Паладин из прошлого тысячелетия

— Ваши рассказы отличаются, — подытожил Усольцев. — Мы здесь пытаемся сложить пазл и пока всё говорит о том, что вы недоговариваете. Советую подумать ещё раз, учитывая численное преимущество голосов. Не желаете ничего рассказать?

— Возможно, всё было иначе, — первой сдалась Розина, посмотрев на меня виноватыми глазами. — Просто мы хотели защитить друга, он сильно пострадал.

— По своей вине, — добавил капитан, кидая взгляд на потерявшего интерес к делу Громова-старшего. — Считаю, что мы поняли, что Евгений оказался зачинщиком, а не жертвой, Борис Иванович, вы согласны?

— Да, — раздражение всё таки вырвалось наружу, он чуть ли не прорычал это слово.

— В таком случае, — капитан бессильно вздохнул. — Мы должны решить, что делать с клеветой и лжесвидетельствованием… Евгений намеренно подговорил друзей, Митрофановы могут подать иск.

Громов понимал, всё понимал. По его лицу пробежала тень, снова заходили желваки под щеками. Я понаблюдал за этим несколько секунд и решил закончить.

— Но Митрофановы не сделают этого, — сказал я под удивлёнными взглядами всех, кроме Елены, она всё понимала.

— Но, почему? — Громов впервые обратился ко мне без каких либо эмоций, презрения, покровительственного тона и прочей шелухи.

Его лоб покрылся морщинами, он усердно гадал, где же тут подвох.

— Думаю, Евгений получил своё, оказавшись в больнице, — начал я. — Мне этого достаточно.

— Это великолепно! — заверил меня Усольцев, разом веселее.

— Но я не оставлю вопрос с Семипаловым, увольнение без пособий, чёрный список, хочу чтобы он не смог устроится даже сторожем на кладбище, это моё единственное желание, читайте контрибуция.

Громов лишь взглянул на главу отделения.

— Считайте, что это уже сделано, — кивнул тот.

— Тогда всего доброго, я уже очень сильно опоздал на встречу, — киваю всем присутствующим в знак прощания.

Выходим на улицу, где я останавливаюсь на ступеньках.

Влад всё так же молчаливо пошёл к автомобилю. Света тихо встала рядом. Но если водитель в целом любит молчание, Света ещё не отошла от услышанного.

— И ты оставишь всё так? — спросила она, как только переварила услышанное.

— Да, — кивнул я.

— Но почему? — удивилась девушка.

— Потому, что в таком случае, Антон бы загнал бы его в угол, — ответили за меня. Оборачиваюсь, по ступеням вниз спускается Елена, ненароком, а может быть и специально подслушав разговор. — Зачем же портить отношения, когда этого можно не делать?

— Я думала, когда один человек нападает на другого, а получив в ответ фабрикует базу доказательств, чтобы осудить другого, это и есть испорченные отношения, — саркастично заявляет Света, сложив руки на груди.

В чём-то я с ней согласен, но тут всё сложнее. Об этом ей и говорит Елена, не спуская с лица ухмылки.

— Это среди кланов цветочки, обычно, когда отношения испорчены, проливается чья-то кровь, — иронично отвечает она, смотря на алую от раздражения Свету. — Твой рыцарь пока не готов к этому бою. Потому и поступил так.

— Антон, мне пора, я с работы отпросилась, — свернула разговор Света, смерив Елену взглядом и на глазах у той впилась в губы продолжительным поцелуем.

Оторвавшись, ещё раз кинула на девушку взгляд, но уже другой, победный, побежала ловить такси.

— Спасибо, — сказал я вслед.

— Пожалуйста, — кинула Света, послала воздушный поцелуй и села в остановившуюся машину.

— И тебе спасибо, — поблагодарил я Елену. — Без тебя у меня бы ничего не получилось.

— Теперь ты мне должен, — отмахнулась Суворова. — Так что это не благотворительность, а просто услуга за услугу.

— Даже не знаю, что ты потребуешь.

— Потребую нормального разговора, — серьёзно сказала та. — Мне не нравится, когда мы вот так общаемся в последние дни, как незнакомцы.

— А может мы и правда не знакомы? — усмехнулся я.

— Тогда может начнём заново? — она подошла, стоя выше чем я на ступеньку. — Меня зовут Лена, я очень боялась потерять друга детства, поэтому придумала глупый план, заставить его ненавидеть меня, чтобы ему не было больно. А тебя как зовут?

Глава 11

Штиль перед бурей

— Меня зовут Антон Митрофанов, — улыбнулся я, пожав ладошку. — И я не боюсь боли, я её причиняю. К вашим услугам сударыня, но боюсь мне придётся отказать вам в разговоре, услуга за услугу, но выберите что-то другое.

Она разочарованно качнула головой, но затем кивнула, соглашаясь.

— Ещё раз спасибо, без тебя мне бы пришлось сложнее, — попрощался я, спеша на встречу к Некрасову.

В салоне автомобиля наконец-то разложил всё, что произошло сегодня утром.

Солнце забралось на небосклон и уже висело над головой, оповещая о полудне.

Разговоры… Разговоры… как я ненавижу подобные церемония.

Некрасов выкроил время для встречи и конечно же поинтересовался, что меня задержало. Без особой утайки рассказываю свой утренний променад по участку. Так же делюсь тем, что слабо понимаю, что вообще происходит.

Роман хмурится.

— Позвольте я объясню, — предлагает он. — Громов один из самых больших держателей ценных бумаг, входящих в совет директоров. И конечно же он получил информацию о вашем наследстве в банке.

— И решил меня подставить? — удивился я. — Это, так, странно… Не понимаю.

— Всё просто, я уже говорил, что никто не поставит целью вашу смерть. Но не всё так просто. Если вас захотят убить, наследство отойдёт роду. В случае вашего успешного обвинения, он бы мог разыграть партию с родом Митрофановых и получить контрибуцию в виде ценных бумаг банка, тех шести процентов взамен на снятие обвинений.

— О каких обвинениях идёт речь? — снова оказался на обочине понимания я. — Ну наподдал я Громову! Но это не стоит шести процентов в банке.

— А ваша жизнь стоит? — куда прямее выразился Роман. — Он бы попросту вызывал вас на дуэль, как совершеннолетнего представителя благородного дома, после чего вас бы ждала смерть. Но обвинение не получило хода из-за численного преимущества свидетелей.

— Так, давайте по порядку, Громов старший дал своему наследнику спровоцировать меня, после чего хотел вызвать на дуэль, но перед этим выставить условия контрибуции Митрофановым? — сложил я полную картину.