Паническая атака. Избавиться раз и навсегда!

Опасное дело – убедить человека, что он во всём подобен животному, не показав одновременно и его величия. Не менее опасно убедить его в величии, умолчав о низменности. Ещё опаснее – не раскрыть ему глаза на двойственность человеческой натуры. Благотворно одно – рассказать ему о той его стороне и о другой. Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен и пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности.

Блез Паскаль

Психологи поставили эксперимент…

Теперь я хочу рассказать об одном очень интересном научном эксперименте. Адреналин, как известно, называют «гормоном страха», но это не совсем правильно. Когда мы безостановочно веселимся, у нас количества адреналина в крови тоже предостаточно.

Адреналин выбрасывается в кровь надпочечниками под действием, а потому часто можно слышать, что есть такая «симпато-адреналовая система». Она отвечает за «активность», но за «активность вообще», т. е. и за позитивную активность (с этим связано, например, фактическое «головокружение от успеха» и другие симптомы «безудержного счастья»), и за негативную.

Иными словами, и симпатика, и, в частности, адреналин на самом деле просто повышают наш энергетический тонус, а как именно будут использоваться эти силы – во благо или во вред, – решает уже наша головушка.

Но что будет происходить, если мы введём человеку адреналин искусственно? Как он будет себя чувствовать?

У него, разумеется, возникнет возбуждение: усилится частота сердцебиений, подскочит давление, увеличится потливость и т. п. Но каким оно, это возбуждение, будет «по знаку» – положительным или отрицательным? И тут всё зависит от условий эксперимента.

• Если мы введём человеку адреналин и предупредим о последствиях, т. е. о тех вегетативных симптомах, которые он станет испытывать, то это будет одна ситуация.

• Если же мы «запутаем» его, т. е. объясним ему, например, что это витамины, или ничего не скажем, то ситуация окажется явно иной.

• Наконец, ситуация и вовсе изменится, если мы начнём производить с таким напичканным адреналином человеком какие-то действия.

Итак, переходим, собственно, к эксперименту…

Первой группе испытуемых ввели адреналин, причём половине рассказали, что это адреналин и какие возможны от него эффекты, а другой половине наплели что-то там про витамины. Второй группе испытуемых ввели плацебо, т. е. пустышку.

Таким образом, у нас уже три группы людей: с адреналином в крови (половина осведомлена об этом, другая – нет) и без него.

Дальше происходило следующее: участников эксперимента в каждой из этих групп поделили ещё на две – одним стали демонстрировать юмористические ролики, а другим, напротив, ужастики.

Теперь попытайтесь предсказать результаты. Попытались?

Смотрим на правильный ответ – он, право, примечателен.

Наибольшие эмоциональные реакции были зафиксированы у тех, кому ввели адреналин и дали ложное объяснение эффекта этого препарата (легенда про витамины) или не дали никакого объяснения вовсе. Именно они радовались сильнее остальных, когда их смешили, но они же больше пугались, когда их пугали ужасами.

Это и понятно: с помощью инъекции адреналина экспериментально искусственно стимулировали у этой группы людей вегетативный компонент эмоциональной реакции – и положительной, и отрицательной.

То есть подтверждается теория о том, что вегетатика – это один из наиважнейших компонентов целостной эмоциональной реакции – проще говоря, неотъемлемая часть любой эмоции.

Дальше ещё интереснее!

Как это ни парадоксально, но самые низкие показатели эмоциональных реакций были зафиксированы у тех людей, которым, вы не поверите, тоже ввели адреналин и правильно объяснили действие этого вещества.

Видимо, поэтому, когда их стали смешить забавными видео или пугать страшными, они меньше всех остальных переживали соответствующие эмоции, полагая, что их чувства – эффект действия адреналина!

Иными словами, правильные объяснения действия препарата существенно снизили интенсивность эмоционального переживания, причём даже больше, чем в той группе людей, которые оказывались в аналогичных ситуациях, но «с пустышкой» в крови!

Таким образом, если мы правильно понимаем природу своих панических атак, то они будут уменьшаться буквально силой мысли! А постепенно уменьшится и вся вегетативная симптоматика.

Вот почему так важно понимать истинные причины наших симптомов: мы перестаём тревожиться (ведь вегетативные реакции сами по себе абсолютно безопасны). В результате будет снижаться и само чувство тревоги.

Конечно, когда вы веселитесь, вовсе не обязательно думать, что всё дело в симпатическом тонусе. Но если речь идёт о приступе по типу вегетососудистой дистонии, думать таким образом необходимо, причём самым обстоятельным и серьёзным образом.

Экспериментаторы объясняли своим испытуемым, что с ними происходит на самом деле, и это тормозило негативные эмоции. Но ведь и каждый из нас время от времени исполняет роль такого «экспериментатора»: мы сами себе объясняем причины своего приступа, но совершенно этого не осознаём!

«Умереть за идею» – это звучит неплохо, но почему бы не дать идее умереть вместо вас?

Перси Уиндхем Льюис

«А вдруг это инфаркт?!» – спрашиваем мы себя, рисуем в воображении страшную смерть от ужасной болезни и, конечно, уже не можем не тревожиться.

Если же мы говорим себе: «Это просто вегетативный компонент эмоции заигрался, обычное дело!» – то и чувствуем мы себя соответственно: тревога уходит и вегетатика тоже нормализуется.

Вот почему свобода от панических атак основана на понимании сути того, что с человеком происходит.

Практическое задание «Дыхательные техники»

Продолжим нашу работу с компонентами страха. Мы уже начали работать с мышечным напряжением. Физическое напряжение, которое мы даём себе во время упражнения Джекобсона:

• во-первых, оно необходимо для последующего расслабления, а не для того, чтобы ещё больше напрячься, – в общем, перефразируя знаменитую фразу из «Того самого Мюнхгаузена»: «Расслабляйтесь, господа! Расслабляйтесь!»;