Паладин развивает территорию. Том II

Теперь, когда один из них смог выразить свою позицию, так как ему больше не требовалась поддержка знати, остальные решили также выступить вперёд.

Это не было объявлением о безоговорочной поддержке Виктора, но говорило всем о том, что в случае крайней необходимости они готовы его поддержать.

Леомвиль, молчавший всё это время, наконец поднял голову и посмотрел на окружающих его аристократов. Он вспоминал разговор с Виктором и понял, что тот был прав, когда сказал, что в его силах лишь поддерживать баланс.

— Я решил передать свой титул Сильвии, и, как только вернусь в свои владения, проведу встречу с вассалами и отрекусь от него в пользу дочери, — сообщил Алестор.

Клойд вскочил со своего места и, казалось, хотел что-то сказать, но что именно, он и сам не знал. Не в его власти было решать, кому герцог передаст свой титул, если они являются родственниками. У Леомвиля есть только дочь, а даже будь кто-то ещё, она всё равно оставалась бы наследницей.

Теперь, когда у неё есть дети, даже её смерть ничего не изменит, и Виктор, как их отец, может стать регентом, выполняющим обязанности герцога до совершеннолетия дочерей.

Если герцог решил отречься от титула, всем ничего не оставалось, кроме как принять это.

Однако в данный момент, слыша такую новость, ошарашен был не только король, но и остальные аристократы, включая принявшие сторону Виктора.

Пусть они и не обязались стать союзниками виконта, всё же уже выразили свою поддержку ему, что в одно мгновение изменило баланс сил в королевстве.

Наверно, единственным спокойным человеком в данной ситуации стал Килисито. Он лишь поддержал действия на границе и сделал подарок, а что будет дальше, его не волновало, так как теперь это станет головной болью для его сына, которому в этом году исполнилось сто семь лет.

Если и был тут человек, ошеломлённый происходящим больше других, им, несомненно, являлся Андрос.

В силу возраста молодой человек, как и учил его старший брат, предпочитал в основном слушать, чем говорить. Хотя и сказать ему было особо нечего.

С округлившимися от удивления глазами он, впившись руками в подлокотники кресла, наблюдал за происходящим.

В его голове металось множество вопросов, только вот задать их было некому. Обычно ему помогала либо мать, либо Виктор, но прямо сейчас он был совершенно один в кругу людей, которые даже не замечали его.

Андрос колебался какое-то время, но вскоре смог взять себя в руки и, решив поговорить с Виктором, отложил свои сомнения на потом. Озираясь по сторонам, молодой граф остановил свой взгляд на короле, который продолжал стоять у трона.

Клойд со своей стороны не знал, как ему поступить, всё менялось слишком быстро, и он никак не мог предположить такой исход данного совещания. По правде говоря, этого не мог ожидать никто.

Медленно вернувшись на трон, король продолжал изучающе разглядывать присутствующих. Впервые в жизни монарх был растерян. Ни к чему из происходящего подготовиться было невозможно, что совершенно выбило его из колеи.

Видя состояние Клойда, Леомвиль поднялся со своего места.

— Я полагаю, нам всем есть о чём подумать, и предлагаю закончить наше совещание, — обращаясь к монарху и присутствующим дворянам, произнёс Алестор.

Не дожидаясь ответа от короля, аристократы начали подниматься со своих мест, направляясь к выходу, каждый в своих мыслях. Для всех произошедшее здесь стало потрясением, которого они не испытывали никогда в своей жизни.

* * *

Виктор находился у шатра короля, ожидая, когда закончится совещание и он сможет встретиться с монархом, чтобы выслушать, в чём его хотят обвинить.

Чтобы не терять время, он вытащил из инвентаря бумагу и перьевую ручку, что сделали для него дворфы, и пытался перенести в этот мир очередную науку из своего мира.

Для того чтобы измерить мощность двигателя, требовалось дать определение самой этой силе, ведь в этом мире были только лошади, как и на Земле до появления автомобилей.

Виктор помнил, что в передаче, которую смотрел по телевизору, ведущий объяснял, почему мощность двигателя измеряется в лошадиных силах.

Сам процесс вычисления был довольно прост, хотя и полагался на уже определённые меры длины и веса.

Одна лошадиная сила равна скорости, при которой животное может поднять вес в семьдесят пять килограмм на высоту один метр за секунду. В свою очередь, одна лошадиная сила равна примерно семистам тридцати пяти ваттам.

В обращение эту единицу измерения ввёл шотландский инженер Джеймс Уатт, который прославился усовершенствованием парового двигателя, а также тем, что в честь него названа единица мощности — ватт.

Для Виктора очень важно было дать определение мощности двигателя, так как в будущем для кораблей понадобятся разные двигатели. Если для поезда это не имело особой важности, так как тут всё можно делать экспериментальным путём, и при излишке мощности достаточно прицепить ещё несколько вагонов, то для корабля каждый лишний килограмм веса — это потерянное пространство для грузов, которые он мог перевезти за один раз.

Чрезмерно сильный двигатель для корабля станет лишь обузой, а исправлять всё может оказаться слишком затратным. Если выяснить соотношение мощности двигателя к размеру корабля, можно будет заранее планировать, какой потребуется для определённой модели судна.

Пока он чертил схемы и описывал всё это на бумаге, послышались шаги, и вскоре из шатра начали выходить присутствовавшие на совещании дворяне.

Заметив виконта, находящегося в пяти метрах от шатра с бумагами в руках, кто-то из них кидал на него презрительные взгляды, другие улыбались.

Последними вышли Леомвиль и Андрос, которые направились к нему.

Алестор, подойдя вплотную, посмотрел в глаза зятю.

— Не подведи, Лантарис, — произнёс герцог, после чего обошёл его и направился к своей страже, ожидавшей за пределами огороженного забором пространства.

Недоумённо лорд смотрел ему вслед, а потом вопросительно посмотрел на младшего брата.

Андрос со своей стороны сначала замялся, так как даже не понимал, с чего ему начать, но через мгновение пришёл в себя.