Папа (для) моей дочери

– Поцелуй меня, – прошу, поднимая взгляд. Слышу рваный вдох и едва не теряю сознание от нехватки кислорода.

Клим

Ощущение, что я стою на краю пропасти и осталось сделать лишь один шаг, чтобы всё закончилось. Только я застрял в момент, когда нога уже занесена над пустотой. Хрупкий мир, созданный и оберегаемый, разрушился, разбившись от одного движения. Как никто зная характер Вадима, я должен был предвидеть, что он ничего и никому не прощает. Никогда.

Телефонный звонок отрывает мою сестру от вдалбливания в мой мозг каких-то моралей и ценностей, и я уже серьёзно жалею, что открыл ей. Я специально оставил ключ в замке, чтобы открыть дверь снаружи было нельзя. Но это же Кира! Что такое закрытая дверь для этой женщины? Она будет долбиться хоть целую ночь, но всё равно добьётся своего.

Кира уходит в комнату и объясняет кому-то, какой её брат идиот. Добрая у меня сестрёнка. Но мне сейчас всё равно. Да, я – идиот! Потому что прекрасно знал, что нельзя поворачиваться спиной, чтобы не получить удар между лопаток.

К моему огромному удивлению, Кира оставляет меня в покое, и я очень надеюсь, что она скоро уйдёт. Не бросит же она свою дочь из-за меня. Хотя с другой стороны, когда она пришла, я перестал выплёскивать злость на всём, что попадалось под руку, чтобы не нервировать беременную. Если из-за меня у Киры случится выкидыш – этого я точно себе не прощу. Поэтому сижу на кухне, стараясь не пугать сестру, но внутри всё кипит от ревности и полного бессилия. Не могу сдержаться и резким движением смахиваю со стола посуду. Фарфоровая салфетница с грохотом падает на пол и разлетается на осколки, а мне кажется, что это моя жизнь только что была разбита вдребезги.

– Клим! Мать твою! Ты что творишь! Идиот! – На кухню влетает сестра.

– Я больше не буду, – обещаю, как провинившийся мальчишка.

– Тут уже бить нечего! Истеричка!

Нелестный эпитет как нельзя лучше описывает моё состояние.

К моему огромному облегчению, Кира опять уходит. Запускаю руки в волосы и сознательно причиняю себе боль, которой практически не замечаю. Сколько проходит времени, не могу сказать, но тихое «Клим», произнесённое любимым голосом, заставляет замереть. Галлюцинациями я никогда не страдал.

Поднимаю лицо, первый раз в жизни не веря своим глазам. Вадим ни за что бы её не отпустил. По крайней мере, я на его месте так и поступил бы. Миллион вопросов диким роем кружится в голове, но я ни один не могу решиться произнести. Ира объясняет всё сама, а до меня очень медленно начинает доходить, каким же идиотом я был. Она пытается подойти, наступает на стекло, и негромкое «ой» заставляет меня в мгновение оказаться рядом. Я не хочу, чтобы она пострадала, и в порыве сграбастываю её в объятия. Сбивчиво бормочу смущённые признания, но всё, что имеет значение, – это то, она здесь, рядом, и я её больше никуда не отпущу.

Слышу глубокий вздох и ослабляю объятия. Кажется, я перестарался, напугав её своей несдержанностью. В голове сумбур, но радость, что Ира пришла сама, даёт надежду. У нас ещё не всё потеряно. И как бы мне ни хотелось, чтобы она осталась, дома её ждёт Женя. Я не хочу, чтобы дочь переживала.

Закрытая дверь сбивает с толку, а крючок для ключей пуст. Рассеянной Кира никогда не была. Даже в самой стрессовой ситуации сестра всегда знала, что делала. Неужели она сделала это специально? Ирина пытается ей дозвониться, но моя сестра сейчас ни за что не возьмёт трубку. Я готов расцеловать и прибить Киру одновременно! Может, у неё и были благие намерения, но обо мне она совсем не подумала.

Так и оказалось. Я схожу с ума от нестерпимого желания прикоснуться к Ирине, сжимая в руке крупный осколок. Острое стекло врезается в кожу, но боль не отрезвляет.

– Клим! Это что такое?! – Ирина хватает меня за руку.

Затуманенным от желания взглядом смотрю на любимое лицо. Мне кажется, что пытки инквизиции – пустяки по сравнению с тем, что чувствую сейчас я. Наверное, я мазохист, потому что, стиснув зубы, пожираю её глазами, пока Ирина перевязывает мне ладонь. Лёгкие прикосновения сводят с ума, и я не уверен, что доживу до утра. Ирина, смутившись, отходит к раковине.

К чёрту всё! Я до безумия хочу эту женщину! Встаю рядом, отрезая путь к отступлению, вдыхаю запах волос и медленно схожу с ума.

– Ира, – выдыхаю её имя. – Если скажешь «нет», я отойду… – произношу, совершенно не представляя, как смогу это сделать.

Я не дышу. В ушах набатом стучат секунды до моего приговора. Она замирает, но не отстраняется. Не ведая, что творю, плавно скольжу руками по изгибу её талии к бёдрам, сгорая от собственных ощущений. Ирина разворачивается и смотрит мне в глаза, словно пытается заглянуть в душу… А я всё ещё надеюсь на спасение.

– Поцелуй меня, – шепчет самая желанная женщина.

Я слишком хорошо помню, какая она отзывчивая, и с лёгкостью проигрываю своей выдержке, прижимая податливое тело. В этот момент я готов разлететься на частицы, но не хочу пропускать то, что мне только что подарили. Притягиваю её к себе и, зарывшись рукой в волосы, впиваюсь в желанные губы.

Я не помню, куда делась одежда и как мы оказались в комнате. Всё, чего мне хочется, – это дать ей то, что сейчас чувствую я сам.

Глава 40

Это безумие. Наверное, так чувствует себя счастливчик, который, проплутав в пустыне долгое время и уже не надеясь на спасение, всё-таки добрался до живительного источника. Сжимаю её руки, чувствую дрожь её тела и ловлю сладкие стоны. С губ слетает моё имя, и я готов умереть прямо сейчас, лишь бы Ирина его повторяла. Покрываю поцелуями лицо и понимаю, что мне этого чертовски мало.

Ирина выскользнула из моих объятий, и я проснулся. Поспать получилось совсем немного, но я всё равно чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Вижу, что Ирина пытается скрыть неловкость, подхожу ближе, беру обеими руками её лицо, нежно целую в припухшие губы и выдыхаю:

– Я люблю тебя. Всё будет хорошо.

– Клим, я… – хрипло шепчет Ирина, заставляя меня мягко усмехнуться.

– Ты потрясающая!

Ирина отводит взгляд, но я не даю ей отвернуться.

– Клим, сейчас приедет Кира. – Ирина облизывает губы, совсем не задумываясь, как на меня это действует, а я понимаю, что снова до одури хочу её.

– И пусть…

– Она…

– Ира, моя сестра не маленькая девочка… – начинаю я, но Ирина меня перебивает:

– Мы вчера ничего толком и не убрали…