Паханы

— Да. Он мне приступ мигрени за пять минут снял. Посадил на стул. Закройте, говорит, глаза, расслабьтесь. Сам встал за спиной и руками над моей головой водит, водит… Тепло, спрашивает, чувствуете? Никакого тепла я не чувствовала, но голове вдруг легче стало, как будто я ее только вымыла, и боль в висках прошла. А так ломило, так ломило…

— Может, тебе голову чаще мыть надо?

— Ой, скажешь тоже…

— И где же ты этого тибетского лекаря нашла?

— Да не я его нашла, а он сам пришел.

— Как? Куда?

— В магазин к нам. Ой, что было…

— Софи, у меня — деловая встреча с партнерами через десять минут. Давай дома поговорим, — Вольдемар Соломонович терял терпение от навязчивого щебета своей супруги, бок о бок с которой уже доживал третий десяток лет.

— Конечно, поговорим. Более того, ты сможешь увидеть этого тибетского целителя.

— Чего? Ты хочешь сказать, что пригласила совершенно незнакомого человека к нам домой? — взорвался Вольдемар Соломонович. — Сколько раз можно тебе говорить, что чужих людей у нас быть не должно. Одна коллекция икон стоит столько, сколько твой магазин за год… да какой за год, за пятилетку не наторгует! Софи, это большая беспечность с твоей стороны. Позвони этому лекарю с Тибета, чтобы не приходил.

— Ой, Вольдемарчик, ты просто не представляешь, что это за целитель. Он и тебе поясницу полечит. Это такой славный и необычный человек. Представляешь, перед обедом Лиза вбегает ко мне в подсобку и выдает скороговоркой: «Софья Львовна, там иностранец товар осматривает. Похоже, китайскую вазу купить хочет, из императорской коллекции, это которая пять тысяч долларов стоит».

Выхожу в торговый зал, а там и в самом деле какой-то араб или турок важно так прохаживается около вазы…

— Все, Софочка, у меня нет времени, — Вольдемар Соломонович оборвал трескотню жены, тоном, не терпящим возражений. — Дома поговорим…

В антикварном магазине супругов Либерман странный посетитель оказался очень даже не случайно. На «Наше наследие», так называлось семейное заведение еврейской четы, уже не один десяток лет занимавшейся собирательством различных старинных вещей, его вывели местные друзья. В тех кругах этого человека больше знали под кличками «Целитель» и «Молдаван». Их он заработал в одной из вятских зон, где отбывал срок за мошенничество — при покупке престижной легковушки вместо денег всучил продавцу «куклу». Уже тогда Молдаван умел снимать головную, зубную боль. Именно в этом помог вору в законе Кольке Вятскому, потом другим его корешам. За это был приближен именитыми урками к своему кругу и обласкан. Потому весь свой срок катался как сыр в масле. Братва присылала законникам грев с воли (легальные и нелегальные передачи продуктов, алкоголя, наркотиков, денег, которые шли, в том числе, и на подкуп охраны). Всеми этими благами Молдаван пользовался как вор в законе, хотя таковым и не являлся. Отсутствие престижного в криминальном мире воровского сана, он с лихвой компенсировал хитростью и изворотливостью.

Конечно, в уголовном деле, которое пришло вместе с Молдаваном в колонию общего режима, он значился иначе. У него были имя и фамилия, другие метрические данные обыкновенного человека. По ним Молдаван проходил как Мирча Иванович Кодряну, 1960 года рождения, уроженец города Бендеры Молдавской ССР, женатый, имеющий четырех несовершеннолетних детей. Их он бросил и потому разыскивался как злостный неплательщик алиментов. Чтобы не кормить своих наследников и законную супругу, Кодряну нигде постоянно не работал и бесконечно путешествовал по еще единому и неделимому Советскому Союзу. Потому в пору социализма неоднократно задерживался сотрудниками органов внутренних дел за бродяжничество и тунеядство с последующим направлением на принудительные работы на пятнадцать суток.

В начале 90-х годов Мирча Кодряну вышел из колонии. Тут он воочию увидел, что за время его отсидки в стране многое изменилось. Одно только осталось прежним: не меньше стало всевозможных лохов и доверчивых людей, простор для применения его таланта не уменьшился — скорее, увеличился. Этому отчасти поспособствовал и законодатель, который отменил, упразднил и забыл о некоторых просто драконовских правовых нормах, существовавших в прошлом.

Например, торговля валютой, золотом и другими ценностями при социализме строго каралась, расценивалась едва ли не как попытка подрыва устоев государства. Теперь же любой желающий мог наваривать бабки и в этой, прежде закрытой для простого смертного сфере сверхвыгодного оборота средств.

Главное преступление, опять же при социализме, — спекуляция, за которую в места не столь отдаленные отправляли чуть не каждого второго, канула в Лету. Более того, подобные деяния теперь определялись заграничным словом «бизнес». Но так же, как и раньше, каждый второй пытался на перепродаже уже готовой продукции сделать деньги. Разбогатевших стало больше, или они просто перестали прятаться, а вот поумневших не прибавилось.

Оценив все изменения, Кодряну наметил для себя новое поле деятельности. Какое? Конечно — только самое прибыльное. А что тут он имел и умел? Обманывать людей… Так не попробовать ли себя в… целительстве? Тут было с кого брать пример. Новоявленные медиумы, психотерапевты, психокорректоры, экстрасенсы, маги, колдуны и им подобные развернулись так, что пытались оздоравливать сразу чуть ли не все население страны одномоментно, используя для этого любые возможности, телевидения в том числе. Но конкурирующие коллеги, у которых бескорыстные на первый взгляд телецелители пытались таким образом отбить клиентуру, отреагировали мгновенно. С использованием тех же средств массовой информации и потусторонних методов они так облили грязью своих соперников, что те вынуждены были быстренько ретироваться с телеэкрана.

Однако, как понимал Мирча, заниматься лишь целительством — это, как говорят алкаши, пить водку без пива, а значит, бросать деньги на ветер. Чистое целительство было делом слишком тяжелым и не таким уж прибыльным, как хотелось. Мирна не имел известности, имени, рекламы, которые, как правило, и обеспечивают приток клиентов. Более того, реклама-то ему была не нужна — он предпочитал действовать с возможно меньшей оглаской.

Так же считал и зоновский друг Коля Вятский. Он, кстати, и предложил Мирче Молдавану новый промысел, соединяющий в себе способности целителя и возможности вора-домушника.

— Все просто, братан, — наставлял он готовящегося к освобождению Мирчу. — Мои кореша в Кирове подыщут тебе подходящего клиента. Ты ему пудришь мозги, входишь в доверие. Это будет просто: сейчас все любят болеть, но не любят докторов — те чаще залечивают, чем вылечивают. Понял?

— Понял, чего же тут не понять, — соглашался Мирча, зная крутой нрав приятеля, который очень не любил, когда мнение собеседника расходилось с его собственным.

— Дальше — еще проще. Завоевав доверие, входишь в квартиру или другое место, где много денег и ценностей, — обо всем этом самый подробный инструктаж дадут мои люди, к которым тебя направляю. Находишь способ, как нейтрализовать хозяев, скажем клофелинчику подсыплешь в винишко или там какое свое, знахарское, зелье, и… выносишь вещички. Если дозу рассчитать правильно — очнувшись, клиент ничего не будет помнить, память зелье такое отшибает напрочь.

Так у Мирчи появилась схема, как заработать сразу и много. Ну а с именем все было проще. По придуманной самим же легенде, Мирча Кодряну стал Джозефо Джозефино, лекарем из Марокко, который прошел обучение премудростям целительства в горах Тибета. Благо молдавская внешность южанина позволяла выдавать себя и за араба, и за турка, и еще за кого-нибудь.

Из оперативной информации:

10 июля преступник представился в магазине «Наше наследие» как Джозеф Джозефино, подданный Марокко, занимающийся целительством с использованием таинств тибетской медицины. На вид ему было 30–35 лет. Установлено, что Марокканец (закрепленный оперативный псевдоним неустановленного преступника) имел при себе большое количество валюты: доллары США, немецкие марки (предположительно фальшивые, но качественного изготовления), которыми он якобы пытался расплачиваться за предметы антиквариата…

КИРОВСКИЕ ГАСТРОЛИ

Вор в законе Коля Вятский лично написал маляву (письмо-поручение братве. — Авт.), которую вручил своему зоновскому лекарю, отправлявшемуся на волю.

— Пойдешь по этому адресочку. — Коля обнял Мирчу и прошептал, горячо выдыхая прямо в ухо, улицу и номер дома. — Это в старом городе. Тебя там встретят и обогреют…

— Спасибо, Коля. — По щекам Мирчи прокатились несколько слезинок, вызывать которые в нужное время Молдаван был мастер. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Я твой должник навеки.