Паладин развивает территорию! Том IV

Люди с воодушевлением следили больше даже не за герцогом в красивом чёрном военном мундире, а за горничной, к которой их лорд так тепло относился.

Многие слышали, что отношение к Лулу у герцога чуть ли не как к сестре, но только сегодня они смогли увидеть их вместе вне дворца или особняка.

К тому же увидеть, как высший аристократ протягивает руку служанке, чтобы та покинула экипаж, вряд ли когда-нибудь удастся ещё раз, поэтому зеваки были настолько взбудоражены этим.

Виктор слегка помахал рукой толпе и прошёл по лестнице ко входу, где его ожидали губернатор Леситор, одетый в тёмно-синий костюм-тройку и с тростью в руках, а также шериф Баркли, одетый в свою полицейскую форму.

Двое в поклоне поприветствовали лорда, а после того, как слуги открыли двери, пригласили его войти внутрь.

Здание внутри представляло собой просторный холл с расходящимися в две стороны коридорами, где работали сотрудники суда.

Тут также находились две широкие лестницы, ведущие на второй и третий этажи, что больше напоминало особняк.

Для этого была своя причина и довольно простая: архитекторы не умели строить другие здания, и Виктору пришлось просто немного переделать их, чтобы они были более удобными для общественных мероприятий.

На втором этаже располагались восемь залов заседаний, в каждом из которых могли разместиться до ста человек, не считая персонала и подсудимых, для которых установили специальные железные клетки с добавлением мифрила.

Лорд пошёл впереди и сразу направился на второй этаж.

В здании уже было довольно много хорошо одетых людей, желавших оказаться на заседании, на котором будет председательствовать герцог, и, естественно, никто не хотел такое пропустить.

Тут также присутствовали журналисты, пришедшие с камнями памяти и желавшие запечатлеть то, что здесь сегодня произойдёт, ведь лорд давно не занимался судебными разбирательствами лично.

Хотя это и была идея Виктора, но они бы и без его приказа ни за что не пропустили то, что может стать главной новостью на ближайшие несколько недель.

Когда лорд вошёл в просторное светлое помещение, где со стороны входа стояло множество длинных деревянных скамеек, а за перегородкой у противоположной стены стоял трон и четыре кресла справа и слева от него, он прошёл и занял своё место.

Вскоре в зал начали входить люди, которых досматривали рыцари и пропускали внутрь.

Дворяне, из любопытства пришедшие сюда, проходили без досмотра, и на самом деле Виктор приказал досматривать простолюдинов не из-за опасности для себя, а для будущих заседаний, чтобы это стало нормой.

Когда зал заполнился, а Миранда и Лулу заняли два кресла справа от герцога, Леситор и Баркли сели слева от него, и только после этого в помещение ввели хорошо одетого мужчину в кандалах, которого вели двое полицейских.

Полицейские улыбались во все тридцать два зуба, видя своего господина, а тот ухмыльнулся в ответ, явно узнав их, чему они были рады ещё больше.

Оба в прошлом являлись рыцарями и были одними из тех, кто оборонял Литлрок, где один потерял правую руку, а второй ногу и теперь опирался на металлический протез, сделанный дворфами.

Виктор, конечно же, помнил лицо каждого своего солдата и даже помнил их имена, а также дни рождения.

Как для мага ему было это несложно, просто никому из дворян такое не пришло бы в голову, ведь, по их мнению, в этом нет никакого смысла, однако лорд старался подражать Александру Македонскому, который, по заметкам историков, помнил имена трёх тысяч своих солдат.

Полицейские, переведя взгляд на шерифа и заметив его суровый взгляд, быстро приняли серьёзное выражение лица и толкнули заключённого вперёд в клетку, куда они его швырнули с силой, а после заперли дверь.

Виктор никуда не торопился и сидел, расслабившись, на троне, опершись на правый локоть и потирая свой подбородок, время от времени проводя пальцем по шраму на левой щеке.

Ещё через минуту в помещение вошла явно заплаканная женщина лет сорока с девочкой лет пятнадцати под руку и, пройдя через весь зал, они обе, встав у перегородки, поклонились герцогу.

Губернатор жестом пригласил их за трибуну, и только теперь заговорил Виктор, глядя на кареглазую девочку с каштановыми волосами.

Одетая в серое платье в пол, она явно была простолюдинкой, а женщина в похожей одежде с платком на голове и измождённым лицом, скорее всего, являлась её матерью.

Девочка казалась какой-то отрешённой. Она не плакала и даже не подавала никаких эмоций, словно её тут и нет, что заставило Виктора напрячься, потому что вся эта ситуация и так сильно злила его.

— Тебя зовут Мори, и тебе пятнадцать лет? — спросил лорд, на что девочка кивнула, а её мать тут же залепетала, словно боялась, что её дочь обвинят в неподобающем отношении к дворянину.

— Мой лорд, она больше не может говорить, и как мы ни старались, и каким бы врачам и магам ни показывали, Мори больше ни с кем не говорит.

Виктор жестом руки остановил женщину, и так понимая, что с ней случилось.

Он перевёл взгляд на заключённого.

— Ты изнасиловал девочку в моих владениях, и, как сообщают люди, хвастался в таверне, что она тебя на это совратила своим поведением и откровенной одеждой, это правда?

Арестованный, по имени Силка, довольно крупный мужчина с рыжими волосами и квадратным лицом с носом картошкой, одетый в довольно дорогой костюм, явно был торговцем и точно не бедствовал, что злило лорда ещё больше.

В этом мире при наличии ресурсов и власти изнасилование можно было списать на неподобающее поведение пострадавшей женщины: не так одета, не так посмотрела, не то сказала и так далее.

Конечно же, Виктор, как отец четырёх дочерей, не мог и не собирался такое принимать.

Силка даже не чувствовал за собой особой вины, и появление герцога, наоборот, говорило ему, что всё будет хорошо, ведь, по его мнению, аристократы делают то же самое, что и он, просто им даже оправдываться не приходится, поэтому, поднявшись со своего места, поклонился лорду.

— Милорд, эта девушка шла ночью по району Поля Чудес. Что бы ей там делать, ежели не искать себе мужчину? Вот чего я и подумал и даже бросил ей серебряную монету, — сообщил он.

Насколько знал Виктор, в борделях Поля Чудес услуги проституток стоили около пяти серебряных монет, а уличных девушек в городе просто не было, так как это было запрещено его указом.

Все бордели платили налоги, а также ежемесячно должны были проводить бесплатную диспансеризацию персонала. Таким образом лорд старался избежать распространения болезней, а также проследить за тем, чтобы девушек не вовлекали в работу насильно, за чем также следила полиция.