Падший враг
Шрифт:
— В случае чего? — Моя челюсть твердеет.
— Всякое бывает.
— Уточни.
Грейс пыталась убить меня по крайней мере один раз за нашу жизнь (намеренно, в отличие от того, что я сделал с ней). Что - назовите меня безнадежным гребаным романтиком - было раз больше, чем должен делать твой близкий человек. Это было давно, но я бы не отказался, чтобы моя прекрасная, хитрая невеста попыталась сделать это снова.
Она очень находчивая женщина, а я очень богатый человек.
Она щелкает запястьем, задумчиво посмеиваясь.
— Я знаю, ты думаешь о том времени. Это была просто
— Твоя недоразвитая лобная доля меня не беспокоит. У тебя слаборазвитая совесть.
Она дуется.
— Это не очень хороший способ разговаривать с твоей невестой.
Я ухмыляюсь, тыльной стороной пальцев касаясь ее щеки.
— Приятность — это не та черта, которую мы ищем друг в друге.
— Ты даже не подумаешь об этом? Ради меня? — Ее глаза - два бриллианта из оникса. — Зная, как много это значит для меня. Доверие, очевидно. Не деньги. Только доверие.
У меня нет живой семьи, которой я мог бы отдать свое имущество. Если я завтра умру, то, скорее всего, Грейс достанется, по крайней мере, изрядная часть всего, чем я владею. Вместе с Мирандой, кем-то, кого я не хочу видеть рядом со своим дерьмом.
Тем не менее, не нужно быть гением, чтобы понять, что намерения Грейс далеко не чисты. Нам обоим за тридцать, мы здоровы, и нам не грозит непосредственная опасность обналичить наши фишки.
— Нет, — говорю я категорически.
— Нет? — Она моргает, выглядя искренне удивленной. Она не привыкла к этому слову, особенно от меня.
— Нет, — повторяю я. — Я не намерен об этом думать.
— О. . . ну, я понимаю. — Но она этого не делает. Вот почему она сдувается, как воздушный шар.
— Я планирую оставить все, что у меня есть, Планетарному обществу. — продолжаю я.
Она тянется к жемчугу на шее, играя с ним.
— Это нормально. я . . . Я не должна была спрашивать.
Кто-нибудь, дайте женщине премию Раззи. Она ужасно играет невинную роль.
— Ну, ты можешь отменить помолвку прямо сейчас, — почти насмешливо убеждаю я ее. — Если это нарушило условия сделки для тебя.
Она качает головой, из ее горла вырывается крик смеха.
— В этом нет необходимости. На самом деле это было только предложение. Я согласна с тем, что ты выбераешь. Я женюсь на тебе не из-за твоих денег.
Конечно, так и есть. И хуже всего то, что я знаю, что не собираюсь отказывать ей. Проверить ее — конечно. Но я никогда не доведу до конца. Она получит то, что хочет. Я впишу ее в свое завещание, и наоборот.
— Грейс.
— Да, любовь моя? — Она пытается слабо улыбнуться. Не удается.
— Мы посетим моего адвоката на этой неделе и внесем необходимые изменения.
Ее плечи опускаются от облегчения. Она улыбается — теперь действительно улыбается — все ее черты светлеют, как цветок, поднявшийся к солнцу в первый день весны. Я никогда еще не заставлял ее так улыбаться.
Прилив собственничества и желания проходит сквозь меня.
Она моя. Ее костлявые пальцы. Ее проницательные глаза. Ее черное сердце. Все мое.
— Спасибо, что доверяешь мне. — Она тянется через стол, хватает меня за руку, сжимает. Ее рука холодная и сухая. —
Я тебя люблю.Я обещаю себе не пить и не есть ничего из того, что она приготовит в будущем, пока она не сделает первый глоток или не откусит.
— Я тоже тебя люблю.
И я люблю. Я люблю ее. Я в этом уверен.
Но одно я знаю точно — леопард никогда не меняет своих пятен.
ГЛАВА 9
Арсен, 17 лет
Я был дома на Рождество. Или, по крайней мере, в месте, формально называемом моим домом. Если бы это зависело от меня, я бы остался у Эндрю Декстера. С этим идиотом Риггсом, который, вероятно, искал творческие способы поджечь себя или прыгать с крыши на крышу, чтобы скоротать время. Или Ники. Каким бы тихим, сдержанным и грустным он ни был, он был неплохим компаньоном. Он также не был полным идиотом. Всегда плюс в моей книге.
Дело в том, что эти двое сирот были больше похожи на мою семью, чем на бессердечных существ, населяющих этот особняк.
Эти существа теперь ворвались в столовую, полностью игнорируя тот факт, что я сидел там, завтракал и наслаждался книгой по астрономии.
— Ты эгоистичный ублюдок, Дуг! Вот кто ты. — Миранда вонзила когти в спинку обитого обеденного стула, выплевывая дым и огонь на моего отца, который, конечно же, преследовал ее здесь.
— Нужно знать одного, чтобы узнать другого, дорогая. А ты что, думала, что я позволю тебе просто передать это поместье твоей матери?
Ага. Миранда перешла черту. Никогда не прикасайся к собственности Корбинов без разрешения. Мы были скупой кучкой. Я перевернул страницу в своей книге.
— Ей негде было жить! — Миранда взвизгнула.
— Мы могли бы арендовать ей место. У меня есть люди, которые сдают недвижимость в аренду! Платные клиенты. О чем ты думала?
Что касается других новостей, то они по-прежнему совершенно не замечали моего присутствия. Не то чтобы я был удивлен. Мне было интересно, где Грейслин. Она была нехарактерно тихой с тех пор, как я приехал, несомненно, думая о том, как убить меня, не оставив следов.
— Я думала, что получу поддержку мужа! Подай на меня в суд за предположение. — Миранда схватила вазу с центра стола и швырнула в него. Он ловко — искусно — увернулся, напомнив мне, что швыряние друг в друга предметами было повседневным явлением в этом доме, сродни передаче варенья по столу за завтраком.
— Ну, теперь ты исправилась. Раньше меня это волновало. Теперь нет. Ты даже наполовину не так красива, как была, когда мы познакомились, и вдвое более темпераментна и проблемна. С меня хватит.
Я подозревал, что Миранда и мой отец были на грани развода. Не потому, что она была ужасна для него. Она всегда была такой. Но потому что он начал замечать, для разнообразия, и не было похоже, что он был так же согласен с ее перепадами настроения и требованиями.
Миранда смотрела на него со смесью паники и недоверия. Я сел. Я наслаждался этим. Почему я не должен? Эта женщина была для меня просто ужасной, и, похоже, она наконец-то получила свое. Что касается моего отца, то он тоже не был ангелом, и мне доставляло удовольствие наблюдать, как он стареет в одиночестве.