Пак ЮнМи и мировое правительство

Пилоты напрасно радовались чуду спасения. Маневр отнес их от международной трассы совсем недалеко – на 200 км севернее в аккурат в «Пентаграмму смерти». От этого участка Сахары старались держаться подальше не только местные власти, но даже и жители пустыни туареги. Люди исчезали там быстро и с концами, а песчаные бури, регулярно здесь возникающие, надежно засыпали все многометровым слоем песка. Французские войска, расквартированные в нескольких странах региона, имели строжайший приказ не пересекать границы этого района. Интересно, что приказ имел длительную историю – впервые он был издан в конце 19 века после исчезновения один за другим трех военных экспедиций (в этом и была одна из причин уступки Франции в конфликте за Фашоду), продублирован в 20-е годы 20 века, еще раз – властями Виши, через пару лет – правительством «Свободной Франции», наконец, 4 года назад - закрытым приказом Министерства обороны Франции для экспедиционного корпуса, помогающего местным в борьбе с джихадистами.

В «Пентаграмме смерти» регулярно исчезали разведывательные самолеты (в последнее время – дроны), случайно или намеренно залетевшие сюда. Поэтому для французского командования, получившего сигнал о гибели лайнера, даже не стояло вопроса, где их искать – разумеется, на 200 км юго-восточнее. Конечно, найти обломки самолета и живых или мертвых пассажиров не удастся, какая досада, ну, что тут поделаешь. Это не первый и не последний аэробус, бесследно пропадающий в мире. Достаточно вспомнить как Boeing 777-200ER авиакомпании Malaysia Airlines, совершавший 8 марта 2014 года плановый перелет из Куала-Лумпура в Пекин, исчез в небе над Южно-Китайским морем через 40 минут после взлета. На борту самолета находились 239 человек — 12 членов экипажа и 227 пассажиров. Судьба всех пассажиров и членов экипажа рейса MH370 до сих пор остается невыясненной, однако в январе 2015 года их всех признали погибшими в результате неизвестного «несчастного случая». По официальным данным, на момент случившегося самолет находился в эксплуатации всего 12 лет, и его ресурс был выработан не более чем на 19%. Все необходимое техобслуживание лайнер проходил своевременно, а управляли им опытные пилоты.

Когда ЮнМи выкарабкалась из какого-то неприятно тягучего сна, она первоначально ничего не поняла. Самолет не летел, крен составлял почти 45%, освещение было лишь аварийное, отовсюду раздавался плач, стоны, истеричные крики. Сидевшая рядом с ней молодая девушка, тоже кореянка, испуганно спросила ее:

– Мы разбились? Сейчас мы все умрем в пустыне? Мне страшно!

Сереге тоже было страшно, но сидеть на месте и ждать не пойми чего, было явно неверным.

– Давай выберемся из самолета и посмотрим, что там.

– Я боюсь, может, подождем спасателей.

– Ага, сейчас на верблюдах подскачут местные джедаи и предложат перейти на сторону света. Держись за меня, вместе не пропадем.

– Хорошо.

Первый сюрприз ждал их уже на выходе через пролом в салоне – вывалился целый участок борта, а из-за отвалившегося крыла можно было спуститься прямо на песок. В метре от них из песка торчал хвост самолета с характерным фашистским крестом. Интересно выглядел закрылок хвоста - его словно срезали лазером, причем ровной аккуратной линией.

Там же

В этот момент ЮнМи почувствовала, как кто-то тихонечко залез ей карман курточки. Не оборачиваясь, она ухватила этого умельца за руку и вывернула.

– Ой! Не надо!

Повернувшись, ЮнМи увидела мелкого негритенка, который сидел во время полета в трех рядах от нее. Сейчас этот мелкий паршивец, судя по всему, занялся уже отработанным методом перераспределения национального дохода, иными словами, лазал по карманам. В эпоху электронных карт и идентификации сотовых телефонов это выглядело по крайней мере странно.

– Отпустите меня! А то я подам на Вас заявление, что Вы причинили побои и нравственные страдания ребенку, у Вас будут ого-го какие неприятности!

– А я тебе сейчас не нравственные страдания причиню, а физические. Обожаю бить паршивцев! А на тебя жалобу подам, что ты меня трогал за всякие места. Здесь страна мусульманская, с такими разговор короткий. Они розгами секут таких часто и много. Будет тебе счастья полные штаны.

– Не-не-не, все понял, осознал. Тетенька, простите пожалуйста, виноват, – а глаза такие честные-честные.

Тут в разговор вмешалась соседка. Она только сейчас поняла:

– Так он что, воришка? – залезла в карман и охнула – Портмоне нет.

ЮнМи решительно:

– Портмоне быстро вернул.

– Это не я, не я.

– Я сказала – вернул. Сейчас начну руку выворачивать до излома, демокраД малолетний.

– Я тут его заныкал, сейчас отдам, только отпустите.

– Как отдашь, так и отпущу.

Итогом переговоров стало возвращение портмоне хозяйке, которая, конфузясь, заглянула в него.

– Слава богу, все на месте.

Отпущенный негритенок мгновенно куда-то пропал. Секунда – и его уже нет рядом, прямо «Я танцую как дым, тудым-сюдым».

Тем временем из пролома в борту потихонечку потянулись пассажиры. Видимо, слезы закончились, а сидеть в покосившемся самолете без освещения было как-то некомфортно. Все сразу хватались за телефоны и пытались звонить. У всех результат был один и тот же – связи нет.

ЮнМи сказала соседке:

– Мы с тобой до сих пор так и не познакомились.

– Меня зовут Ким СоХён, пожалуйста, позаботьтесь обо мне. А Вас я знаю, вы госпожа Пак ЮнМи, а ваш псевдоним – Агдан. Вас вся Корея знает.

– СоХён, давай искать место потенистее, сейчас, как солнце подымется, будет очень жарко. Сама видишь, о спасателях пока ничего не ясно – раз у всех нет связи, вся надежда только на воздушную разведку.

– Госпожа ЮнМи (Агдан поморщившись, сказала: «давай без церемоний, говори проще – Агдан»), извините, Агдан – смотрите, какой рядом с нашим барханом соседний странный, выглядит как скала, засыпанная песком.

– Слушай, молодец! Я только сейчас заметила ее странность. Пошли смотреть.

– Меня с собой возьмите! – как чертик из табакерки выскочил давешний негритенок.

– А родители твои что скажут?

– А я из рода каннибалов. Папу съел, маму съел, а теперь я сирота!

Доверчивая СоХён даже охнула. Но Серегу такими разводками не проймешь.

– Тебя должны были первым съесть. Сказки нам не рассказывай.

– Я один летел. Меня папа посадил на борт, дал подзатыльника для удачи и к бабушке отправил.

– И что у тебя отец в Корее делает?

– Он работает в аэропорту грузчиком, а мама – в кафе для вегутинов.

– Вегутинов… А ты сам кто?

– Как кто? Я кореец, только африканского происхождения. Афрокореец.

– Ладно афрокореец, иди с нами, тебя, кстати, как зовут на самом деле?

– Бабушка зовет меня Эйбайизер, но обычно мне говорят: Эйба. Я уже привык. А если там что-нибудь найдем, можно я возьму себе?

– Слушай, ты прямо Индиана Джонс, а не Эйба. Покажешь находку, и если можно, то она твоя.