Паладин

*Жбхрусь!* — сказала отбитая мною стрела, что летела в лицо Нэроко. Ещё парочку я смог отбить на обратном ходе клинка, но ещё три пришлось просто принимать на себя, закрыв девушку телом. Пусть я и был быстр, но не настолько, чтобы отразить сразу шесть выпущенных одновременно стрел. Хотя, возможно, дело в отсутствии навыков и опыта — я вполне смог заметить сами стрелы и даже разглядеть, что качество у них крайне низкое — просто заострённая деревяшка, обожжённая на конце и, кажется, обмазанная какой-то грязью или чем-то вроде. Две стрелы имели каменные наконечники, но для полноценных лат это всё было ни о чём. Да и скорость полёта, как по мне, оставляла желать лучшего.

— Ставь воздушную преграду, — моя команда была излишней — котя уже сама шептала заклинание и махнула посохом, окружая себя чуть светящейся голубоватой стеной. Заклинание «Доспеха мага» она на себя наложила ещё до того, как мы оставили фургон, но вот такая защита от стрел была делом стационарным.

Убедившись, что чародейка защищена, я рванул на устроивших на нас засаду противников. Те уже вовсю улепётывали, но я был быстрее, гораздо быстрее, и пусть двуручный меч в густой траве тоже был не самым удачным и удобным решением, уродцев это не спасло. Даже тот факт, что они атаковали с разных направлений, а потом бросились врассыпную, меня не сильно задержал или сбил с толку. Примерно десяток секунд — именно столько подобные меры предосторожности добавили им жизни.

— Н-да-а-а, — протянула подошедшая ближе котя, разглядывая переломанные, порубленные тела, — мне их даже как-то жалко стало… — пауза в несколько секунд. — А, нет, показалось.

— Ты в порядке? — вопрос глупый, но вырвался он сам собой.

— Разумеется, — кивнула девушка. — Вот только засаду мы всё равно проморгали… Нам нужен какой-нибудь разведчик в группе или найти подходящее заклинание.

— Поищем, — не став уточнять, компаньона или чары, я принялся изучать гоблинов, а никем иным эти твари быть не могли.

Низкие, вряд ли выше метра двадцати, одеты в грубо выделанные шкуры, рожи не столько страшные, сколько отвратительные, причём, самое неприятное, отвратительны они потому, что представляют собой какую-то искажённую, извращённую пародию на нормальные черты лица. Лбы, скулы, носы, губы, челюсти — всё это имело вполне «человеческие» черты, но при этом было как-то деформировано, вывернуто. Лбы — слишком узкие и скошенные, словно у этих пигмеев природа треть головы откусила, скулы, наоборот, слишком широкие для таких голов, носы — необычно длинные, острые, у некоторых загибаются натуральным клювом, да ещё и ноздри вывернутые, как у некоторых обезьян, а всё вместе это вообще создаёт видимость едва ли не свиного рыла. Челюсть и зубы тоже восторга не вызывали. Венчали список этих отклонений, каждое из которых достойно кунсткамеры, буровато-зелёная кожа и редкие жёсткие волосы. Короче, те ещё красавцы. Ещё я подсознательно ожидал от них какой-то вони и грязи, но ничего подобного, за исключением «естественных» последствий разрубания, протыкания и прочих не самых чистых смертей от тяжёлого двуручного меча.

— Охотники, — покивала Нэроко, без малейшей опаски или брезгливости рассматривая убитых. — Видимо, заметили нас и решили, что мясо само пришло, а когда убить меня и ранить тебя не получилось, попробовали сбежать. Классическая тактика.

— Хм-м-м, — не сказать чтобы я ожидал высоких умственных способностей от гоблинов, но всё-таки как-то оно выглядело странно, — ну хорошо, допустим, тебя бы они смогли ранить, но выходить со стрелами, у которых… — я дотянулся до одного из трупов и снял с него колчан, — каменные наконечники, против парня в латах?

— У тебя шлем с открытым лицом, — пожала плечами котя, — к тому же гоблины обычно травят свои стрелы и могли рассчитывать тебя ослабить, а потом добить или заставить сбежать, оставляя мой труп им в качестве трофея.

— Мне кажется или ты слишком спокойно рассуждаешь о подобном?

— Ну… — она повернулась ко мне, — ничего ведь не произошло? К тому же я была уверена, что ты меня защитишь, — мах хвостиком — одна штука.

— Ладно, — я оторвался от разглядывания уродцев, — полагаю, наши планы никак не меняются?

— Нет, — тряхнула ушками Нэроко и поудобнее перехватила свой посох, — иди, я за тобой.

И мы пошли дальше, к форту. Больше шальных зеленух нам не попадалось, что же касается самого оборонительного сооружения, ну… это был типичный форт. Наверное, поскольку я как-то никогда не заморачивался тем, как они должны выглядеть, какую конструкцию иметь и так далее. Могу лишь констатировать — это была небольшая крепость, разместившаяся на не особо крутом холме. Стены явно видали «лучшие дни», но падать под собственным весом покамест не собирались и монументально возвышались метра на четыре с хвостиком. Прямо в стену был «встроен» донжон, ну или просто башня — довольно широкая, но не особо высокая. Совместно с остальным архитектурным ансамблем она напоминала толстый старый гвоздь, не до конца вбитый в холм. В башне имелись узкие бойницы, ещё и дополнительно обрешеченные, разглядеть, что там за ними творится, я не смог — не с такого расстояния точно. Внутренний двор если и имел какие-либо строения, то из-за стены их было не видать, а по размерам всё «застенное» пространство было… ну, где-то метров сто пятьдесят на сто. То есть вообще-то немало, если подумать, но и не Брестская крепость, совсем не Брестская крепость. На этом, собственно, всё, что можно сказать о строении, есть ли какая-то подземная часть — не ясно, а поспрашивать об этом в городе мы не догадались. Ни охраны, ни какой иной деятельности в стенах сооружения не видно. Это, конечно, не означает, что её нет, но больше, стоя в стороне, мы всё равно не узнаем. Оставался только путь вперёд. Итак, где тут у нас вход?

Вход располагался в противоположной от башни стороне стен. Обычная арка врат с подвесным мостом через небольшой ров, сейчас мост был опущен и, судя по его состоянию, давно не поднимался — цепи успели изрядно проржаветь, полотно — врасти в берег, да и сам ров сильно заплыл и зарос — с подножия холма я вообще его не видел и не думал, что он есть. Тут, кстати, уже можно было различить некие шебуршания за стеной. Там явно кто-то был и что-то делал, кажется, даже с кем-то ругался — ветер порой доносил обрывки грубых гортанных фраз, воспринимаемых мной по большей части ругательствами. Хм-м-м, кажется, я не только свободно понимаю местные «светлые» расы и демонов, но и разумных монстров. Странно, но ладно. Мысленно пожав плечами, я в дополнение к уже развёрнутой ауре наложил на Нэроко заклинание «Усиления», подождал, пока она обновит на себе «Доспех мага», и, наконец, вошёл в арку врат.

Внутренний двор оказался довольно оживлённым местом. Несколько десятков гоблинов деловито сновали между примитивными шалашами и собранными из шкур и жердей домиками. Кто-то тащил дрова, кто-то что-то шил, кто-то… был занят разделкой человеческой туши. Или не совсем человеческой, но явно гуманоидной и светлокожей — поскольку сейчас эту кожу натягивали на раму дубильного станка…

Сложно описать, что я испытал в момент, когда рассмотрел эту кожу. Особенно высокоморальным, гуманным и трепетно относящимся к жизни всех и каждого из своих сородичей я никогда себя не считал. Мне было плевать на голодающих детей Африки, я не испытывал сочувствия к жертвам в Башнях-Близнецах, когда те протаранили самолёты, я был очень даже за возвращение смертной казни, да и сам бы с большим удовольствием перерезал пару глоток собственными руками, если бы не угроза репрессивного аппарата государства. Но вот когда я увидел буднично и деловито натягиваемую на раму человеческую кожу…

В груди стал зарождаться очень горячий и злой огонёк.

Если наличие внятной речи у гоблинов вызвало у меня некоторые сомнения, и даже краем мелькнули мысли, что можно спокойно договориться и уладить «недоразумения», то после такого… Нельзя говорить с тем, для кого ты — пища. Что бы и кто ни говорил, но если твой вид жрёт вид твоего собеседника и довольно почавкивает, то ни ты, ни собеседник не можете говорить и мыслить на одной волне. Демоны мне это уже наглядно показали. Если в этом мире есть вампиры… что-то мне подсказывает, что и с ними мы вряд ли подружимся, хотя если те когда-то были нормальными людьми и эльфами-кшарианцами… Вот только пусть решение принято и передо мной натуральные монстры-людоеды, это не отменяло нескольких факторов. Во дворе в основном были женщины и дети — те, кто шуршат по хозяйству. И это я тоже осознавал. А ещё видел по вторичным половым признакам и росту. И… во мне словно столкнулось два… даже не знаю, как это описать, две Идеи? Два подхода?

Выходец из благополучного и относительно мирного мира с цивилизацией и семьёй, что почему-то воспитывала не в равноправии, а по иным лекалам, и едва ли не на уровень костного мозга как-то внедряла подход, что «женщин обижать нельзя», равно как и детей, и вообще слабых, не мог просто так взять и поднять меч на женщин и детей, пусть и монстров. С другой же стороны — я видел, как они натягивают кожу какого-то несчастного на раму для сушки и разделывают то, что осталось от его тела. И мой разум прекрасно понимал, что когда эти дети вырастут, они пойдут резать, убивать и жрать. Они уже это делают… Но понимал я это разумом, а вот принять…