Панцерополис

После этого она немного приподняла голову.

— Мне честно хотелось бы справиться самой, но я не смогу добраться до космоса в одиночку. Я прошу не только тебя. Я прошу помочь всех!

Слушая безудержную интенсивность её голоса, Гастон непроизвольно спросил:

— Думаешь, все будут работать ради тебя?

— Не ради меня! Ради того, что я хочу сделать! Ради полёта в космос!

— Мм…

Гастон на это помрачнел.

Он осознал, что её желание выходит за рамки простого эгоизма.

Его дочь пыталась вести других и достичь цели.

Он осознал, что её действие можно также выразить словом «бизнес».

Однако осознание этого факта означало признать, что Эльза на одном уровне с ним. И это значило позволить дочери его оставить.

…Могу ли я сейчас это позволить?!

Чтобы удержать её здесь и проверить, он задал один последний вопрос.

— Ты говоришь, что можешь пожертвовать другими, как и я?

Прежде чем ответить, девушка встала, и их глаза оказались на одном уровне.

— Я просто верю в возможность достижения космоса. Это испытание включает в себя возможность моей неудачи.

Отвечая, Эльза выдала ненадёжную, но в то же время волевую улыбку.

…Она боится?

Тот, кто готов пожертвовать другими, должен помнить о возможности собственного провала. Гастон знал, что сделки велись по такому принципу.

Она жертвует другими и собой, чтобы привести в движение огромное количество людей и достичь собственной цели.

Теперь у нее есть цель. Если такой человек зашевелился, его не остановить. Так же как Гастон не прекращал продавать оружие, что бы Эльза ни говорила.

…Понимаю.

Он закрыл глаза и с облегчением вздохнул.

И произнёс слова своего решения:

— Если я откажусь, ты побежишь искать помощи по округе, разве не так?

Часть 7

Небольшую комнату для опросов окружали белые стены без окон. Там была лишь одна металлическая дверь, большой стол и стулья.

С одной стороны сидел следователь со скрещенными руками.

С другой — Вальтер и Пауль. Когда dp-XXX бесследно исчез во тьме, их отвязали от стульев.

— Хм.

Со своим привычным выражением лица Вальтер промычал и поднял взгляд:

— А-а… уже почти 24-е, правда?

Чтобы добавить внутреннего напряжения, в комнате для допросов не было часов.

Пауль глянул на Вальтера.

— Ты можешь определить который час?

Вопрос не имел особого смысла, но Вальтер кивнул.

— Я унаследовал отцовское ощущение времени, поэтому оно идеально. Хочешь, скажу время вплоть до секунд?

— Ладно. Который час?

— 23-е декабря, 23:32 и 18 секунд. Точно так.

Следователь вытащил из формы карманные часы.

— И близко не так, клоун. Сейчас 1:11 и 27 секунд.

Вальтер с серьёзной миной повернулся к Паулю.

— Видали, профессор? Я узнал вам время.

— Да. Так держать.

— Глупцов легко обмануть.

Тон Вальтера, похоже, наконец-то намекнул следователю, что произошло.

— Что?!

Он на мгновение побледнел, но в следующий миг его лицо залило краской ярости.

— Ты хоть представляешь, в каком сейчас положении?!

— А ты? Наверняка будет лучше отпустить нас как можно скорее.

— Именно. Вернётесь домой, поможете с приготовлениями к Вайнаху своей жене, чей характер её единственное достоинство, и ребёнку, который хорош только в спорте. Нет ничего лучше счастливого семейства.

— «Нет ничего лучше»?! Я бы и жил такой жизнью, если бы вы двое живо всё выложили!

— Всё выложили, говоришь? — Вальтер вздохнул. — Ну ладно. Вот всё обо мне: мой рост 187 сантиметров, вес 72 килограмма, моё хобби — астрономия, моё любимое блюдо рипхен⁶, любимая выпивка мозельвейн⁷, по воскресеньям я хожу по книжным магазинам…

— Никто этого не спрашивал!

— Но ты же только что спросил.

— Именно. Ты сам себе противоречишь.

Парочка скрестила руки на груди и кивнула.

Следователь схватился за голову и рухнул на стол.

— Ты в порядке? Захочешь, чтобы кто-то добил, просто скажи.

— …Не нужно.

Его голос прозвучал низко, и он медленно выпрямился.

— О, он ещё шевелится. Может, нам стоило погнушаться над ним ещё?

— Тихо!

— …

— Не совсем тихо!

— Ты и вправду сам себе противоречишь.

— Этот парень не очень умён. И для следователя он на удивление слабоволен.

— Такое произойдёт с любым, кому придётся иметь дело с вами!

Медленно поднявшись, следователь пробуравил взглядом двух мужчин.

— Я использую сыворотку правды.

— На себе? Полагаю, у каждого есть какие-то тайные грешки. Я с готовностью выслушаю твоё признание. Но попрошу, чтобы ты выдал расписку.

— Вальтер, у этого парня нет чувства юмора, потому прекрати.

— Мило, когда так себя ведет женщина. Когда она кричит «Нельзя!» и мягко ударяет тебя в грудь, так и хочется её погладить хотя бы по голове.

— «Хотя бы»? А где ещё ты собрался её гладить?

— Будет лучше об этом умолчать.

— Заткнитесь!

Следователь заорал и грохнул кулаком по столу. Он зыркнул на парочку с настолько раскрасневшимся лицом, что казалось, с него повалит дым.

— Вы двое!

— Да?

— Не думайте, что это вам сойдёт с рук! Я воспользуюсь сывороткой правды, пытками, и любыми средствами вытащу из вас всю информацию!

— Вальтер, тебе не кажется, что с парнями с сильным чувством долга непросто поладить?

— Как я тебя понимаю. Им не стоит так горячиться. И кстати, раз ты заранее нас предупреждаешь обо всех этих вещах, получается, ты не уверен, что они сработают?

— Вам двоим лучше бы об этом запомнить.

— Будь у меня плохая память, я бы не вступил в университет.

— Заткнись! Я тебе покажу, на что способен! Просто подожди!

— Эм, если это надолго, не мог бы принести нам книжек или ещё чего, чтобы убить время?

Не успел Вальтер договорить, как следователь исчез за металлической дверью. За громким ударом они услышали щелчок замка.