Паинька и Пай

— А сам чем займешься? Лиману стеречь будешь?

— Внуков буду ждать. Лиману стеречь не надо, к ней никто близко не подойдет, пока Пай рядом с ней.

— Внуков? — Верд громко засмеялся и на него зашикали со всех сторон. — У тебя скоро целый клан народится.

Рекс молча кивнул. Многих интересовало, стала ли Лимми полноценной самкой, но смельчаков спрашивать об этом у Пая, не находилось. Запросто можно лишиться здоровья. Решение уйти из вожаков пришло к Рексу внезапно. И Магда поддержала его. Пусть молодые пробуют свои силы. А им надо бы загладить вину перед Лимми. На восстановление и строительство потребуются немалые средства. Они с Магдой будут находить старые кладовые и приносить монеты.

Лимми с Паем могли бы и сами это делать, но у них много разных обязанностей. Пусть спокойно работают, не думая о финансах. Сразу после того, как перевыборы состоятся и Рекс отдаст власть преемнику, они с Магдой переедут в Заречье. Скорей всего, Пай не обрадуется столь близкому проживанию, он злопамятный. Зато Лимми не умеет долго сердиться. Со временем Пай привыкнет, Рекс на это рассчитывал, и будет рад соседству.

Раздались аплодисменты и приветственные крики. Лимми, не смущаясь огромной толпы, ведь рядом был уверенный Пай, начала говорить. Ее слушали внимательно, поддерживали выкриками и гулкими хлопками. После Лимми выступил Пай, рассказал о законах и провел голосование. А потом неожиданно на сцену поднялся Денни. Это не обговаривалось и Лимми удивленно заморгала.

— Пай, я что-то не так сделала? Что-то упустила?

— Все отлично, Лим. Дай Денни сказать.

— Вы, наверно, думаете, что незачем отдавать отражей Заречью? Считаете, что они вам самим пригодятся, — Денни глянул исподлобья на Совет провинций. — Я вам расскажу кое-что. О себе. Я родился в простой семье, родителям не приходило в голову прятать меня и защищать, они не понимали мою природу. Но ее отлично понял хозяин лавки. Когда мы с отцом приходили за чем-нибудь, торговля всегда шла лучше. Когда отец отказался меня продать, лавочник просто выкрал меня и запер в подсобке. Танини попыталась вытащить меня, но попалась.

После эмоционального рассказа Денни о том, как они с Танини бедствовали и оказались в реальности отражей, многие в зале плакали. Потому что Денни не скрывал правды. Прямо говорил, как терял сознание от противоположных желаний родственников торговца. Когда кому-то хотелось разбогатеть, а другому хотелось разорить разбогатевшего. Как готов был убежать на край света, лишь бы получить немного отдыха. И убежал вместе с сестрой при первой возможности, очарованный рассказами хитрой Васильки.

— Ваши отражи все равно убегут от вас. Или умрут. Вопрос в том, куда они побегут. К отражам, где их ждет незавидная участь интимных прислужников, или в Заречье, где они будут в безопасности. Будут помогать хорошему делу. В том числе, и провинциям.

Лимми вспомнила, как жадная Августа чуть не убила ее, желая подчинить, заставить превозносить ее саму и Ксена. Встала рядом с Денни. Осмотрела зал. Местные одобрительно гудели. Но многие представители от провинций сидели с ухмыляющимися лицами. Только отец улыбался. Рекс был горой за младшенькую и головорезы уже прочесывали Сосновую провинцию, разыскивая возможных отражей.

— Пай, — зашептала Лимми, подходя к мужу. — Наверно, надо пообещать награду? Тем, кто будет помогать и спасать отражей.

— Еще чего, — Пай презрительно фыркнул. — Не переживай, мой щеночек. Я подзакручу гайки. Они быстро поймут, что их хитрости наказуемы. Начнут торговаться за списание долгов и сами притащат всех зеленоглазых. Все скоро наладится. Мы уже победили.

И Лимми поверила. Слухи разносятся быстро. Как только в провинциях узнают о новом статусе отражей и Заречья, за безопасностью потянутся все, кто годами скрывался. Кто знает, может отражи есть и среди "сливок общества"? А уж портрет Васильки Лимми самолично нарисует и разошлет повсюду. Расскажет про ее лживую натуру, умение втираться в доверие и хитрые уловки.

Перед сном Лимми не забыла спросить у дворца о сородичах. Когда увидела на листочке цифру девять, успокоилась окончательно. Если Пай сказал, что они победили, значит, так и есть. Хотела еще спросить у Пая про детей, но засмущалась. Получится, что Лимми напрашивается, вымогает. Пусть уж все своим чередом идет.

Глава двадцать третья. Колдунская книга

Пай поднялся с рассветом, Бугор попросил его посмотреть со стороны за тренировкой и высказать свои соображения. Лимми вчера легла поздно, никак не могла оторваться от Рида, поэтому спала крепко. Пай помедлил, любуясь женой. Лимми коротко подстриглась, не жалея красивых локонов, и походила бы на девочку подростка, если бы не особый внутренний свет, который преобразил Лимми. Вроде все осталось прежним, мягкие кудряшки у лица и пухлые губы, но малышка Лимми исчезла окончательно.

Мама. Лимми стал мамой. Трепетной, порой растерянной, бесконечно милой в попытках выглядеть строгой. Пай осторожно прикоснулся губами к нежной щеке и быстро вышел из спальни. Почувствовал, что еще немного и никуда он не пойдет, останется ждать, когда Лимми откроет глаза. Пай обожал первые минуты утреннего просыпания. Не надоедало смотреть, как Лимми трет кулачками глаза и морщит нос.

Пай вышел на балкон из своего кабинета. Солнце только начало подниматься над Зачарованным лесом, а на заднем дворе Бугор уже гонял своих подопечных. Все парни отражи из уведенной три года назад группы захотели стать полноценными альфами. Задатки у них были, но воспитание покорных мальчиков для любовных утех, нарушило природные механизмы. Теперь Бугор исправлял, вернее возвращал альфам их мощь и суть.

Ребята заметно возмужали, поигрывали мускулами, красовались и, по большому счету, в тренировках уже не нуждались. Но продолжали собираться, вытаскивая из Бугра приемы и тонкости уличных драк. Зачем это отражам, Пай догадывался. Никто не простил Васильку, Ареса и прочих. Да и как бы отражи сумели забыть и простить, находясь среди бывших приютских. Пай, Улья, Бугор были из другого теста и отражи быстро переняли незатейливое “клык за клык”.

То, что парни обязательно наведаются к бывшим обидчикам, Пай не сомневался. У многих появились волшебные дома и путь в реальность можно было проложить снова. Пай даже договорился с Бугром не громить школу, где жили ребята. Пусть организуются сами. У них руки чесались это сделать. И заодно заберут тех, кто подрос за три года и захотел свободной жизни. Количество отражей в Заречном росло постоянно. Пришла и молодежь, и даже пара стариков.

За тренировкой отражей наблюдал не только Пай. За кустами торчали макушки любопытных девиц. Не поленились соскочить в такую рань, успели нарядиться и спрятаться. Бугор зрительниц не приветствовал, бывало и за уши вытаскивал излишне назойливых. Но одной красавице смотреть было разрешено. Танини ни за что бы не оставила Бугра одного, если рядом отирались другие девушки.

Образцом ревности была, конечно, Лимми и все брали с нее пример. И Танини таскалась хвостиком за Бугром, и Денни за Ульей, уверяя, что такой необыкновенной девушке нужен охранник. Улья не протестовала, хотя справилась бы и с тремя, вздумай кто-то напасть на нее. Остальные отражи тоже пасли свои пары. Пай не давал поводов для ревности, Лимми это признавала, но стоило ей подумать, что Паю кто-то может понравиться, кроме нее, зеленые глаза загорались обидой и губки кривились.

Целый год потребовался Лимми, чтобы привыкнуть к мысли, что малыш не станет яблоком раздора, что Пай будет все равно ставить на первое место Лимми. Довольно длинный период привыкания к незатейливой правде, но Пай отдавал себе отчет, что сам неосознанно подпитывал такое поведение жены. Знать, что кому-то ты жизненно необходим, важно для любого приютского щенка. Детское страдание “я никому не нужен, меня выбросили” не выцарапать из души. Лимми постоянно подтверждала, что Пай нужен, только он, всегда он. Капризы Лимми четко указывали на колючки в душе Пая. Даже те, про которые Пай давно забыл.