Память

– Боюсь, она уже занята. Полковником Ольшанским.

– О? Я слышал, он человек уравновешенный. Сергияр, несомненно, занимает важную стратегическую позицию в сети П-В туннелей, но я думал, что этим аспектом занимается департамент по делам галактики. Полагаю, Иллиан смотрит в будущее. – Майлз вздохнул. – Уверен, с тем же успехом я могу отправиться домой. Когда в конторе решат, что я им нужен, меня можно будет найти в особняке Форкосиганов.

Губы секретаря растянулись в зловещей ухмылке. – О, мы сумеем найти вас где угодно.

Собственная СБ-шная шуточка. Майлз послушно рассмеялся и сбежал.

К последней перед выходом лифтовой шахте он подошел одновременно с неким одетым в повседневную зеленую форму капитаном – темноволосым субъектом средних лет с внимательными, полускрытыми тяжелыми веками орехово-карими глазами и римским профилем с мясистым, резко очерченным носом: знакомая физиономия, которую он совершенно не ожидал увидеть.

– Дув Галени! – воскликнул Майлз. – Что вы здесь делаете?

– О, привет, Майлз. – Галени улыбнулся, насколько он вообще умел улыбаться, то есть радостно скривился. С того последнего раза, как Майлз его видел, он слегка постарел и пополнел, но выглядел совершенно не напряженным и уверенным в себе. – Работаю, конечно. Я попросил, чтобы меня перевели сюда.

– Ваши занятия в прошлую нашу встречу были ограничены сферой контрразведки на Комарре. Значит, вас повысили? В вас внезапно обнаружилась тяга к кабинетной, а не полевой работе? Или вы прибыли сюда погреться в лучах, исходящих из самого центра имперской власти, – а они, кстати, несколько радиоактивны?

– Все вышеперечисленное плюс… – Галени огляделся вокруг, словно желая убедиться, что они одни. Что же это за неприкосновенный такой секрет, о котором приходится говорить шепотом даже здесь, в самом центре лабиринта? – Есть одна женщина…

– Боже правый, звучит словно реплика из уст моего кузена Айвена. Итак, вы, женщина, – и что?..

– Не смейте надо мной смеяться. Разве вы сами до сих пор не связаны… э-э… этими завидными отношениями с великолепной Куинн?

Майлз вспомнил об их с Элли последней ссоре и сдержался, чтобы не скривиться. – Более-менее. – Ему необходимо вернуться и уладить отношения с Куинн при первой же возможности. Она достаточно успокоилась, чтобы прийти к стыковочному узлу «Перегрина» проводить его, но их прощание было официальным и натянутым.

– Тогда вы поймете, – смягчившись, продолжил Галени. – Она комаррианка. Из семьи Тоскане. Она получила на Комарре докторскую степень по теории бизнеса, а затем пришла работать в семейный концерн, занимающийся перевозками. А теперь она находится в Форбарр-Султане как постоянный представитель торговой группы, в которую входят все комаррские концессии по космическим перевозкам. Своего рода посредник между ними и Империей. Умнейшая женщина.

В устах Галени, который сам получил докторскую ученую степень по истории еще до того, как стал первым комаррцем, принятым на военную службу Барраяра, это было немерянной похвалой.

– Так что… вы за ней ухаживаете или думаете взять на работу в свой департамент?

Майлз готов был поклясться, что Галени едва не залился краской. – Это серьезно, Форкосиган.

– И честолюбиво. Если она из семьи тех самых Тоскане.

– Когда-то раньше я сам был из тех самых Галенов. Прежде, чем моя фамилия получила вот это «и» на конце.

– Подумываете о возрождении фамильного состояния, а?

– М-м-м… времена меняются. Обратно их уже не вернуть, а вот вперед все движется. Думаю, пора и мне добавить в свою жизнь немного честолюбия. Мне почти сорок, знаете ли.

– И вы дрожащей походкой ковыляете к краю обрыва – к полной старческой немощи, – ухмыльнулся Майлз. – Ладно, поздравляю. Или стоит сказать «удачи»?

– Пожалуй, удачи. Поздравления все еще преждевременны. Но, надеюсь, скоро придет и их черед. А как вы?

«Моя личная жизнь в настоящий момент полностью запуталась. Во всяком случае… личная жизнь адмирала Нейсмита.» – А, вы хотите сказать «как работа»? В настоящий момент я… э-э… не занят. Я только что вернулся из небольшого галактического круиза.

Галени понимающе поднял бровь. О состоявшейся у него несколько лет назад недолгой встрече с дендарийцами и «адмиралом Нейсмитом» он, несомненно, должен был все еще хранить весьма яркие воспоминания. – Вы сейчас вверх и внутрь или вниз и на улицу?

Майлз указал на лифт, ведущий вниз. – Я направляюсь домой. У меня есть пара дней отпуска.

– Тогда, может быть, мы еще встретимся где-нибудь в городе. – Галени шагнул в ведущую вниз лифтовую шахту, на прощание одарив Майлза энергичным полу-салютом.

– Надеюсь. До встречи. – Майлз тоже вошел в лифт и покинул его на первом этаже.

Возле поста охраны у бокового входа Майлз помедлил, решая небольшую проблему. Всякий раз, возвращаясь домой после окончательного доклада СБ о выполнении задания, он либо вызывал машину из графского гаража, с оруженосцем или слугой за рулем, либо куда чаще уже обнаруживал эту машину, поджидающую его появления из логова Иллиана. Но оруженосцы, слуги, транспорт и прочие элементы домашней обстановки отбыли вместе с графом и графиней Форкосиган во дворец вице-королей на Сергияре (хотя мать в письме сухо сообщила, что термин «дворец» весьма обманчив). Так что: потребовать ему транспорт из гаража СБ? Или вызвать платное такси? Хотя можно быть совершенно уверенным: любое такси, которое появится здесь, сперва проверят на предмет безопасности. А свой скудный багаж он отправил домой прямо из космопорта.

На улице было зябко и пасмурно, но дождь не шел. А он только что провел столько времени, запертый на борту несомненно тесного (хоть и быстрого) прыжкового корабля. Майлз взял плащ и вышел на улицу. В конце концов, ему было приказано постоянно иметь при себе телохранителя только при путешествиях по галактике.

От штаб-квартиры СБ до особняка Форкосиганов километра четыре – оба здания расположены в центре Старого города. «Пройдусь-ка я до дома пешком».

Последний поворот по улице, и особняк Форкосиганов вырос перед глазами Майлза как раз тогда, когда серый день окончательно потемнел и с неба заморосило. Майлз поздравил себя с тем, что успел. Четыре километра за… ну, может, это и не лучший результат в его жизни, но но по крайней мере он не ловит воздух ртом, как полгода назад.

Во время энергичной прогулки не случилось… ничего. Днем улицы в центре столицы были забиты машинами и запружены пешеходами, которые быстро шли мимо по каким-то там своим делам, почти не удостаивая взглядом шагавшего по улице невысокого мужчину в военной форме. Ни тебе долгих взглядов, ни грубых жестов или комментариев, даже ни единого сделанного украдкой знака от сглаза – против мутации. В том ли дело, что он избавился от своей неровной, хромающей походки, от ножных накладок и по большей части от искривления позвоночника? Или разница была в барраярцах?