Памятники Византийской литературы IX-XV веков
Шрифт:
Если ты узнал наверное, что вождь народа, против которого ты воюешь, умен, то наблюдай за его поведением. Он измыслит всевозможные уловки и козни, чтобы захватить тебя в свои руки. Ты тоже придумывай необходимое и не только то, что слышал и выучил от древних, но и свое, новое выдумывай, изобретай все, что только можно. Не отговаривайся тем, что у древних этого не было. Человеческая природа, говорю я тебе, обладает прирожденной хитростью и смекалкой. Подобно тому, как древние изобретали свои средства, сделай изобретение и ты и поставь трофей. Ведь и они были такими же людьми, как ты.
Если враг твой глуп, то бойся его вдвойне: ночью ли, днем ли он нападет на тебя с отчаянной смелостью или совершит дело, на которое не пойдет человек разумный. Поэтому тебе нужно выставить надежную охрану, не пренебрегать пустяками, не давать себя увлечь мошенникам. Если враг пошлет к тебе людей как бы с грамотами, то знай, что это соглядатаи. Если людей у тебя мало,
Когда ты бываешь свободен и не занят военными делами, читай книги исторические и церковные. Не говори: «Какая польза воину от догматов и церковных книг?» Великая польза от них. И если будешь внимателен, то пожнешь там не только догматы и душеполезные рассказы, но и назидания, нравоучения и военные советы. Ведь почти весь Ветхий [Завет] — военная книга, да и в Новом [Завете] усердный человек пожнет немало назидательного. Таким я велю тебе быть, чтобы все дивились доблести твоей, и благоразумию, и познаниям и красноречию твоему. Если ты полюбишь и соблюдешь это, то будешь счастлив. Ведь я собрал здесь для тебя то, чего нет ни в одном стратегиконе, ни в одной книге. Я составил это из своего собственного рассуждения и подлинного опыта. Большая тебе будет от этого польза. Изучай также и стратегию древних. Этого, того, что есть здесь, ты не найдешь там, но найдешь другие вещи, еще лучшие, удивительно умные.
Если ты акрит и соседом имеешь топарха [246] , то если сам он хранит мир с тобой, будь с ним в мире, но помимо этого ни в чем ему не верь…
Охраняй, акрит, свои крепости и вверенную тебе страну, не доверяй соседним топархам, хотя бы и много они говорили о своей любви к тебе. Вот какой случай я тебе расскажу.
246
Акрит — командир пограничного гарнизона; топарх — независимый властитель в местностях, соседних с византийской империей.
В странах Великой Армении есть крепость. Стоит она на возвышенности, и там, наверху, лежит равнина, так что жителям крепости хватает земли и для посевов, и для пастбищ скоту, и для всех их нужд. Крепость отовсюду защищена скалами и глубокими расселинами и поэтому со всех сторон неприступна. Подняться к ней можно лишь по узкой тропе и только так, да и то с большим трудом можно войти в ворота крепости. Надежнее этого укрепления не было ничего. Но топарх Тивия [247] и дед мой захотел им овладеть. Что же он придумывает? Он делает за большие подарки своим другом стратига этого лагеря, объявив ему, чтобы он смело брал то, в чем у него будет нужда. Стратиг поверил в это. И вот, когда случился у него недостаток хлеба, он дал знать топарху. Тот же с радостью сказал: «Сколько хочешь». Топарх послал ему тысячу животных, нагруженных хлебом, а к каждым двум ослам приставил человека, как бы для присмотра за ними. Стратиг размыслил так: «Если лагерь мой берет хлеб у самого врага Романии, то кто со мной сравнится?» Он принял хлеб и с радостью открыл ворота, впустив и животных и тех, кто провожал их. А люди эти были вооружены для боя и прятали на себе мечи. Как только они вошли, они выворотили ворота крепости, убили копьеносцев и овладели лагерем. Дружба стала посредницей бедствия и достопамятным событием. Нужно, значит, тебе остерегаться друзей больше, чем врагов. Ведь если бы стратиг не поверил тем, кто называл себя его друзьями, а приказал бы вне крепости разгрузить хлеб, то был бы в выигрыше. Хитрость их пошла бы впустую, он же не знал бы никаких забот.
247
Тивий — в рукописи . Это название отождествляют, обычно, с крепостью Двином (в верхнем течении Аракса) или с Дегиком, лежавшим намного западнее Двина.
Ларец для мощей. Серебро с позолотой, X–XI вв.
Cв. Димитрий. Икона XII в.
Ежедневно осматривай стены извне и изнутри, разно как и ворота. Пусть стены лагеря остаются не застроенными, пусть ни один дом не прилегает к ним, а если есть такой дом, то разрушь его. Оголи стены внутри и снаружи, а также все ворота полностью, чтобы ты мог свободно проходить и осматривать их. Если у самой стены стоит дом старинный и богатый, пусть разрушение его не страшит тебя, вели его сломать. Вот что расскажу я тебе: есть в Италии у моря многонаселенный и богатый город Идрунта [248] . Его охранял уроженец Идрунты Малапетци. Он держал в крепости стражу из россов и варяг, копьеносцев и моряков. У этого Малапетци была племянница, и у нее дом прилегал прямо к стене. И вот дядя отчасти потому, что дом был старинный, отчасти потому, что стоил он дорого, а также и потому, что это был дом племянницы, пощадил его и не снес, ничего не подозревая. Между, тем франки силились овладеть Идрунтой с бою, но не могли. Что же придумал их комит [249] ?
Он объявил вышеназванной племяннице Малапетци: «Если ты впустишь меня через стену в лагерь, то я возьму тебя в жены». Он поклялся ей в этом, дав также большие дары. Она же поддалась страсти и согласилась на это. Ночью на веревке она втащила несколько самых умных и ловких франков, которые за ночь просверлили стену крепости, ввели большое войско франков и перед рассветом с криком напали на жителей города. Те же, увидав вдруг врагов в крепости, бросились бежать. Ведь бедствие, пришедшее внезапно, губит даже очень храбрых и умных людей. Малапетци, который нес стражу крепости, бежал и один взошел на корабль, спасшись спасением позорным и жалким. Жену и детей он оставил в руках врагов. Вот что случилось с ним. из–за его неосмотрительности.248
Идрунта (Отранто) — приморская крепость на юге Италии, описываемое здесь событие произошло, по-видимому, в 1064 г.
249
Комит — см. раздел Симеон Магистр (Логофет), примеч. 18.
Старайся хорошо управить жизнь свою. Если будешь беспечен, то имущество твое сожрут твои слуги и присвоят его себе. Наступит время неблагоприятное, и земля не принесет плода, а у тебя не будет отложенного хлеба и других семян для пропитания своих людей. Захочешь купить — и не окажется у тебя денег. Посмотришь на слуг своих и станешь рассчитывать их пищу, чем бы их накормить. Восплачешь горько и будешь думать, к кому бы пойти и занять необходимое, и нет дающего тебе. Тот, к кому ты обратишься, скажет тебе: «Поверь, у меня было, но до тебя другие попросили у меня, и я дал им, и у меня осталось только то, что достаточно мне самому». И наступит тогда для тебя позор и горе; позор потому, что просил и не получил, печаль потому, что неоткуда взять. Потом ты пойдешь к другому, но и этот ответит тебе то же, а если и даст, то самую малость, да и то после поручительства и. с ворчанием, и лишь затем, чтобы получить от тебя больше, даст деньги в рост. Мало того, если отыскался дающий, подобный большинству людей, то он потребует проценты и попросит имущество твое в залог, ты же с готовностью, услужливо заключишь с ним сделку и условишься о сроке.
И вот срок истек, заимодавец требует свои деньги вместе с процентами. Ты же станешь задерживать, не имея чем заплатить. После многих напоминаний, когда ты ничего ему не дашь, он станет грозить тебе. Потом он будет отыскивать тебя на рынке, или в претории, или в церкви в праздничный день, желая перед народом показать, что он выше тебя и богат, он скажет тебе: человек, разве я взял у тебя долг и зачем ты не отдаешь моего имущества? Ты хочешь, чтобы я лишил тебя средств?
Он говорит тебе это, потому что ты тут беспомощен, и он уже оставил тебя без средств. Если ты промолчишь, то все станут говорить, кто про себя, а кто и открыто: «должник неимущий», и «злой день настал для должника», а если станешь ему перечить, то все рассмеются и скажут тебе: «Как тебе не стыдно, забыть стыд перед человеком, сделавшим тебе добро!» А он обратится к ним со словами: «Вы видите, господа мои, это бесстыдство?» Тогда ты, как будто ехидна укусила тебя в сердце, будешь мучиться много дней и либо откажешься от семенных запасов, либо расплатишься с ним, отдав за бесценок то, что приобрел многими трудами и потом. Если не сделаешь этого, он возьмет с тебя залог и обещание удвоить процент и процент процента, а когда размер его возрастет, тебя, некогда счастливого, а теперь жалобно плачущего, повлекут в темницу.
Я мог бы порассказать тебе об этом, и много другого, но сейчас довольно с тебя, если ты разумен. Говорится ведь, что разумному мужу достаточно будет и одного слова, а бестолкового не вразумят и дела. Поэтому должен ты бороться в жизни своей и безотказно сносить тяготы труда, ибо не лжет сказавший «в поте лица твоего ешь хлеб твой» [250] , и Соломон говорит: «Бог дал тяжкий труд сынам человеческим, и невозможно прожить жизнь иначе, как потовым трудом» [251] .
250
Книга Бытия, III, 19.
251
Книга Экклесиаста, I, 13.
Если имеешь друга в ином месте и он проезжает городом, в котором ты живешь, не помещай его в своем доме, но пусть он пристанет в другом месте, а ты посылай ему все нужное, и он еще более будет тебе благодарен. Если же ты остановишь его в своем доме, то послушай, сколько из–за этого родится неприятностей. Во–первых, ни жена твоя, ни дочери твои, ни снохи твои не будут иметь свободы выходить из комнаты своей и распоряжаться в доме как следует. А если уже им будет необходимая нужда выйти, то друг твой вытянет шею и устремит на них свои глаза; когда ты стоишь вместе с ним, то, конечно, он притворно потупит свою голову, но все–таки будет подсматривать, какая у них походка, как они поворачиваются, как подпоясаны и какой у них взгляд; попросту говоря, будет их оглядывать с головы до ног, а после станет передразнивать перед своими домашними и осмеивать. Точно так же он найдет дурными твою прислугу, твой стол, весь порядок. Еще будет расспрашивать о твоем имуществе: есть ли у тебя то, есть ли другое. Но что много об этом говорить? Если он найдет удобный случай, он будет делать любовные знаки твоей жене, будет на нее смотреть бесстыдными глазами; если может, то и соблазнит ее; если же и нет, то все–таки, когда уйдет, похвастает, чем не следует, а если он не скажет, то враг твой в ссоре с тобой будет о том кричать.