Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз

Для этого нужно было, внешне сохраняя черты социального государства, т. е. социальную активность, развернуть антикоррупционную борьбу (что и делается), шаг за шагом, восстанавливая управляемость государственного механизма и уменьшая его зависимость от лобби-групп, которые сегодня препятствуют развитию влияния новой президентской команды, пытаясь контролировать финансовые потоки, оскудевшего в ходе кризиса бюджета.

Оценивая самостоятельную политику Медведева в общем, можно было констатировать, что он вышел на так сказать проектную мощность, но еще не овладел полностью ситуацией в верхних эшелонах власти, подготовив, однако, для этого почву: многое будет зависеть от того, какие именно планы имеет лично Путин на свое будущее.

В этот период знаменитая «силовая башня» распалась: остался один Игорь Сечин — «силовик № 1», ставший единственным. Знаковые фигуры из окружения Путина, которых ранее причисляли к т. н. группе «силовиков», оказались рассредоточены по новым, второстепенным, местам и более не действуют, как альянс: Виктор Иванов, Николай Патрушев (с одной стороны) и Виктор Черкесов (с другой) резко снизили уровень своего участия в борьбе групп влияния за ресурсы и активы.

Отметим, что значение т. н. «силовиков» для Путина было утилитарным: он использовал эту мифическую группу для того, чтобы «либеральное крыло» (в эту группу традиционно относили Г. Грефа, А. Кудрина, И. Шувалова, А. Дворковича и т. д.) не чувствовало себя расслабленным. СМИ играли в этой схеме Путина не последнюю роль: они должны были держать градус борьбы, на самом деле — виртуальной, на нужной высоте.

Миф о «силовиках» позволил Путину создать на Западе устойчивое впечатление, что есть консолидированная группа поддержки его режима и отвлечь от политических реалий, которые состояли в том, что контроль над ситуацией в стране достигался путем активного маневрирования тогдашнего Президента между различными группами (т. н. «надгрупповая позиция тогдашнего Президента), а не заключались в опоре на одну или нескольких из них.

Миф о «мощи» «силовиков» был целиком построен на том, что за 2000-е годы теневое «крышевание» крупных и средних экономических объектов (что уж говорить о мелких?) стало прерогативой спецслужб и правоохранительных органов.

Представители криминала (даже легализованного), за редким исключением, встроились в «красные схемы» управления бизнесом и начали активно взаимодействовать с органами власти и правопорядка. Те, кто отказывался от сотрудничества, оставались не у дел или погибали.

В результате, значительная часть криминального мира приобрела статус «агентуры влияния», с чем сегодня часто сталкиваются во время судебных заседаний, когда тот или иной подсудимый ссылается на государственную заинтересованность в его противоправных деяниях.

Ситуация действительно, в какой-то мере, вернулась в «советский период», когда криминалитет активно сотрудничал с КГБ и МВД, выполняя для них различные деликатные поручения.

Перспективы развития этой ситуации довольно хорошо просматриваются: нынешний статус криминалитета весьма устраивает спецслужбы и правоохранительные органы и, скорее всего, будет сохранен.

Что касается «силовой башни», то в ее существовании не заинтересован ни Президент, ни премьер, так что, едва ли она имеет шансы быть реконструированной до 2011 года.

Спецификой взаимоотношений двух политиков во внешнеполитической сфере в 2009 году был тот факт, что Медведева, как считали в Кремле, лучше воспринимают за рубежом (в имиджевом плане), в то время, как Путин сохранял большее влияние на реальные механизмы формирования внешней политики через своего «шерпу» Юрия Ушакова и, конечно — играл роль личностный фактор самого премьера. Однако это различие существенно лишь с точки зрения влияния внешнего фактора на события внутри России.

Что касается формирования внешнеполитического курса, то данный процесс был существенно завязан на экономические интересы всей питерской элиты (энергоносители, маршруты трубопроводов), и в равной степени разделялся, как Президентом, так и премьером, хотя неясности и разногласия между ними всегда были. Они, в основном, до сих пор касаются представительства команды Медведева в проектах ТЭК, где ведущие позиции занимают исключительно путинские ставленники.

Вместе с тем, было очевидно, что Медведев все больше стремился к самостоятельности, и в перспективе путинская дипломатическая команда может просто «сменить хозяина». Все, в конечном итоге, будет предопределять политический расклад сил внутри страны к 2012 году.

Одновременно появилась информация, что активная работа Путина на «энергетическом фронте» (подписание двухсторонних соглашений с Италией и Турцией, а также договор о строительстве «Южного потока») вызвала, как и в 2005 году, нарастающее недовольство в американском истеблишменте.

Так что, как мы уже отмечали, в ближайшее время вокруг премьера будет активно создаваться атмосфера страха и недоверия, а тесно контактирующие с ним политики (например, тот же премьер-министр Италии Сильвио Берлускони или премьер-министр Турции Реджей Эрдоган) должны подвергнуться серьезному внутри- и внешнеполитическому давлению, что было продемонстрировано массовыми выступлениями «кемалистской» оппозиции в Турции или скандалами с сексуальным подтекстом вокруг итальянского премьера.

В этой связи, очевидно, что Путин, параллельно с существованием пресловутого «тандема», начал выстраивать новую систему власти — вокруг себя лично. Это лишний раз подчеркивало то, что он и дальше, после 2012 года, намерен остаться на посту премьер-министра, при, возможно — другом Президенте.

Эта система — иерархическая, то есть — максимально подходящая для России: премьер (его функционал не определен) окружен лицами, ответственными за определенные участки работы:

Дмитрий Медведев — судебная реформа; отдельные внутриполитические (борьба с коррупцией, развитие гражданского общества — партстроительство, региональная политика) и внешнеполитические (проблемы Абхазии и Южной Осетии, отчасти — «китайское направление») вопросы;

Игорь Сечин — промышленность, судостроение и ТЭК;

Игорь Шувалов — антикризисные вопросы и меры;

Алексей Кудрин — финансовые вопросы.

Также существует круг лиц, отвечающих за конкретные проекты: Д. Козак, А. Жуков — «Олимпстрой»; В. Зубков — АПК и другие. Сам премьер ОТВЕТСТВЕННОСТИ за конкретные проекты НЕ НЕСЕТ, выступая «кризисным менеджером» — на случай «провала» по тому или иному направлению, например, Сочи-2014.

В распоряжении же Медведева оказались только те инструменты, которые ему были определены при заключении контракта в 2007 году. Последний инструмент Путин в период своего президентства практически не использовал: в результате, ситуация здесь оказалась самой запущенной. Путин бороться с коррупцией побоялся или побрезговал, а у Медведева, в силу его ограниченности в ресурсах — иного выхода не было (надо было брать).

В результате получилась «лучевая схема» путинской власти, где в центре находился сам Путин, а «лучи» нисходят вниз (так как вверх, выше презуса — не по чину) и на каждом из них сидит ответственный за участок.

Эту параллельную с «тандемом» систему Путин, скорее всего, будет развивать и модифицировать дальше, по мере приближения 2012 года. Едва ли правы те источники, кто утверждал, что Путин устал и хочет уйти на покой.

Окружение Путина в этот период условно (но очень выпукло) делилось на соратников премьера по мэрии Санкт-Петербурга — эти заняли высшие государственные посты и сослуживцев по КГБ, а также партнеров по питерскому бизнесу.