Паноптикум Города Пражского

Затем он стал перебирать в уме своих знакомых дам, заранее отметая всех, кто был лаком на подарки, и оставлял в памяти лишь тех, кто мог бы ему помочь. Почему-то их оказалось не так уж много. И, что еще хуже, все они были страхолюдные. В конечном итоге его ждала безрадостная перспектива ночевать хотя бы первое время у одной пожилой модистки...

Кофе показался ему безвкусным. Он глотнул содовой воды и с трудом удержался, чтобы не выплюнуть ее на пол. Закажу-ка я вермут, раз уж не собираюсь платить за кофе, могу не платить и за вермут. Щелкнув пальцами, он заказал рюмку вермута.

Да, остается только эта модистка. Мягкое сердце плюс кой-какие сбережения. Это неприятно и почти непорядочно, но что поделаешь? Первый шаг всегда труден. Не станет же содержать меня Кики.

Он заметил, что какой-то незнакомец, сидящий в углу кафе, уже давно и упорно разглядывает его. У Леопольда было неприятное ощущение, что он этого человека знает, но вот откуда- не помнит. Ну и бог с ним, сейчас ему не до посторонних. Пора подумать о себе.

Он еще долго сидел, погрузившись в мрачные раздумья, -официант убрал рюмку из-под вермута и допитую чашку кофе - и тут взгляд его снова скрестился со взглядом этого человека. Леопольд встревожился: а вдруг это детектив! Но с какой стати отец будет нанимать ради меня детектива? И станет ли детектив сидеть здесь, в кафе, и таращиться на меня? Детективы стараются не мозолить глаза. Тут незнакомец встал, подошел к столику Леопольда и с поклоном сказал:

– Вы позволите? Леопольд пожал плечами.

Усевшись лицом к нему, незнакомец деловито спросил:

Житейские проблемы? Леопольд безразлично молчал.

Деньги?
– продолжал незнакомец со странным смехом. Леопольд вытянул ноги.

Могло бы вас заинтересовать одно доходное дело? Леопольд поднял бровь.

Незнакомец улыбнулся:

– Позвольте задать вам вопрос: вы владеете немецким? Леопольд кивнул.

– Свободно?

Не выдержав, Леопольд огрызнулся:

– Если вас послал мой папа, можете катиться к чертовой матери!

Незнакомец поклонился:

– Позвольте представиться: Кекуле Ян. Фамилия может показаться странной, не так ли? Но обладатель ее - отнюдь не дурак, и вы в этом вскоре убедитесь. Вас зовут Леопольд Перглер. Кстати, имя у вас просто великолепное - Леопольд!

'То ли сумасшедший, то ли педераст", - подумал Леопольд, презрительно осклабившись. Официант ошивался около их стола, и господин Кекуле поднял руку:

Принесите нам бутылочку красного.

Что вы от меня хотите?
– угрюмо спросил Леопольд.

– Хочу сказать вам, что у вас удивительное лицо... Я ведь давно уже за вами наблюдаю.

– И за что же такая честь?

– Все из-за вашего лица, в нем все дело... Вы ведь вылитый потомок Габсбургского рода.

Леопольд Перглер почувствовал, что у него отвисает нижняя челюсть: от изумления он самым вульгарным образом разинул рот.

Незнакомец улыбнулся:

– Видите ли, изучение знатных родословий - в некотором роде мой конек. Смею утверждать, что я знаю их в совершенстве. И я хотел бы заключить с вами деловой союз. Для начала предлагаю вам, скажем, десять тысяч.

На лбу Леопольда выступили росинки пота.

В год?
– уточнил он для верности.

В месяц.

В этот момент кельнер ставил на стол бутылку "вавржинецкого" - вот почему Леопольд не мог сказать этому незнакомому или, собственно, уже знакомому господину Кекуле, что он чокнутый. Во всяком случае, подумал он именно так.

– Повторяю, для начала. Потом будет больше. По моим подсчетам, в год будет набегать до полумиллиона.

Господин Кекуле собственноручно разлил вино и поднес к губам свой бокал. Лицо его на миг скрылось за красным искрящимся заревом.

Бокал Леопольда остался стоять на столе. Эта история уже начинала ему приедаться. Ему нужно было думать о ночлеге, а не выслушивать какую-то безумную чушь.

Друг мой, - сказал его собеседник, - я вижу, вы мне не верите. Я вас понимаю, конечно, поначалу моя идея должна показаться слишком смелой. Но когда к ней привыкнешь, она выглядит вполне реально. Мне нужен человек с таким лицом, как у вас... Вам в самом деле никто еще не говорил, что у вас черты лица типичного Габсбурга? Ну конечно, в республике о таком предпочитают не распространяться. Старорежимные времена миновали, старая знать упразднена, а потомок императорского рода...

– Хватит валять дурака!
– оборвал его Леопольд.
– Выкладывайте, что вам от меня нужно, или проваливайте вместе с этим вашим вином.

– Я вижу, вы вспыльчивы и не слишком учтивы. Я вас извиняю и прошу выслушать меня до конца. У меня есть тетушка, она живет в Вене и занимается вышиванием монограмм. Вы себе представить не можете, какое это прибыльное занятие. Она работала на все аристократические дома. Повстречать в ее мастерской эрцгерцогиню - не труднее, чем повстречать на брненской улице старую бабку. Кстати, эрцгерцогини нынче уже тоже в годах. О принцессах и говорить не приходится. Принцессам теперь в среднем около сорока, а если принцесса не выскочит замуж вовремя, она становится похожей на самую заурядную старую деву. Графини и баронессы - этих я вообще в расчет не беру.. С юных лет я вращался в аристократических кругах и стал отлично разбираться в их родословных. Сегодня среди друзей я слыву большим знатоком генеалогии. В родословной Тун-Го-генштейнов ориентируюсь так же свободно, как в генеалогическом древе Лихновских. Я общался с дамами из рода Дитрих-штейнов и из рода Виндишгрецев и должен вам сказать, что Мария Валентина Габриэла, которая праздновала в Вене свадьбу с Иоанном, принцем Ратиборским, была очень красивая дама и тетя вышивала ее монограммы с особым прилежанием и вкусом. Я знаю род Меттернихов, Виннебергов, дом Лёвенштейн-Вертхейм, не говоря уже о Лобковицах, Шварценбергах, о старом Эстергази из Таланты или о роде графов Ауэршперг. Меня живо интересовали их браки, аферы и скандалы, и смею вас заверить, что их немало и что все это весьма интригующие истории.

– Простите, но я...
– попытался прервать его Леопольд. Однако господин Кекуле уже оседлал своего конька. И остановить его было невозможно.

– Вы, может быть, думаете: почему же тогда этот человек не стал архивариусом у какого-нибудь аристократа... Друг мой, вся проблема в том, что сегодня дела у них идут, скажем прямо, неважно и многие из них при всем желании не могут позволить себе такую роскошь, как архивариус. А у большинства и желания-то нет. Старая знать, у которой отобрали титулы, охвачена какой-то усталостью. Она разочарована, утратила смысл жизни, не интересуется своим происхождением... Но, к счастью, есть и другие, которые интересуются им вдвойне. А именно те самые, кто у них эти титулы отобрал. Пан Леопольд, вы представить себе не можете, сколько республиканцев спит и видит себя в обществе членов аристократических родов! А уж о монархических династиях и говорить нечего! Сделать из вас представителя Габсбургского дома - это просто моя обязанность. Но также и необходимость, ибо я тоже исчерпал до дна свои сбережения, а моя венская тетя уже старушка. Теперь вы меня понимаете?

Меня интересует одно: кто будет платить эти бешеные деньги, о которых вы фантазируете? Вы же сами говорите, что у аристократов денег нет.

А мы и не собираемся брать деньги у них. У знати мы позаимствуем лишь ее родовые связи. Деньги же будем брать у тех, других. Представляете, как высоко оценит директор ком мерческого банка ваше согласие отужинать у него? Или какой блеск придаст свадьбе дочери миллионера-колбасника присутствие эрцгерцога Леопольда?

"Эрцгерцог Леопольд Перглер. Торговля тканями штучно и в раскрой", - ухмыльнулся молодой человек.

Насколько мне известно, это заведение вам еще не принадлежит и вас это довольно-таки удручает, - холодно заметил господин Кекуле.
– Забудьте, что вы Перглер. Вы настолько безупречный Габсбург, что дальше просто некуда. Вы куда больше Габсбург, чем сам император Карл со всеми своими дядьями и тетями. Вы похожи на кронпринца Рудольфа, ей-богу... Но не будем рисковать, не станем делать из вас члена этой линии. Я сделаю из вас представителя моденской ветви, уж в ней-то сам черт ногу сломит... Ну как, по рукам?