Падение

"Нет, это нудно, скучно и однообразно", подумал Повелитель Тьмы, вслух же сказал:

– Вряд ли. Пошли отсюда. Лучше расскажи нам про людских богов.

– Богов? Но существует только один бог!
– неимоверно удивилась Алисия.

– Откуда ты знаешь? Ты его видела?

– Нет. Его никто не видел. Но с Ним можно общаться. Мне говорили, что некоторые слышали Его голос. Но ко мне ответы приходят всегда беззвучные: я просто понимаю, как мне нужно поступить в той или иной ситуации или успокаиваюсь, если я слишком взволнована.

– А я слышал, что Алакостов много...

– Алакостов? Это же вид драконов. Они не боги, просто они были очень мудрые. А Творец - это совершенно... не знаю, как сказать. Но он ни в коем случае не Алакост! Творец создал нас по образу и подобию своему, заложив в нас основы к созиданию и воссозданию. Но этого мало. Величайшее благо, что он нам дал, возможность создавать что-то новое и бесконечно самосовершенствоваться, чтобы, в конце концов, стать равными ему, а может, в чем-то и превзойти. Мы все его дети, и он счастлив, когда мы стремимся к чему-то новому.

Вместе с частицей себя он передал нам величайший дар в мире - способность любить и быть любимыми. Но нужно быть осторожным с этим даром: Любовь не терпит, когда ею пренебрегают или распыляют впустую. Но в то же время Любовь даёт нам крылья, коих мы лишены. Она даёт огромный толчок к самосовершенствованию и самореализации. Увы, я до сих пор не познала это чувство, хотя мне уже двадцать четыре года. Но я верю и надеюсь.

– А год - это сколько?
– поинтересовался Ивен, чтобы хоть как-то показать, что он не умирает со скуки в кампании этой болтливой девчонки. Огненный Вихрь совершенно не понимал, что в ней нашёл его друг.

– Год? Четыреста тридцать два дня.

– А сколько лет вы живете?
– спросил Лайл, мысленно сравнивая протяжённость года и сиана.

– Лет под триста. Иногда больше.

"Фениксы доживают до шестисот сианов, но могли бы и больше, если бы не постоянные внешние войны и внутренние дрязги. Никто не умирает своей смертью. Следовательно, мы живём раза в два-три дольше. И кто там говорил про вечность?"

– Отчего вы умираете?
– поинтересовался феникс.

– Умираем? Мы не умираем. Мы уходим с Земли, чтобы вновь сюда вернуться. Некоторые уходят, потому что желают пройти очищение. Другие понимают, что их жизненный круг кончается, и они переходят на другой.

– И как это происходит? Просто захотел и всё?

– Ну, почти. Тогда человек говорит о своём решении другим. Прощается с остальными людьми, а затем душа уходит, а тело мы отправляем по рекам вниз в специальной лодке.

– Всё равно не понимаю.
– Такая жизненная позиция была совершенно чужда фениксам. После смерти они растворялись в Мироздании, теряя память либо перерождаясь с частичными воспоминаниями о прошлых жизнях. Но прото так 'уходить'? Зачем?

– Вы ведь тоже не стареете?
– вновь влез в разговор Ивен.

– А что это такое?

– Понятно. Так, ничего.

– Вы одни живете на этой планете?

– Нет, конечно. На Земле живет пять различных рас: лемурейцы, атланты и ... а-а, не помню. Но если вы интересуетесь, могу спросить.

– А про мир...

– Ты как-то упоминала гмурлей? Кто это такие?

– вновь подал голос Ивен. Лайлу захотелось отправить его подальше, чтобы не мешался.

– Один из подземных народов. Гмурли невысокого роста с большими глазами. Они очень искусны в обработке скальных пород. Гмурли редко выходят на поверхность. Их потомки, что привыкли к темноте, иногда выходят на свет, но из-за солнца они начинают жмуриться и хмуриться, поэтому некоторые называют их хмырями... Что я смешного сказала?

– Ничего. Ивен, помолчи. Алисия, ты слышала когда-нибудь про мирот...

Они уже подходили к выделенному для них домику, когда заметили фигуру в белоснежных одеяниях. Беловолосый, высокий, самоуверенный и гордый, с совершенно другим типом красоты, чем девушка. Поза расслабившегося хищника, скорее всего он нелюдь. Лайл сразу почувствовал, что перед ним настоящий воин. Но совершенно не такой как они.

Алисия подорвалась с места, не давая Лайлу возможности закончить фразу, и радостно смеясь, поспешила навстречу беловолосому. Когда она подбежала, оказалось что девушка на голову ниже этого чужака.

– Дядя Михаил, дядя Михаил! А я узнала, что такое война!

Дядя Михаил, который что-то в этот момент жевал, подавился и закашлялся. А Алисия похлопала его по спине и прощебетала:

– Мне эти чужестранцы рассказали! Это способ, чтобы всем хватало земли. Правда, интересно?

Светловолосый "дядя" смерил фениксов далеким от любви и всепрощения взглядом и произнес:

– Да. Это очень... странная вещь. Поводишь меня к Ольге? А чужестранцам нужно отдохнуть. Они устало выглядят.

– Ты не хочешь с ними познакомиться?

– Я обязательно познакомлюсь с ними, - беловолосый опять смерил Лайла и Ивена холодным взглядом, - но чуть позже.

– А, ну хорошо. До встречи.

Стоило друзьям зайти в дом, как Огонёк прислонился спиной к двери и понизил голос:

– Теперь понятно, кто охраняет этот рассадник доброты, чистоты и гармонии. М-да... у меня до сих пор пробирает от его взгляда. Похоже в бою он более чем достойный противник.

– Ты вроде бы недавно заявлял, что тебе нужен кто-нибудь для тренировки? Теперь будешь знать, к кому обращаться. Пошли, соберём команду, пока чего не случилось.

– Да, и то верно. Кстати, я давно не видел Крида и Каела...

– Хм... я тоже. Сейчас найдутся, никуда не денутся.

Они так и не нашлись. Ближе к вечеру Лайл ни на шутку разволновался: команда обшарила поселок и окрестности, расспрашивала девушек. Однако никто высокого феникса с пепельными волосами и подвижного зеленоглазого подростка не видел. Люди были уверены, что в команде всего десять фениксов. Вечером объявился беловолосый воин. Предложил прогуляться к роднику и там поговорить. Возражений со стороны подавленных фениксов не последовало.

Рассевшись на траве полукругом, команда напряженно ждала, что скажет этот странный воин, а он не спешил начинать. Когда он заговорил, Лайл понял, что их собеседник осведомлен о последних событиях.