Палеонесская дева

В этот самый момент краем глаза она увидела, как в темноте, совсем рядом, промелькнула чья-то небольшая фигура. На миг она решила, что это всего лишь игра воображения, но затем где-то рядом отчётливо услышала, как из ножен медленно выскальзывает меч.

Увлечённый Веймар ничего не замечал, кроме того, что Кларисса истерично усмехнулась, сплёвывая кровь.

— Тебе конец, урод, — сказала она.

В этот самый момент кто-то за спиной привратника подобрался уже совсем близко. Тогда-то он и почуял опасность. Резко обернулся, одновременно пытаясь схватить направленное в лицо лезвие. Дьюк стоял совсем рядом и рывком совершил точный колющий удар. Лезвие оказалось таким острым, прошло насквозь через гортань, прорезая пальцы.

Некоторое время привратник ещё шевелился и шипел, не в силах двинуться и что-либо сказать. Дьюк упёрся ногой в тело врага, перехватил рукоять и с силой выдернул меч. С красного лезвия потекла густая красная кровь. В этот самый миг жизнь привратника оборвалась навсегда.

Глава 18. Вознесение Вианоры Акдельской

Кларисса уселась на кровать, натянула штаны, пытаясь оценить масштаб собственных увечий. Это было делом нелёгким, но, кажется, большинство зубов остались на месте и даже челюсть похоже, не сломана. Возле левого глаза всё жутко болело и видимо там скоро будет здоровенный фингал, а тело знобило, будто она только что вылезла из ледяной реки.

— Ну, что смотришь? — тихо спросила она, запахнув рубашку.

— Ничего, — Дьюк присел рядом. — Дай себе время, отдышись. Всё хорошо.

— Говорила же, нужно уходить, — усмехнулась она. — Но, теперь я точно ни о чём не жалею. Эту мразь нельзя было оставлять в живых.

Кларисса сидела и не шевелилась, просто смотрела в одну точку куда-то в стену, пока всё тело пробирала дрожь. Видит Малеон, она бы и продолжила сидеть тут до самого утра, если бы была одна. Время медленно ползло вперёд. К горлу подступали слёзы, а все мысли были только о том, что могло только что произойти. Для Палеонесской девы, изнасилование — это позор на всю жизнь. Ощущение беспомощности и безнадёжности она не забудет никогда.

Дьюк быстро сориентировался и закрыл дверь на ключ и скинул мёртвое тело за кровать. От следов битвы остались пятна крови на белой простыне, но в темноте их не особо было видно. Затем полез в сундук для одежды возле окна, откуда достал чистую рубаху, штаны, дорожный плащ и протянул Клариссе. Она от удивления чуть было не раскрыла рот. Кто-то оставил в этой комнате не тронутую запасную форму Палеонесской девы. Похоже, часть комнат этого крыла использовались для отдыха охраны дворца, патрулирующего по замку и стоящего возле дверей. А она всегда думала, что девы ночевали в отдельных казармах на территории, но похоже, что нет.

— Переоденься, — попросил Дьюк.

— Спасибо.

Дважды уговаривать не пришлось. Кларисса взяла форму и, медленно встав, отправилась за ширму. Она сняла штаны, рваную рубаху и откинув в сторону, принялась переодеваться. Совсем не так она себе представляла тот долгожданный миг, когда впервые получит и наденет форму девы Палеонесса. Это должен был быть волнительный момент. Она бы часами стояла перед зеркалом и любовалась собой. Мама обязательно бы сказала, что ей идет. Эта форма и цвета всегда радовали глаз. Бело-голубое одеяние — символ мужества, чести и справедливости. Не хватало только серебристой маски в знак обеда молчания. Но ей это точно теперь не понадобится.

Судя по звукам, Дьюк взял со стола бутылку вина и, откупорив, сделал пару глотков.

— Знаешь, этот праздник Вознесения ты точно запомнишь надолго, — грустно усмехнулась Кларисса, пытаясь в темноте найти рукава.

— И, правда.

Разговаривать приходилось полушёпотом, но кажется, в комнату никто и не собирался заходить. Кларисса не знала, что ещё сказать. От всего пережитого голова плохо соображала. Но, в тоже время хотелось просто выговориться.

— Ты когда-нибудь убивал до этого, Дьюк Альбер? — спросила она.

— Приходилось.

Кларисса поверила, судя по тому, насколько острый был его клинок. Мечи, которые носят при себе как символ богатства, обычно вообще не затачивают. Это оружие предназначалось для самозащиты. Кларисса вышла из-за ширмы, поправляя плащ. Форма была слегка великовата, но в целом сидела неплохо.

— Тебе идет, — полушёпотом похвалил Дьюк.

Он заметил, как она, в темноте, улыбнулась. И, собравшись с мыслями, сказала:

— Ладно. Нам пора.

— В конце коридора стоят два человека. И они пока ещё не ушли.

Хорошо, что у них в Гальраде так много блуждающих. В данной ситуации Кларисса бы променяла возможность различать ложь на способность чувствовать людей сквозь стены. Она уселась рядом на кровать и посмотрела на закрытую дверь. Всё же Веймар не был причастен к заточению и смерти мамы. Тогда кто? Её убили ядом, скорей всего, тихой водой. Но у мамы никогда не было с собой флакона, потому что приближённым при дворе, не относящимся к военному делу, их попросту не выдавали. Каждый флакон тихой воды был на строгом счету, как и любое другое снаряжение. Тут дар предвестника едва ли поможет выяснить правду. Истины, она, скорей всего, вообще не узнает никогда. Посмотрев, как изящно парень смакует королевское вино, Кларисса потребовала:

— Отдай-ка это мне.

Она выхватила у парня бутылку и хорошенько приложилась. Голова жутко болела и не соображала. Что будет дальше представить сложно. Вероятнее всего, они выйдут из комнаты и их либо обнаружит дева Арвелия, либо кто-то из девушек её позовет. Далеко уйти врят ли удастся. Драться Кларисса сейчас не способна, а рассчитывать, что парень раскидает всех вооружённых девиц культа было глупо. Лучше сидеть в этой комнатке с ним до утра, запертой на ключ и понадеяться на благословение судьбы. Может все напьются и про них вообще забудут?

— Ты говорила, что не одна из этих людей, — напомнил Дьюк. — Тогда, почему ты здесь?

— Это долгая история, — ответила Кларисса. — Лучше расскажи что-нибудь, а я послушаю.

— Что, например?

— Не знаю. Расскажи про свою жизнь в Гальраде.

Клариссе не хотелось рассказывать, как до всего этого дошло. История и правда была бы долгая. Да и потом, чем меньше парень знает, тем лучше. Вдруг его будут допрашивать свои же, а он возьмёт и скажет, кто убил принца Освальда. Тогда ей точно не позавидуешь.

Дьюк на секунду задумался и вздохнув, начал рассказывать:

— Как-то вечером Камилла проголодалась, и я решил составить компанию. Мы спустились в главный зал. Была зима и темнело рано, поэтому пришлось зажечь пару свечей на столе. Считай, романтический ужин в полумраке. Камилла давно уже хотела устроить что-то такое, но то была занята, то я пропадал в ордене. Романтический ужин состоялся ещё и по той причине, что совсем некому опустить люстру и зажечь свечи на потолке, чтобы всё было как у нормальных лордов, в нормальных замках. Последнее время у нас всегда так. Экономия во всём, хотя деньги вроде водятся. Но, когда мы находим время поужинать вдвоем, поговорить о всякой ерунде, я по-настоящему понимаю, что там моё место. Ещё в детстве она была мне обещана. Наши пути разошлись на какое-то время, но затем сошлись вновь. Это было странное стечение обстоятельств, но в детстве мы были не разлей вода. И тоже самое сейчас.