Папа (для) моей дочери

– Кто над кем издевается, это ещё посмотреть надо!

Отец меряет шагами номер.

– Папа, ты сам не оставил ей выбора, – повторяю я.

Отец резко останавливается и смотрит на меня в упор.

– Интересно, это каким же образом?

– Мама сказала, что ты собираешься лишить Киру родительских прав, если она не вернётся к Валькову.

– Что?! – произносит отец, и у меня складывается впечатление, что об этом он слышит впервые.

– Ты сам просил меня приехать к Кире, чтобы она образумилась, – напоминаю я.

– Да. Мать мне всю плешь проела, чтобы её дочь вернулась домой, – соглашается отец. – Постой. Та девушка… Ирина… Она сказала, что у Киры были какие-то проблемы, и она поэтому продала фотосалон.

Он пристально смотрит на меня в ожидании ответа.

– Всё верно.

– Что за проблемы? – хмурится отец.

– Тебе об этом лучше знать.

– Клим!

– Папа, скажи ещё, что ты не в курсе, что решил довести Киру до банкротства, а когда ей будет нечем платить налоги, припугнуть лишением родительских прав?

– Что за бред?! Зачем мне отбирать собственную внучку у своей же дочери?

Отец в полном недоумении смотрит на меня, и у меня впервые за всё время мелькает тень сомнения. А ведь верно, это ему совершенно ни к чему!

В номере повисает давящая тишина. Тройной стеклопакет с шумоизоляцией не пропускает звуки внешнего мира. Он остался там, за пределами этого номера, а здесь только мы. Я уже не помню, когда мы с отцом просто разговаривали. Это было очень давно. Эти моменты настолько поблёкли, что я даже не уверен, что они были. Мы практически перестали общаться. Работа, вечная занятость и нехватка времени сделала нас чужими. И сейчас я понимаю, что от взаимных упрёков толку не будет.

– На Кирин фотосалон была написана жалоба: нарушение статьи об обнародовании и дальнейшем использовании изображений без согласия владельца, – разбиваю я тягостное молчание.

– Что за бред! – восклицает отец.

– Это не бред, а статья.

– Там смешные штрафы!

– Штрафы, может, и смешные, а вот последствия поднятой шумихи уже масштабнее.

– Клим, этот вопрос можно было легко решить.

– Для тебя, возможно, и легко, но на Киру посыпались ещё и проверки.

– Что за проверки? – Отец щурит взгляд, словно хочет выцепить всё, что ему необходимо.

– Это тебе лучше спросить у неё.

– И Кира решила, что во всём виноват я?

– Да. Я тоже так считаю.

Отец усмехается. Его губы кривятся в насмешливой улыбке.

– Ну, спасибо! Красавчики! То есть если бы я сам не приехал, вы бы так и обвиняли меня во всех смертных грехах?

– А это не так? Тогда зачем ты приехал?

Теперь я смотрю на него в ожидании ответа.

– Мать попросила. Она была уверена, что Кира специально выкладывает в сеть свои фото. В интернете писали, что они поженились. Это правда?

– Правда, – отвечаю. То, что брак фиктивный, я решил не уточнять.

Отец замолкает, и в комнату опять спускается тишина. Он потирает подбородок левой рукой, словно это помогает ему думать.

– Не нравится мне всё это, – бормочет отец себе под нос. – Ой, как не нравится.

– Поверь, Кире это тоже не понравилось.

– А позвонить мне и спросить было сложно? – Отец осуждающе смотрит на меня.

– Я звонил матери.

– Матери… – эхом повторяет отец, барабанит пальцами по подлокотнику, вдруг резко встаёт, хватает телефон и отходит к окну. Судя по тому, что он практически сразу подносит его к уху, абонент стоит на быстром наборе.

– Глеб, это Стас. Поднимай свою гвардию, пусть разомнутся, заржавели небось. Не заржавели? Это хорошо! Юдина с Тимохиным отправляй в Шарм-эш-Шейх… Что? Ты бы сам поехал? Ха-ха! Да не вопрос! Поедешь, какие твои годы... Нет. Не Киру. Художника. Да хрен его знает! Слабое звено он, вот почему! Глаз с него не спускайте! И чтобы ничего не сожрал!.. Вряд ли. Международный скандал точно поднимать не будут, а несчастный случай или отравление вполне… Обязательно! Докладывать сразу же! Нет. Пусть пока загорают. И прослушку на Вальковых. Обоих! И Снежану. Всё. До связи.

Отец отключает вызов. В стекле хорошо видно его отражение. Он смотрит в одну точку, губы плотно сжаты, а глаза прищурены. Наконец он вздыхает и поворачивается ко мне.

– Откуда взялся этот художник?

В его голосе звучит металл. Папа явно не в восторге от новости про нового мужа дочери, но сейчас вынужден думать и о нём.

– Сергей – сын моего коллеги.

– Ну, артисты! – шумно вдыхает отец, качая головой. – Устроили самодеятельность! Нет, чтобы с отцом посоветоваться, так они из меня злодея сделать решили! И ведь сделали! Во детки пошли! А ты сам какого чёрта творишь? – Папа резко меняет тему. – Почему работу бросил? – строго спрашивает он.

– Я работаю.

– Кем?

– Пап, давай я сам буду решать, где и кем мне работать, ладно? – Мне сейчас только его моралей не хватало для полного счастья.

– Конечно сам! Вы, вон, уже нарешали! Господи! Вот уж точно: неисповедимы твои пути. Я ведь не сюда должен был лететь! Так, ладно. Я в Москву, а вы… – отец выразительно смотрит на меня, – чтобы больше никакой самодеятельности! Да, и тебе советую возвращаться.

– Я не могу.

– Что значит «не могу»? – Отец замирает. – Тебе денег на билет дать?

– Деньги у меня есть, но я останусь здесь.

– Да что это за место-то такое? Аномалия, что ли? Или и у тебя тут тоже «художница» появилась? Так их и в Москве полно, только свистни! Нарисуют, чем только пожелаешь.

– Папа, я уже сказал, что останусь здесь, – отрезаю, давая понять, что больше обсуждать этот вопрос не намерен, но это не особо помогает.

– Я могу услышать вескую причину твоего решения, а не то, что ты прилип к чьей-то юбке? – продолжает настаивать отец.

Мы опять молчим. Я не хочу, чтобы он вмешивался, и без того всё слишком сложно.

– Папа, я сам решу свои проблемы, – пытаюсь уйти от прямого ответа.

– Клим, я не собираюсь решать за тебя твои проблемы. Я хочу знать причину, по которой мой сын оставил работу в элитной клинике.

В комнату опять прокрадывается тишина. Мне совсем не хочется говорить ему об Ирине и уж тем более о том, как она появилась в моей жизни, но кажется, уйти от ответа не удастся. А может, оно и к лучшему: сразу сказать ему правду?

– Ну? – подталкивает отец.

– У меня здесь растёт дочь. Надеюсь, для тебя это достаточно веская причина?