Паладин развивает территорию! Том IV

Совсем отказаться от проституции было просто невозможно, поэтому лорд решил узаконить её.

Сейчас же, слушая такие наглые слова от человека, который точно знает, что в Балтес нет уличных проституток, Виктор был просто в ярости и с трудом сдерживался, чтобы не убить его на месте.

Герцог, немного успокоившись, обратился к присутствующим людям.

— Вы также считаете, что Мори виновата, что посмела гулять вечером в районе Поля Чудес? — спросил он и наблюдал, как кто-то кивает, а аристократы и вовсе усмехаются, потому что с ними такого суда не могло произойти вовсе.

Выждав какое-то время, лорд посмотрел на девочку и, поднявшись с трона, направился к ней.

Подойдя вплотную, Виктор слушал всхлипывание матери Мори, а также наблюдал за безразличием самой пострадавшей.

Для неё, по сути, жизнь кончена. Она не сможет выйти замуж, и теперь ей действительно заказана дорога в бордель, где та сможет найти себе хотя бы покровителя.

В деревню ей возвращаться также нельзя, ведь там над ней будут смеяться и даже издеваться из-за случившегося с ней, и в результате она, скорее всего, покончит с собой.

Силка не просто изнасиловал её. На самом деле, он отнял у неё жизнь, и такое нельзя было прощать.

Виктор, протянув руку, взял девочку за подбородок и поднял так, чтобы увидеть её карие глаза, и обратился к своей горничной, сидевшей в кресле рядом с Мирандой.

— Лулу, у нас есть место для ещё одной горничной? — спросил он.

Весь зал вздохнул, набрав полную грудь, ожидая, чем кончится это представление.

Попасть во дворец герцога — это уже не мечта простолюдинов, как было с бароном или виконтом. Теперь это была мечта даже баронесс и виконтесс, а может, даже графинь из разорившихся семей.

Даже шериф Баркли мог лишь мечтать, чтобы одна из его дочерей попала во дворец самой простой горничной, ведь это открывало путь к перспективному замужеству для девушек, чем бы они ни занимались до этого и какая бы ни была репутация.

Мать Мори, стоявшая рядом с дочерью, забыла, как дышать, ожидая ответа Лулу.

Старшая горничная подскочила со своего места и со свойственной ей детской непосредственностью кивнула, а затем громко залепетала.

— Конечно, есть, мой господин, для такой девочки обязательно будет самое лучшее место! — гордо заявила она, глядя на всех присутствующих свысока.

Виктор усмехнулся и, видя блестящие глаза девочки перед собой, кивнул ей, отчего та истошно закричала на весь зал, словно её резали раскалённым ножом.

Мори рухнула на пол и зарыдала так громко и так отчаянно, что даже Виктор немного растерялся, однако, быстро опомнившись, закрыл девочку своей аурой и начал постепенно подавлять её, пока она не уснула.

Мать девочки начала ползать по полу перед лордом, целуя его сапоги и рыдая громче своей дочери, отчего Виктору стало не по себе, и он также усыпил её.

Приказав полицейским отвести женщин домой, лорд под ошарашенными взглядами присутствующих и журналистов, которые забыли, что должны всё записывать, обернулся к губернатору.

— Силка четвертовать, голову посадить на пику при въезде в Балтес! Установите под ней доску с пояснениями того, почему это случилось.

Отдав приказы, лорд кивнул Миранде и Лулу, которые также вышли из ступора, и они все вместе пошли на выход, игнорируя ошарашенного арестованного, который, словно рыба вне воды, ртом хватает воздух.

Сегодня у Виктора было слишком много дел, а этот инцидент был лишь показательным прецедентом, чтобы другим было неповадно.

Глава 320

Быть монархом — значит думать обо всем

Во дворце, где расположился император со своей свитой, в обеденном зале Леорик завтракал с десятком ближайших своих людей, а также двумя жёнами, прибывшими на территорию в последние несколько дней.

Такрит, одетый в красивый белый мундир, украшенный небольшим количеством украшений, молча поглощал еду перед собой.

Гости были очень благодарны монарху за приглашение, так как завтрак с императором имел даже больше значения, чем ужин с ним.

Как правило, на завтрак приглашалась исключительно семья, но сегодня Леорик нарушил эту традицию, однако не ограничился только этим.

Прямо сейчас он грубо нарушал этикет, держа в одной руке местную газету, на что присутствующие старались не обращать внимания и лишь искоса поглядывали на то, что так заинтересовало его.

Конечно же, все знали про газеты и что в них пишут. Аристократы и сами получали ежедневный выпуск, а также раз в неделю им доставляли экземпляр с новостями всего континента, чего они ждали в нетерпении.

Монарх, однако, пошёл ещё дальше в нарушении этикета и заговорил, чем заставил замереть всех присутствующих.

— Вчера герцог Леомивиль присутствовал на суде и вынес приговор по изнасилованию девушки, встав на её сторону, а также приняв её в свой дом, — сообщил он.

Весь зал, застыв, как каменные изваяния, слушал его, так как никто не знал, что ответить и стоит ли вообще отвечать.

Одно дело, если этикет нарушает император, другое дело — нарушать этикет при императоре.

Леорик тем временем продолжил зачитывать новости.

— Бывший герцог Леомвиль на вечернем банкете получил титул графа, а также наследуемый надел и был помолвлен с графиней Мелиас.

После этого монарх положил газету на стол и поднялся с места. Вслед за ним все за столом также поднялись.

Этикет предусматривал, что, когда закончил есть хозяин дома, трапезу заканчивали все. Это относилось не только к королевским и императорским семьям, но и любому аристократическому дому.

Такрит, не дожидаясь никого, направился в гостиную в сопровождении жён, а остальные последовали за императором.

Аристократы понимали, что Леорик не просто так зачитал им эти новости, и желали услышать его мысли по этому поводу.

Пройдя через просторный холл, который был больше многих особняков мелких аристократов, они вошли в бирюзовый зал, который Виктор назвал в честь Луны из-за цвета её глаз.

Гостиная Луны представляла собой угловое помещение с бирюзовыми стенами и потолками, окнами во всю стену с двух сторон и пространством с две баскетбольные площадки.

Тут стояли диван и два кресла перед камином, и ещё два дивана и четыре кресла в центре, обращённые в сторону друг друга, между которыми стоял зеркальный журнальный столик, отражавший гигантскую хрустальную люстру, висевшую на потолке по центру.