Палач 3
Шрифт:
Я дурак, потому что влюблен, и любовь эту из сердца не вырезать.
Век воли не видать с любовью этой. Пожизненно влюблен. И пусть. Значит так суждено.
– Мудила, ты б хавальник прикрыл. Не ясно, что дама отдыхать желает, а ты ей мешаешь?
Конопатый снова громко тявкнул и был схвачен за синее ухо, которое на сей раз я задумал оторвать.
– Буду кричать, пока ты не отойдешь от меня!
– Заткнись, говорю.
Наш обмен любезностями, который мог бы вылиться в нечто большее, потому что мне пришла идея выйти с конопатым во двор и усмирить его там, так некстати прервала Катя.
Она
Кате стало плохо? Почему ее тошнит? Может, отравилась? Вряд ли отравилась. Мы с Дилияром ели то, что и она. Она и не поела толком. Чай попила с половинкой печеньки, и на том её ужин закончился.
А вдруг она…
Да мало ли что вдруг!
Прихватив с собой Катин пуховик, я проследил, куда она направилась. Затем подождал немного и пошел следом.
Глава 18. Катерина
Лежала я, лежала, заставляла себя заснуть, но у моего организма появились другие планы. Внезапная тошнота застала меня врасплох, стоило принять лежачее положение. Я терпела несколько минут, ворочаясь с одного бока на другой. Но в итоге так подкатило к горлу, что еле успела добежать до туалета.
Опустошив желудок подчистую, я намеревалась постоять на улице, чтобы подышать свежим воздухом и побыть в тишине хоть немного. Но стоило выйти из туалета, как я увидела Фархада и с грустью заключила про себя, что моим планам не суждено сбыться.
Фархад держал мою куртку и как-то подозрительно на меня посматривал. Вид у него был крайне обескураженный, словно только что получил по голове от кого-то сзади.
Ничего не говоря при этом, Фархадпротянул мне куртку. А сам как щеголял в одном полотенце, так и вышел в нём на улицу, в заморозки.
Фархад совсем не думает о своем здоровье, делая всё для того, чтобы простудиться. Но хоть о моём здоровье он вспомнил. Всё ж заботу какую-никакую проявил, и это может означать, что ему не всё равно на меня.
Взяв куртку, но так и не надев её, потому что меня снова начало тошнить, я отвернулась от Фархада и простояла к нему спиной достаточнодолгое время.
После выпрямилась, отдышалась немного и, пряча от него глаза, собиралась зайти в дом. Но Фархад остановил меня прикосновением к руке.
– Это то, о чем я думаю? – спросил он взволнованно. – Ты беременна?
Фархаду был нужен четкий ответ на четко поставленный вопрос в лоб.
– Н-нет… Не знаю..
Солгала намеренно, так как не была готова к честному разговору сейчас. Мало того, что Фархад застал нелицеприятный момент, когда мне плохо, стоял рядом и всё видел, так и мне не мешало бы сперва прополоскать рот, прежде чем общаться на столь важные темы.
И к тому же я не имела понятия, чем это может грозить Пете, если признаюсь Фархаду, что беременна. Потому и надеялась скрывать до последнего, а Фархад же явно собрался меня расколоть.
– На соленое или на сладкое тянет? – Фархад продолжал допытываться до правды.
– Больше на соленое.
– Задержка месячных… есть?
– Не уверена. Я запуталась в датах. Тем более, что у меня бывают задержки. – расплывчато ответила ему.
На последнем моменте мне всё-таки удалось сообразить, как съехать с этого разговора красиво.
– Ты какая-то
другая. – склонял он к тому, чтобы я созналась, применяя различные тактики. – Не такая, как обычно. Не могу понять, что, но что-то в тебе изменилось.– Ты просто давно меня не видел.
Поскольку Фархад практически голый, я проявила солидарность и тоже не стала надевать куртку, так и оставшись в одной футболке с короткими рукавами.
Вскоре после несостоявшегося диалога, мы, оба замёрзшие, зашли в дом, где происходил спор на повышенных тонах между Билли и Петей.
Я направилась в спальню, чтобы лечь под тёплое одеяло, а Фархад, одевшись, куда-то отлучился, никому ничего не сказав. Я видела из окна, как он выходил за калитку.
Пока Фархада носило неизвестно где, я искупалась, почистила зубы с помощью пальца и зубной пасты, и налила себе кружку теплого молока, чтобы успокоить ноющий желудок.
Поскольку спать в доме, где стояла брань, крики и нецензурщина, оказалось невозможным, я вместе с одеялом и молоком разместилась в одной комнате с теми, кто не мог вести себя адекватно даже ночью.
К счастью, они оба прекратили кричать друг на друга, как только я вошла и присела на тот же самый диван, что и раньше.
– Что с тобой? – поинтересовался у меня Билли.
– Плохо себя чувствую. – грустно отозвалась я, завернувшись в одеяло.
– От чего тебе плохо?
– Беременна она. – отвечал за меня Петя, понизив голос до полушепота, но не сбавив гневные обороты. – Ей нельзя нервничать. Я ж говорил об этом раз сто за сегодня, а вы слышите только себя. Почему вы до сих пор держите её в этой глуши, где нет ни больниц, ни элементарных удобств? Ждёте выкидыша? Чтобы она умерла от кровотечения? Вы не окажете ей помощь и, в случае непоправимого, не спасете. Вы не успеете довезти её до ближайшей больницы. Разве вы не понимаете этого?
Билли всполошился, выпучив на меня удивлённые глаза.
– Ты правда беременна?
Я промолчала, понуро опустив голову.
– Почему не сказала сразу?
– Что бы это изменило?
– Ё-ё-псиль-мопсиль… Вот это мы приехали…
Ни на шутку встревожившись, Билли схватился за голову и принялся ходить туда-сюда по комнате. Утрированно-правдивые опасения Пети вызвали у него вполне обьяснимую тревогу.
– Надо срочно сказать Фархаду. Куда он кстати делся, не знаешь?
– Ушёл. – я пожала плечами и сделала маленький глоток молока. – Оделся и ушёл. Он обычно не отчитывается, куда. А сейчас – так тем более. Вообще не может по-хорошему.
– И давно он ушёл?
– Не засекала. – солгала я. – Ну может, около часа назад.
– Пойду посмотрю, вдруг он на улице.
Билли выскочил из дома в чём было, без майки и в одних камуфляжных штанах. Но уже спустя пару минут зашёл обратно.
– Нашёл Фархада? – обеспокоенно спросила я.
– Нет, не нашел. Сказали, что уехал. Даже Азамат не знает, куда.
– А Азамат это…
– Его первый заместитель.
Понимающе кивая и сопоставляя всё, что случилось за эти тяжёлые сутки, что видела и слышала, я пришла к тому выводу, что тёмные времена, которыми пугала меня Таня, настали. У Фархада есть заместитель, куча вооруженных солдат в военной форме, враг в костюмах силовиков, и также нельзя не заметить, что телефонами отныне опасно пользоваться.