Памяти достойны

Немцы, похоже, разозлились. Пулеметные трассы ложатся всё ближе, а фюзеляжи проносятся совсем рядом, грозя тараном. Олег, матерясь, рвёт штурвал, ощущая всем телом стоны всего самолёта.

Долго уворачиваться от двоих ассов невозможно и от попаданий трясётся левая часть плоскости, и фюзеляж. Мотор начинает сбоить и дымить. Олег понимает - всё.

Пока двигатель ещё тянет, Чернов берёт штурвал на себя, переводя самолет на вертикаль. На верхней точке отцепляет ремни и вываливается из кабины. Мимо проносятся два мессера, гонящиеся за И-16. Рывок, над головой хлопает купол, Олег повисает на ремнях и удивлённо осматривается. Думал, улетели далеко, но парашют висел над тем самым полем, с которого он и взлетел. А как давно? Смотрит на часы. Ого! Прошло всего полчаса с взлёта. Минут десять кружил над полем, это он помнил. Весь бой, получается, длился двадцать минут? А вымотался, как будто выдержал рейс в десять часов без автопилота.

Высота была небольшая. Ветер нёс купол прямо на поле боя, немного снося к болотцу. Немцы пока не атаковали, но было видно нездоровую суету у далёкой лесной опушки. К месту предполагаемого приземления Чернова рысила приличная толпа немцев. А мессеры, убедившись, что, наконец, сбили вертлявого русского, уходят вдаль, напрочь игнорируя далеко видный белый купол. Скорей всего выработали всё горючее. Сам И-16, уже густо дымя и летя по кривой, падает почти в середину болота, но не взрывается.

Ветер нёс парашют к болоту. В последний момент Олег увидел, что немцы совсем близко и, особо не заморачиваясь, отстегнулся ещё на десяти метрах. Упал в жижу удачно, только сразу притопило по пояс. Извиваясь ужом, быстро пополз к высоте, занятой красноармейцами. Там его встретил Егоров и несколько бойцов.

– Молодец!
– Хлопнул по плечу Егоров.
– Иди, тебя командир ждёт.

Чернов проскользнул в окоп. А сзади загрохотали выстрелы.

Лейтенант выскочил навстречу и сразу схватил Олега за плечи, затем обнял, отстранился и, смотря ему в глаза, затряс.

– Сокол! Настоящий сокол! Чёрт, я последнее время много воздушных боёв видел, но этот! Ты же против двоих на равных дрался! А того как свалил! Эх!

Рядом толпились бойцы, они улыбались Олегу, но Чернову стало не до этого. Он медленно присел и откинулся на стенку окопа. Вдруг поняв, что всё это время ходил по краю, ощущая сердцем холодную сталь косы костлявой, уже занесённой над ним. Нервный смех вместе с остатками адреналина выплеснулись наружу. Чернов смеялся, глядя на сразу ставших серьёзными лица окруживших его бойцов. Лейтенант нахмурился, затем достал фляжку, откинул крышку и протянул Олегу.

– На, хлебни. Сразу отпустит.

Спирт обжег, дыхание перехватило, но действительно стало легче. Лейтенант посмотрел Чернову в глаза:

– Тебе к нашим надо выходить. Такие пилоты нужны. Эх, сейчас бы ещё самолёт найти...
– Маслов вздохнул.
– Да где его взять?

– Никуда я не уйду, - хрипло ответил Олег.
– Если уходить то всем.

Криво усмехнувшись, лейтенант сказал:

– Вспомни, летун, что сверху видел. Куда идти? За нами деревня, наша деревня. И аэродром, значит, нет нам пути назад. Так что не дури, уходи, таких как ты мало.

– Нет, я тут останусь, - упрямо повторил Олег.
– Нет самолёта, так оружие дай. Автомат, винтовку, пистолет, что-нибудь.

– Оружие-то есть и предостаточно, да патронов мало, - вздохнул лейтенант.

– Всего три гранаты осталось.
– Это присел рядом Егоров.

– А людей?
– Спросил Чернов.

– Было сто пятьдесят три. Все, кто оказался жив после обстрела, - тихо проговорил седой солдат, сидящий рядом с лейтенантом.
– Сейчас шестьдесят три.

– Товарищ командир, немцы!
– Крикнул смотрящий на поле боец.

– К бою!

Бойцы заняли оборону и защелкали затворами. Олег подобрал немецкий автомат, повертел, рассматривая МП-шку, которую видел только в кино, затем передёрнул затвор и пошел к свободной ячейке.

Бой длился не долго. Немцы, не выдержав огня, отошли, оставив ещё один сожженный танк.

З-з-зу-у-у, ба-бах! З-з-зу-у-у, ба-бах!

Рядом с Олегом упал и вжался в дно окопа Егоров.

– Минами швыряются, сволочи!
– выругался боец.

– Командира убило!
– Прокричал кто-то. Егоров тут же пополз туда, Олег направился следом.

Лейтенант лежал в огромной воронке, рядом с ломаной линией окопов.

– Как звали его?
– Спросил Олег у Егорова.

– Евгений Иванович Маслов, - вздохнул тот и стал вглядываться в поле.

Егоров достал связку гранат, потёр её зачем-то рукавом.

– Всё, браток, не поминай лихом, - сказал Егоров и пополз вперёд.

Чернов оглянулся - на окопы полз немецкий танк.

Олег закрыл лейтенанту глаза, укрыл его лицо платком и стал заваливать землёй. Потом подхватил автомат и побежал к окопам.

Ба-бах! Близкий взрыв швырнул Олега вперёд. Боль в голове вернулась, но ненадолго. Гул в голове постепенно стих, и Чернов попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от стекавшей по лицу грязи. Кто-то подбежал и начал ощупывать его.

– Жив? Ты живой? Эй, ты меня слышишь?
– И Олега затрясли за плечи.

– Живой я, - буркнул Олег, смахивая грязь с лица.
– Чем это меня?

– Мина, с войны осталась.

Олег смахнул грязь с лица и увидел перед собой Маслова, рядом толпились парни в камуфляже.

– В голове немного гудит, - растеряно сказал Чернов, не веря своим глазам.

Седой поднялся и подал руку.

– Пойдём к палаткам, там в себя придёшь.

У палаток Олег умылся и переоделся в выцветший, но ещё в хорошем состоянии камуфляж. Затем его накормили кашей. Рядом с ним, с кружкой чая, присел Маслов.

– Это бывает, сказал он, прихлебывая чай.
– На полях, где в войну были тяжелые бои, часто находятся неразорвавшиеся снаряды и мины...

– Распиздяи, мать их!
– вдруг выругался седой и, посмотрев на Олега, пояснил:

– Это я про тех, кто тут до нас был. Раскоп начали, но, видно, как самолёт в болоте обнаружили, так и кинулись все к нему, не проверив раскоп до конца. Распиздяи, одним словом.

Олег кивнул и поинтересовался:

– А самолёт случаем нашли не в самом центре болота?

– Да...
– удивился Маслов и очень внимательно смотрел на Чернова. В его взгляде было что-то странное.

– Ты ТАМ был?
– Вдруг спросил он.

– Где?
– Спросил Олег, сразу поняв, что тот имеет ввиду.