Палач в нетерпении

Я взбежала по ступенькам и опустила его в ящик. Теперь мы будем знать, когда наш приятель засунет сюда письмо. Остальное зависит от нашей скорости.

Дверь в Татьянину квартиру нам удалось отпереть довольно легко.

— Ну, вот мы и «дома», — сообщила я, зажигая свет. — Как насчет кофе, дружок?

Пенс кивнул и отправился на кухню.

Я же набрала номер Никитича.

— Алло, — услышала я Танечкин голос.

— Это Саша, — сказала я.

— У вас все в порядке?

— Да, мы все сделали.

— Завтра наш раут назначен на шесть вечера. Успеете?

— Конечно, — кивнула я. — Таня, а какая у наших друзей была реакция?

— Разная, — ответила она. — Но что касается нашей четверки, они лучились радостью. Я бы сказала чрезмерной!

— Ладно, посмотрим, какими будут дальнейшие их действия. Кстати, Пенс распоряжается на кухне. Тебя это не обижает?

— Нисколько, — рассмеялась Таня. — Наоборот, я рада. Терпеть не могу оставлять квартиру без присмотра!

— Ну что ж. Будем считать, что ты расплачиваешься с нами кофе за «присмотр», — сказала я. — Я еще позвоню, ладно?

— Конечно. Звони.

Я повесила трубку и вставила в ухо маленький наушник, соединяющий меня с почтовым ящиком.

Пока было тихо.

Но по моим подсчетам «он» должен был объявиться. На девяносто процентов — он появится именно сегодня, чтобы Танечка уже завтра нашла его послание! Если у человека программа портить все ее праздники, то сегодня он просто обязан подложить «бомбочку»!

Пенс появился с кофе, уже разлитым в чашки.

— Самое мерзкое, что нам придется сидеть в тишине, — пробормотала я. — Даже музыку не включишь. Вот скука, правда?

— Пережить можно, — меланхолично заметил Пенс.

— Да пережить-то можно все, даже землетрясение, — усмехнулась я. — Вопрос только в том, как это пережить!

* * *

Сначала все было тихо. И скучно.

Никто нас не беспокоил. Поэтому Пенс задремал, вытянув свои длинные ноги. Чем занимался Лариков, я не знаю. Уж тем более было мне неизвестно, чем в данный момент развлекает себя письмотворец. Конечно, я не оставляла надежды, что сейчас он заканчивает сочинять очередной злобный пасквиль и уже через пять минут окажется здесь, где я встречу его с распахнутыми объятиями, в которых постараюсь его тут же и придушить немного, чтобы не сопротивлялся, когда Лариков будет надевать на него наручники.

Чтобы не скучать, я достала с полки парочку Таниных журналов и начала их перелистывать. Я выяснила много полезного, например, как ухаживать за ногтями. Хотя, к собственному прискорбию, была вынуждена признать, что тратить на обработку ногтей целые сутки, поскольку, как я подсчитала, именно столько времени от меня требовалось бы, я просто не в состоянии.

Перейдя к волосам, я с ужасом обнаружила, что вторые сутки надо будет посвятить им, третьи — лицу. Четвертые — уходу за ногами. Пятые потребуются для разных массажей. Шестые я должна буду проторчать в парикмахерской, а седьмые посвятить фигуре.

С понедельника надо начинать сначала. Красота требовала не только жертв, но и времени. А если учесть, что на все это были нужны еще и деньги, так как все семь суток я, по планам издателей полезного журнала, была просто обязана провести неотрывно в косметических салонах, у массажистов, парикмахеров, да еще и в тренажерных залах, не забыв при этом, что моя одежда должна быть индивидуальной, а значит, надо заиметь и портного, которого тоже придется посещать, возникал вопрос — когда же я эти самые деньги заработаю?

Если только зарабатывать их ночами, но ночами-то зарабатывают у нас дамы определенного рода занятий! Ну разве что я еще тут сижу. Я прислушалась, но не уловила никаких движений. Вот кто-то протопал мимо ящика, напевая себе под нос очередной хит.

— Все-таки это терпеливый кретинизм у нас какой-то получается, — проворчала я. — Мы в буквальном смысле маемся бездельем, и я уже переутомилась от скуки!

Взглянув на часы, я выяснила, что сейчас двенадцать, и набрала номер Никитича.

Трубку никто не брал.

«Наверное, удалились в опочивальню, — подумала я, вешая трубку. — Что ж, не стану им чересчур настойчиво мешать!»

Достав очередной журнал, я зевнула. Спать хотелось ужасно.

Единственное, что отличало мой тяжелый труд от ночного труда путан в выгодную сторону, это то, что я хотя бы расслабленно сижу. А им, наверное, тоже хочется спать. Бедные, бедные!

Открыв журнал, я сразу наткнулась на физиономию Влады.

Конечно, из бывшего паренька красотка получилась потрясающая! Но уж слишком эта красотка походила на…

Я отодвинула журнал подальше, прищурилась. Не понравилась мне появившаяся мысль, ох, как не понравилась!

— А ведь никуда ты от нее не денешься — Владик сработан именно под Танечку, — пробормотала я. — Один к одному. Те же волосы. Та же полуулыбка… Даже этот прищур глаз — полный плагиат! На месте Татьяны я бы подала на него в суд!

В это время в ящике раздался щелчок.

Я резко откинула журнал и вскочила. Проснувшийся Пенс вскочил за мной.

Я вылетела в коридор, открыла дверь и пулей выбежала в подъезд.

— Черт, надо же, как он быстренько двигается! — прошептала я, поняв, что даже моя бешеная скорость не дала ощутимого результата.

Письмоносца уже не было.

Оставалось надеяться на Ларчика. Если он не проспал, то наверняка засек парнишку!

* * *

Вылетев во двор, я огляделась. Никаких звуков… Ощущение непорочного покоя, который царил повсюду, впрочем, было обманчивым.

Я довольно быстро сориентировалась и направила свои легкие стопы к тому месту, откуда ясно доносились голоса.

Рядом с нашим мотоциклом.

Когда я подбежала к нему, то увидела следующее: Ларчик держал мертвой хваткой коренастого парня, а тот отчаянно ругался.

— Какого хрена ты меня схватил, придурок? Я сейчас милицию вызову!

— Давай, — веселился Лариков. — Как ты это сделаешь? Громко завоешь по принципу сирены?

Я подошла поближе и спросила:

— Ты уверен, что это он?

— Конечно, — кивнул Лариков.

— Витька? — удивленно спросил Пенс, вырастая за моей спиной. — Господи, я бы никогда не подумал, что это ты…