Паинька и Пай

Дворец с длинным и непроизносимым именем, Пай понимал, что никогда он не сможет выговорить это имя, встряхнулся, на глазах превращаясь в густое облако. Старый домик колдуна остался без особой начинки и Пай ощутил жесткую враждебность, которую всегда чувствовал, приходя к Гилдерину.

— Пай, ты чего?

— Я сожгу это к чертям, Лим. И сарай в овраге. Пока не нашелся очередной преемник.

— И Василька не сможет сюда приходить, когда энергия места изменится, — обрадовалась Лимми, предпочитая не давать котяре шансов видеться с Паем. — Пусть своим телом долги возвращает.

— Непонятно, как с подвалом быть, он ведь не сгорит. И, возможно, туда однажды попадет какой-нибудь искатель могущества.

— Мало кто сумеет открыть ход. Он на крови Гилдерина. И ходовик нужен. Василька даже не могла.

— Ты случайно ходовиков не собираешься возвращать?

— Пай! Зачем мне конкуренты? — делиться ходами Лимми не желала. Сейчас она там в полной безопасности, а если целые толпы будут бегать? Нет, не надо. — Они сами могут вернуться. Гилдерин говорил маме, что ходовики заглядывать стали. Грозился нового мужа ей найти.

— Гилдерин мог соврать. Запугивал. Лим, отойдем подальше.

Глава двадцатая. Переезд

Пай и Лимми, затаив дыхание, наблюдали как дворец светлым вихрем вылетел из покосившейся избушки, которая на их глазах дрогнула и медленно осела. Дверь качнулась, неприятно скрипнув. За дверями притаилось коварное зло, и бросать его бесхозным было неправильно. Лимми поежилась, прижалась к Паю. Ей не понравилось, что избушка словно затаилась. Как будто высматривала и ждала нового колдуна.

— Не оставляй врагов за спиной и не придется оглядываться, — Пай достал из кармана пару зажигательных контрабандных штучек и потребовал. — Лимми, отойди подальше.

— Дай мне тоже.

— Лим!

— Пай! Я не болонка на выданье!

— А кто ты? — заржал Пай, вспомнив, как когда-то сказал это Лимми о себе.

— Я твоя любимая жена и мне все можно, — Лимми кривлялась и почти не сомневалась, что Пай разрешит ей кинуть зажигалку. Не очень красиво, что она вела себя как капризный малыш, выклянчивающий лакомство, но появившаяся после отражей внутренняя неуверенность в себе требовала привилегий.

— Хорошо, кинешь в сарай, — Пай нехотя уступил, но Лимми наглела, и Пай решил смутить жену. — В этом сарае ты такое устроила, стала смелой и нагнула альфу. Тебе его и сжигать.

— Эй, полегче, — щеки Лимми порозовели, она толкнула плечом Пая, не сумев даже качнуть его, и пригрозила. — Я тоже могу кое-что припомнить.

— Давай, припомни. Нашу первую ночь. Идет?

— Идет! Я танцую, — Лимми уже несколько раз думала, что надо перебить неприятные воспоминания. Станцевать для Пая. Сама с собой делала ставки, до какого момента Пай дотерпит.

Пай все же оттащил Лимми от избушки. Кто его знает, какие секреты хранил Гилдерин. Вдруг вырвутся на волю ошейники или голодные чудовища. Размахнулся и швырнул зажигалку внутрь избушки. И сразу же вторую. Двойной взрыв оглушил и полыхнуло так, что пришлось лечь на землю. Повалил черный вонючий дым. На мгновение в языках пламени показалась кошачья морда и с диким визгом исчезла. Василька не вовремя решила их навестить.

Паю не нужно было оглядываться, он отлично представил, какая радостно-мстительная физиономия сейчас у Лимми. Поджарить усы ненавистной Васильке, о таком даже не мечталось. Посмеиваясь, они зашагали к сараю. Лимми протянула руку, наивно хлопая ресницами. Умильная рожица насмешит Пая и он точно не откажет. Пай только вздохнул. Лимми была его главной слабостью и уже сообразила, как этим пользоваться.

— Пай, отойди подальше, — крикнула Лимми и без замаха кинула зажигалку в сарай.

Взрыв был негромкий, как хлопок, но вспыхнул не только сарай. Извилистая огненная лента побежала к догорающей избушке. Раздался еще один взрыв. Когда Пай с Лимми осторожно подобрались ближе, на месте избушки зияла глубокая яма. Откуда-то сверху к ногам Лимми шлепнулась книга. Лимми видела ее на столе в подвале, Гилдерин по ней лечил себя.

— Вопрос с подвалом решен, — Пай хлопнул ладонями по бедрам. — И колдунскую книжечку тебе подарили. Молодец, Лим.

— Думаешь, ее можно взять?

— Думаю, можно. Не понравится, матери подаришь. Хотя, по-моему, книга выбрала тебя своей владелицей.

Лимми подняла тяжелую книгу. Она стремительно уменьшилась в размерах. На ее ладони оказалась маленькая книжечка. Хмыкнув, Лимми сунула ее в карман. Потом она разберется, сейчас не до книг. А Пай, вспомнив о Магде, заторопился. Встречаться с ней он не планировал. Он еще не успокоился и запросто наговорит лишнего, а Лимми расстроится. Они побегут в Заречье поверху.

— Разомнемся? Готова? — Пай дождался, когда Лимми обратится, и рванул следом.

На выходе из Зачарованного леса их поджидал отец Пая. Взрывы тряхнули и усадьбу. Могила Гилдерина у ограды вспыхнула и исчезла. Дан решил узнать, ждать ли плохого. Пай хорошо относился к отцу, не винил его за свое вынужденное сиротство. Пай и сам глупо попался под ошейник. Понимал, что хитрое и злое колдунство не так-то просто распознать и сбросить. Дан все равно смотрел на сына с печалью в глазах.

Сын вырос без него. Уже никогда не попросит его совета. Возможно, что нахождение вне дома спасло Паю жизнь. Августа не смогла его подчинить, изуродовать заклятиями. Сам стал независимым, отказался от наследства, а Дану так хотелось пригодиться Паю, помогать, просто видеть время от времени. Ксен совсем другой. Привык все получать легко и сломался при первой же неудаче. Воет целыми днями, требуя себе Лимми.

Пай заговорил о планах и новых законах для отражей и статусе Заречья и Дан чуть не прослезился. Закивал, обещая, что поднимет все свои связи, потянет за нужные ниточки. И Лимми тоже доверилась Дану, попросила отдать приказ во все школы. Чтобы дети с зелеными глазами и светлыми волосами брались на заметку, потому что отныне они под защитой Заречья. Никто не смеет их обижать.

Когда добрались до дворца, вокруг уже толпились восхищенные жители, цокали, указывали пальцами. Кое-кто еще помнил и про отражей, и про их дворцы. Радовались. Рассказывали другим, что если желать процветания Заречью, то это исполнится. Ведь у Заречья теперь есть заботливая хозяйка, умеющая исполнять желания. Перед Лимми толпа охотно расступилась. Пай шел рядом и внимательно следил за настроением Лимми. Все шло хорошо. Жители были единодушны в своих добрых желаниях.

Дворец перестроил по их требованиям внутренние помещения. И первым делом Лимми встала на пороге своей мастерской. Она давно не рисовала и робела. Осторожно трогал карандаши, мольберт, кисти, баночки с красками. Не сложно угадать, кого она изобразит. Это будет, конечно, Пай. Лимми точно знала, в какой позе она запечатлит мужа. В тот незабываемый момент, когда Пай бросил на нее лукаво-соблазняющий взгляд из-за плеча и взялся за штаны, а Лимми прошило молнией возбуждения. Вот только этот портрет ревнивая Лимми никому не покажет.