять, и мы стали отдаляться друг от друга… она стала причинять мне боль, сама не понимая и не желая этого… уверенная в своей доброте и правоте, она считала, что и все остальные должны думать также….

Один раз мы были на крыше школы… – мои руки задрожали, а голос сорвался. – И случайно опять задели больную тему… мне было плохо, я разозлилась и толкнула её…

И я разрыдалась, дрожа всем телом….

Сколько уже крови на моих руках! Сколько людей я уничтожила на своём пути! Но я не плакала, не сожалела об этом….

Я не могла себе этого позволить! Я убила их, потому что иначе я бы не смогла исполнить свою Мечту! Потому что иначе мне было не победить мир!

Но я никогда не прощу себе смерть одного юного, хрупкого, солнечного существа….

Потому что это была единственная смерть, которой я не хотела… Кэсси была единственной, кого я убила не ради Мечты, а из-за приступа злости… единственной, чья смерть была не устранением препятствия на моём пути… единственной, кому вообще не нужно было умирать! Ну почему, почему…?

Спокойный, размеренный, уверенный голос Айона вырвал меня из пучины тяжёлых мыслей:

– Ещё одна проделка Системы. Кто знает, возможно, однажды бы она и поняла твои мысли… и поэтому Система убила её, и ранила тебя.

Я подняла глаза, с сомнением глядя на Грешника. Да, смерть Кэсси была единственной смертью, которой я не хотела, которая была напрасной, но… я всегда считала, что виною этому всё-таки Мечта… ведь если бы не Мечта, она бы не ранила меня… и не погибла бы….

– Она погибла из-за Мечты… – проговорила я тихо, упрямо стиснув зубы. – Если бы не Мечта, я бы не восприняла так её слова… и не толкнула бы её, разозлившись….