Палаццо Сольяно

– Надень черную юбку-плиссе и черный свитерок с высоким воротом, и будешь само совершенство, - посоветовала мама.

– Ну да, подходящий наряд для похорон. А может, дашь на вечер свой жемчуг?

– Нельзя идти на ужин в самый дорогой ресторан Милана с фальшивым жемчугом. Лучше уж совсем ничего, - заявила Дилетта.

– А обувь? Тут нужен легкий каблучок! А у меня только балетки, а мне бы стать хоть чуть-чуть выше.

– Но ты не высокая, и никогда ею не будешь. А я уже начинаю волноваться, я никогда не видела тебя такой возбужденной, из-за ужина с человеком, о котором ты не знаешь ничего, кроме имени. Ренато, хороший молодой человек, со стабильной профессией, приглашает тебя на свидания месяцами, а ты каждый раз находишь предлог, чтобы отказаться. А сейчас появляется тип, о котором ты ничего не знаешь, и у тебя сразу загораются глаза. Если бы только знал твой отец!

Ренато владел лабораторией по выделке кож, находившейся во дворе дома, рядом с магазинчиком Либеро. Ему было тридцать, он унаследовал дело от отца, и жил и работал под строжайшим материнским надзором.

– Мама, ты же знаешь, от Ренато несет нафталином!

– А Бруно? Ты встречалась с ним целых два года, и даже спала с ним, несчастная! А потом ушла от него!

– Конечно, он хотел жениться на мне!

– Какой ужас!

– Мамочка, давай не будем ссориться. Я не знаю, кто он, этот Эдуардо, но он сразу же мне понравился.

– Я скажу тебе, кто: деревенщина, набитый деньгами, который хочет развлечься с раскованной миланкой. А затем, когда ему надоест, исчезнет.

– Мама, какая ты все-таки вредная. Я просто приняла приглашение на ужин, и я совсем не дурочка. Я обещаю, что буду себя достойно вести, и вернусь к 11.

– Если будешь позже, позвони. Я должна буду что-то сказать твоему отцу, - заявила Дилетта и засунула пачку банкнот в сумочку дочери.

– Это еще зачем?

– На всякий случай. И еще, пусть он не провожает тебя в машине. Вызови такси, перед тем как соберешься уходить из ресторана, - велела мать не терпящим возражений тоном.

– Почему?

– Тебе нужно объяснять? Если этот тип проводит тебя домой, то наверняка поцелует, а может, и захочет позволить себе большее. Понятно?

Когда мать разговаривала таким тоном, Урсула понимала, что должна слушаться. Он села на метро, чтобы добраться до центра – Урсула вышла на виа Багутта, которую пересекла почти бегом, и вовсе не из-за того, что опаздывала, а сколько из-за того, что тонкие колготки и легкие балетки не защищали от вечерней прохлады.

Эдуардо заказал аперитив, ожидая Урсулу у барной стойки. Он переоделся, и сейчас на нем был темный пиджак. Он казался усталым, но очень обрадовался, увидев Урсулу.

– Привет, я боялся, что ты не придешь.

– Вот она я, - улыбнулась Урсула, а официант показывал им столик, и отодвигал Урсуле кресло. Урсула навоображала себе пафосное заведение, все в зеркалах, позолоченных рамах и каплевидных люстрах, на самом же деле заведение отличалось асектизмом, полумраком, и даже в заполненный людьми вечерний час клиенты не шумели, а предпочитали разговаривать вполголоса. Урсула заказала простые блюда: ризотто, и яйца в крутую, без трюфеля, уточнила девушка.

– Даже если будет совсем немного трюфельной крошки? – спросил официант.

– Нет, спасибо. – Урсула знала, что трюфеля очень дороги.

– Ты всегда так скромничаешь?- спросил Эдуардо, как только официант удалился.

– Мы с тобой принадлежим к совершенно разным мирам, и я не хочу казаться кем-то, кем не являюсь на самом деле.

– Но этим вечером ты моя гостья, и могла бы не думать ни о скромности. Ты, наверное, очень гордая.

– Может, я и гордая, но я не люблю болтать о себе, наверное, потому, что и говорить-то нечего. Я надеюсь выиграть конкурс на должность преподавательницы, и пока перебиваюсь временными заработками. А сейчас упаковываю рождественские подарки в ювелирном на корсо Маттеотти, и, как ты знаешь, в обед что-то быстро перехватываю в баре на углу. Твоя очередь.

Пока он говорил, Урсула внимательно за ним наблюдала. У Эдуардо были рыже-каштановые волосы, голубые глаза, и нежный, хотя и немного грустный взгляд. Он был чем-то похож на Роберта Редфорда, который ей очень нравился. У Эдуардо не было ничего общего ни с Ренато, скромным кожевником, который за ней ухаживал, ни с Бруно, с которым Урсула встречалась пару лет, и который доказывал свою мужественность тем, что хотел полностью управлять и владеть девушкой. Урсула быстро от него устала, и когда он поставил ее перед выбором «Женимся или я ухожу от тебя», Урсула тогда сразу ответила «Это я от тебя ухожу». Эдуардо же казался настоящим синьором и очень ей нравился.

– Ты должно быть, очень чувствительная девушка, даже если пытаешься казаться другой. Я хотел бы получше тебя узнать.

– Не думаю, что я тебе это позволю. Ты – типичный южанин, и мы, миланцы, прекрасно знаем, какие вы краснобаи. И в то же время ты почти ничего не говоришь о себе.

– Я занимаюсь кораллами.

– Теми самыми, которые нужны для драгоценностей?

– Именно.

– А я почему-то решила, что ты адвокат.

– Я и закончил юридический, только у меня не было своей практики. Я родился и жву в Торре дель Греко, родине кораллов.

– А в Милане что делаешь?

– Встречаюсь с клиентами.

Малышкой Урсула частенько просиживала в мастерской у отца, и к ним нередко захаживали продавцы кож. Они были нарядно одеты, в костюмах, в галстуках, но были всего лишь продавцами, которые получали маленький процент от проданного. Вот Урсула и решила, что Эдуардо точно так же продает кораллы, а она столько себе напридумывала о нем. Ее отец всегда говорил, что продавцы – коммивояжеры -- фанфароны и лгуны. Ну да, красивый парень, учился на юриста, решил поразить ее, пригласив в самый дорогой ресторан… и потом, добившись своего, упорхнет как малиновка. Сейчас они пили кофе, и закусывали карамелизованными апельсиновыми шкурками. Урсула посмотрела на часы:

– Уже поздно, мне пора. Спасибо за ужин.

– Это минимум, чем я могу тебя отблагодарить. Я провожу тебя, - Эдуардо попросил официанта принести счет.

– Спасибо, конечно, я сама доберусь. Пока я выходила из дамской комнаты, я вызвала такси, меня уже ждут.

– Ты просто патологически горда, - смеясь, прокомментировал Эдуардо, и, сунув руку в карман пиджака, воскликнул:

– Черт, я без денег!!! Я оставил бумажник в другом пиджаке! И вот так вот разрушается мой прекрасный образ галантного кавалера…

Урсула со злостью посмотрела на него, но не смогла вымолвить не слова. Она выхватила у официанта счет, расплатилась, мысленно поминая добрым словом маму, вложившую ей в сумочку достаточное количество наличных.

Эдуардо попытался схватить ее за руку:

– Я мог бы сказать, что тебе нравится унижать меня. Садись, я позвоню в гостиницу, и мне привезут нужную сумму.

– И пальцем ко мне не прикасайся!

Урсула вылетела в гардеробную, схватила пальто и выскочила навстречу ожидавшему ее такси.