Папа (для) моей дочери

– Ира, уже поздно. Давай я тебя провожу. И я обещал Жене, что приеду…

– Она всегда тебя ждёт, – признаюсь я и вижу столько эмоций на его лице...

Он действительно её любит. Мы отстраняемся друг от друга, и звук стекла под ногами возвращает в реальность.

– Вот чёрт! – ругается Клим.

– Надо всё убрать, – замечаю я.

– Это ерунда. Я уберу. Постарайся не наступать, чтобы не проткнуть обувь.

– Это вряд ли, – улыбаюсь я, демонстрируя толстую подошву кед, скрытую брюками-палаццо.

– Оу! – Клим возвращает улыбку. – Прости, что пришлось увидеть это.

– Главное, что не всё перебил, – пытаюсь перевести в шутку.

– Да я только смахнул со стола, а потом вмешалась Кира, – признаётся Клим.

Осторожно прохожу в коридор. По-хорошему, надо всё-таки помочь убрать, тем более я обещала Кире. Но уже слишком поздно, и лучше приехать завтра.

– Ира, у нас, кажется, проблемы, – произносит Клим, прерывая мои размышления.

Смотрю на его растерянное лицо и не понимаю, какие ещё могут быть проблемы.

– Что случилось?

– Мы заперты.

– В смысле?

– Дверь открывается и закрывается только ключом. Он был в дверях, когда я открывал сестре, а сейчас его там нет.

– Кира закрывала сама, когда уходила. – Я растерянно смотрю на Клима, чувствуя вину: ведь я об этом даже не подумала. Получается, она закрыла нас единственным ключом? Но у неё же всегда был свой…

– Можно позвонить ей, но я… разбил телефон, – виновато вздыхает Клим.

Набираю номер Киры, гудки идут, но к трубке никто не подходит.

– Не отвечает… – говорю я, хотя это и так понятно.

– Звук убавила, – делает вывод Клим. – А номер Серёги я на память не помню. Можно, конечно, вызвать специалистов, чтобы они взломали замок, – предлагает Шелест. Ну, или попросить отца приехать к ним.

Клим бросает взгляд на часы. Всё верно: уже слишком поздно, чтобы кого-то ещё просить помочь.

– Не надо ничего взламывать и никого будить, – спокойно говорю я. – Пошли убираться. Кира встаёт рано, сейчас отправлю ей сообщение, чтобы она утром привезла ключи. Тебе на работу во сколько?

– Вторая смена.

– Значит, успеешь.

– Ира, я не знал, что так получится, – оправдывается Клим.

Мне сказать нечего. Иногда ситуация сама принимает за нас решения, и ничего не остаётся, как только уступить.

Неприличный звук урчащего желудка заставляет меня покраснеть. Уверена, что моё лицо сейчас сливается с тёмно-бордовым цветом бархатных в золотую полоску обоев. Дома есть совершенно не хотелось, у Леськи я выпила стакан чая, и это, пожалуй, вся моя еда за весь день.

– Идём что-нибудь перекусим. Две голодных смерти моя сестра не переживёт.

Боже, как стыдно!

– Клим, давай сначала уберём всё. Где у тебя веник и тряпка? – спрашиваю я, пытаясь замять неловкость.

– Сначала я накормлю тебя, а потом разберёмся, – улыбаясь одними глазами, решает за меня Клим.

Глава 39

Звуковая вибрация телефона вырывает меня из короткого сна. Хватаю его и читаю сообщения. Кира ругает себя не очень лестными словами за то, что забрала все ключи. Потом пишет, что сейчас они позавтракают и она выпустит нас, при этом спрашивает, не поубивали ли мы друг друга. И вообще ей жутко интересно до чего мы договорились, а то, может, и не стоит нас пока выпускать. Отвечаю, что тогда её брат опоздает на работу.

Так неловко я себя никогда не чувствовала, и просто не знаю, куда себя деть. Хочется сбежать, но именно это сейчас как раз невозможно, и я стараюсь смотреть куда угодно, только не на Клима. Шелест обхватывает моё лицо обеими руками и поднимает его, всё же заставляя посмотреть на себя. Взгляд серых, как у Жени, глаз затягивает внутрь. Моих губ касаются его губы, а предательская дрожь во всём теле пронизывает с макушки до самых пяток, заставляя покраснеть, вспоминая, какими жадными были эти губы этой ночью.

Я не поняла, в какой момент, мы потеряли контроль. Клим поранился, убирая стекло, и я попыталась осмотреть его рану, которую этот упрямец не хотел показывать. На ладони оказался порез, который можно было получить, если сжать стекло в руке. Уж на что-что, а на раны на ладошках я насмотрелась!

– Клим! Это что такое?! – строго смотрю на мужчину.

Шелест отводит взгляд и пытается вырвать у меня руку.

– Пустяки, – хрипло шепчет он, а я не сразу замечаю, что сама крепко держу его пальцы, не выпуская их.

Не знаю, где здесь салфетки, поэтому хватаю полотенце и зажимаю кровь, которой не так уж и много.

– Где аптечка? – рычу на него, но Клим молча пожимает плечами.

Вспоминаю, что в сумке у меня точно есть антисептик и влажные салфетки. Хочу пойти за ними, но теперь Клим не пускает меня.

– Ничего не нужно, – хрипит он, обжигая горячим взглядом.

– Клим, тебе нужно перевязать руку!

– Не переживай – до свадьбы заживёт, – отшучивается этот юморист, но мне нисколько не смешно.

С горем пополам нахожу перекись и перебинтовываю его ладонь.

– А теперь сядь и не мешайся! – командую.

Мне очень неловко под пристальным взглядом. Отворачиваюсь и отхожу к раковине, чтобы он не увидел моё полыхающее лицо, но Клим встаёт рядом. Чувствую горячее дыхание на своей шее и оказываюсь зажатой между раковиной и мужским телом. Клим проводит носом по волосам, а я забываю, что нужно дышать. Ноги подкашиваются, и я невольно оказываюсь в плену крепких рук, из которых почему-то совсем не хочется вырываться. Хватаюсь за раковину, чтобы не упасть.

– Ира, – шепчет Клим, утыкаясь в мои волосы, – если скажешь «нет», я отойду, – слышу хриплый шёпот, но я почему-то не хочу, чтобы он отходил.

Это чистое безумие, но я ничего не могу с этим поделать. Когда касалась его ладони, никак не могла понять, почему так реагирую. Заставляю себя сосредоточиться, но мысли разбегаются в разные стороны. Чувствую тепло, запах и близость мужского тела, которые действуют сильнее любого афродизиака, а замкнутое пространство, в котором мы оказались, напрочь срывает все запреты. Хочу видеть его взгляд и разворачиваюсь.