Панчатантра

И услышав его речь, те со смехом ответили ему, опьяненные гордостью: «Эй! От старости у тебя ослабел рассудок, что ты так говоришь. Не станем мы бросать превосходные кушанья, подобные нектару, которыми кормят нас из рук царевичи, чтобы питаться там, в лесу, вяжущими, острыми, горькими и солеными плодами с деревьев». Слыша это, вожак стаи сказал с печалью во взоре: «Ах, вы дураки! Не видите вы исхода этого благополучия. Ведь лишь на первый взгляд сладко это благополучие, а на исходе оно будет, словно яд. Поэтому не стану я смотреть, как погибнут мои родичи, и теперь же уйду в лес. Сказано ведь:

Тот счастлив лишь, кто не видел захват земли, угасший род, | Жену свою в чужих руках и друга в тяжком бедствии» [490] . (58)

И сказав так, вожак стаи оставил их всех и ушел в лес.

И когда он ушел, то баран проник однажды в кухню. Тогда повар, ничего не найдя, схватил полусожженную палку и стал бить его. Тут половина его тела воспламенилась от ударов, и с блеянием он проник в находившуюся поблизости конюшню и стал по ней метаться. Тогда из-за обилия соломы там повсюду поднялись языки пламени. У одних из привязанных в конюшне лошадей лопнули глаза, и они отошли в небытие; другие разгрызли привязь и, наполовину сожженные, перепугали весь народ своим ржанием. Между тем обеспокоенный царь призвал врачей, сведущих в Шалихотре, и сказал: «Назовите какое-нибудь средство вылечить этих лошадей от ожогов». А те, вспомнив науки, сказали: «Божественный! По этому поводу блаженный Шалихотра говорит:

490

«Как тьма не сможет устоять перед восходом солнечным, | Так у коня пройдет ожог от жира обезьянего». (59)

Пусть же применят это целебное средство, чтобы они не погибли от болезни». И услышав это, он приказал убить обезьян. К чему много слов? Все были убиты. А вожак стаи не видел своими глазами, как погиб его роду но слух об этом дошел до него, и он не мог спокойно этого перенести. Сказано ведь:

Поистине ничтожен тот, кто в страхе иль из жадности | Спокойно может выносить, как гибнут родичи его. (60)

И вот этот старый вожак [491] , мучимый жаждой, в своих скитаниях достиг где-то озера, украшенного густыми зарослями лотоса. И когда он посмотрел внимательно, то увидел там след, ведущий в озеро, но не нашел обратного следа. Тогда он подумал: «Несомненно, здесь в воде должен жить злой хищник. Поэтому я возьму стебель лотоса и стану пить воду издали». И когда это произошло, оттуда вылез ракшаса с шеей, украшенной жемчужным ожерельем, и сказал ему: «Эй! Я съедаю тех, кто проникает в эту воду. Нет никого хитрее тебя, раз ты пьешь воду таким способом. Поэтому я удовлетворен. Проси, чего желает твое сердце». Вожак сказал: «Эй! Сколько ты можешь съесть?» Он ответил: «Тех, кто проникает в воду, я съедаю сотнями, тысячами, десятками и даже сотнями тысяч. А на суше меня одолеет и шакал». Вожак сказал: «Между мной и владыкой — непримиримая вражда. Если ты дашь мне это жемчужное ожерелье, то я искусной речью пробужу в нем жадность и даже вместе со свитой заставлю его войти в озеро». И тогда ракшаса передал ему жемчужное ожерелье.

491

И вот вожак, украсив шею жемчужным ожерельем, стал прыгать по верхушкам деревьев. Тогда люди увидели его и спросили: «Эй, вожак стаи! Где ты был столько времени после того, как ушел? Где достал ты такое жемчужное ожерелье, затмевающее своим блеском даже солнце?» Тот ответил: «Есть в одном месте в лесу тщательно укрытое озеро, созданное Дханадой. Если кто-нибудь погрузится в него в воскресенье, когда наполовину взойдет солнце, то по милости Дханады он выйдет из него с подобным жемчужным ожерельем, украшающим шею». И услышав об этом от людей, повелитель призвал обезьяну и сказал: «Эй, вожак стаи! Правда ли это?» Тот ответил: «Господин! Свидетельство этому — жемчужное ожерелье, которое ты видишь на моей шее. Если и тебе нужно такое, пошли со мной кого-нибудь, чтобы я ему показал». Слыша это, царь сказал: «Если так, то я сам пойду со свитой, чтобы получить много жемчужных ожерелий». Вожак сказал: «Господин! Хорошо это».

И вот, полный жадности к жемчужным ожерельям, царь со свитой отправился в путь. Что же до обезьяны, то сидевший на носилках царь держал ее на коленях в знак уважения. И хорошо ведь говорится:

Пускай богат он и учен, но если жаден человек, | То по дурным путям идет, творя постыдные дела. (61)

А также:

За сотней хочет тысячу и сотню тысяч получить, | За сотней тысяч — царства ждет, за царством — неба хочет он. (62) Стареют зубы старика, стареют волосы его, | Стареют уши и глаза — лишь жадность не стареет в нем. (63)

И достигнув на заре того озера, вожак сказал царю: «Божественный! Тем, кто входит сюда, когда наполовину взойдет солнце, сопутствует успех. Поэтому скажи всей свите, чтобы она одновременно вошла сюда. А затем войдем и мы с тобой, чтобы, достигнув замеченного прежде места, я показал тебе многочисленные жемчужные ожерелья». И вот все те люди вошли в озеро и были съедены ракшасой.

Между тем, видя, что они медлят, царь сказал обезьяне: «О повелитель стаи! Почему медлит моя свита?» Услышав это, вожак поспешно взобрался на дерево и сказал: «Эй, злой царь! Твою свиту съел ракшаса, живущий в воде. Ты погубил мой род, и я отомстил тебе за обиду. Уходи же. Помня, что ты — господин, я не дал тебе войти туда. Сказано ведь:

За дружбу дружбою плати, а за вражду плати враждой. | Не вижу в том проступка я, чтобы ответить злом на зло. (64)

И вот ты погубил мой род, а я — твой».

Слыша это, полный печали царь поспешно вернулся туда, откуда пришел. Когда же тот царь ушел, удовлетворенный ракшаса вышел из воды и с радостью сказал:

Напился через стебель ты, убит твой враг, получен друг, | И жемчуг сохранен тобой, владыка мудрый обезьян!» (65)

[Продолжение рассказа второго]

Поэтому я и говорю: «Тот, кто охвачен жадностью...». И овладевший золотом снова сказал: «О! Отпусти меня. Я пойду к себе домой». Несущий колесо ответил: «Как ты уйдешь, оставив меня в таком положении? Сказана ведь:

Покинет друга кто в беде, не зная сострадания, | Тот в ад идет за этот грех, — какое в том сомнение?» (66)

Овладевший золотом сказал: «О! Это верно, если наделенный силами покидает, когда можно помочь. А здесь люди не могут помочь, и никогда не найдется силы, которая бы освободила тебя. К тому же, чем дольше я гляжу на твое лицо, искаженное болью от вертящегося колеса, тем больше вижу, что должен быстрее уйти отсюда, с этого места, чтобы еще и со мной •как-нибудь не случилось этого несчастья. И хорошо ведь говорится:

Что ж, обезьяна, у тебя такое мрачное лицо? | Викалой [492] , знать, ты схвачена. Лишь бегством можно тут спастись». (67)

Несущий колесо спросил: «Как это?» Тот рассказал:

Рассказ девятый

«Жил в одном городе царь по имени Бхадрасена [493] . Была у него дочь по имени Ратнавати [494] , наделенная всеми счастливыми признаками. И вот юдин ракшаса захотел похитить ее. Приходя ночью, он постоянно наслаждался ею, но не мог ее похитить из-за окружавших стражников. А она во время наслаждения с ним испытывала дрожь, лихорадку и все, что возникает от близости с ракшасой. И как-то раз, стоя в углу дома, ракшаса показал себя царевне. Тогда она сказала подруге: «Посмотри, подруга! В часы вечера постоянно приходит этот ракшаса и мучает меня. Есть ли какое-нибудь средство отогнать этого злодея?» Слыша это, ракшаса подумал: «Должно быть, кто-то другой, по имени Викала [495] , так же, как и я, все время лриходит сюда, чтобы похитить ее, но и он не может ее унести. Поэтому я приму пока вид лошади и, стоя среди лошадей, посмотрю, как он выглядит и какова его сила».

492

493

494

495

И когда это произошло, ночью в дом царя проник один конокрад. Осмотрев всех лошадей и видя, что лошадь-ракшаса лучше других, он вложил ему в рот удила и сел на него. В это время ракшаса подумал: «Наверно, это тот, по имени Викала, который считает меня злодеем и, разгневавшись, пришел убить меня. Что же делать?» Пока он думал так, конокрад ударил его кнутом. Тогда, дрожа от страха, тот пустился бежать. И вот, ускакав далеко оттуда, вор начал останавливать его, натягивая поводья, потому что конь слушается поводьев. А тот лишь скакал все быстрей и быстрей. Тогда, видя, что натягивание поводьев не сдерживает его, вор подумал: «Да! Не такими бывают кони. Несомненно, это — ракшаса в образе коня. Поэтому, если я увижу песчаную почву, то упаду там, а иначе мне не жить». И пока конокрад думал так, вспоминая своего бога-хранителя, тот ракшаса в образе лошади прискакал под смоковницу. А вор ухватился за воздушный корень смоковницы и повис на нем. И тут, разъединившись, оба они обрели надежду сохранить жизнь и исполнились высшей радости.