Папа есть, нужна Любовь

— Где мы можем поговорить? — Максим окидывает взглядом стол с крошками на скатерти.

— А тебе есть что мне предложить? — презрительно кривит толстые губы Борис, нисколько не смущаясь беспорядка.

— Это в твоих интересах, — так же бесцеремонно тыкает ему Макс.

— Ты с ним тоже спишь? — Миронов кивает на Лукашина.

Закатываю глаза к потолку. С кем я жила несколько лет? Где были мои глаза?

— Хороша же у меня женушка, — с удовольствием плюется ядом. — Как только у меня возникли проблемы, сразу хвостом махнула и нашла себе другого. Беспроблемного. Да, Люба?

О-о! Так это я во всем виновата?

Как же хочется ответить!

Но зачем? — одергиваю себя в последний момент и плотно сжимаю губы.

Тратить еще нервы, что-то доказывать. Кому?

Максим сам проходит к столу, бесцеремонно задирает край скатерти и освобождает себе часть столешницы. Вытаскивает из дипломата кипу бумаг.

— Мы хотим предложить тебе компромисс, — с невозмутимым видом тычет пальцем в центр верхнего документа. — Ты подписываешь это, и наша компания отзывает свой иск. На основании заявлений других фирм и их претензий отделаешься только штрафом.

— М-м. Да это не компромисс. Это самый настоящий шантаж, — усмехается Миронов.

Но к столу подходит, плюхается на стул, берет документ в руки. Читает.

— Я заберу кое-какие личные вещи, — предупреждаю и ухожу из кухни.

Иду в спальню.

Кровать не заправлена. Постельное смятое.

Открываю ящички комода. Забираю из шкатулок те украшения, которые я покупала себе сама и которые мне достались от родителей. И Петрушу! С этого милого шарика началось мое знакомство с маленькой Таечкой и ее папой. Благодаря ему я теперь мама.

Золото и драгоценности оставляю на своих местах. Ничего из подарков Бориса не беру, чтобы ничего не напоминало о нем в будущем.

— Поговорим? — встает в проеме Миронов.

Застегнув сумочку, перекидываю ремешок через плечо. Складываю руки на груди, жду что скажет бывший. За его спиной шуршит бумагами Максим, готовый если что прийти на помощь.

— Я там подписал все, — кивком головы показывает назад, имея в виду документы на развод и раздел имущества.

Среди них — салон переоформлен со свекрови на меня.

— Спасибо, — сухо благодарю.

— Люба, — делает шаг ко мне. Я отступаю, и он останавливается. — Я мать в санаторий отправил.

Молчу. К чему мне эта информация?

— Может, забудем все это? — покаянно делает рукой круг в воздухе. — Ты вернешься ко мне, будем жить лучше прежнего. Ребенка я приму, буду любить как родного.

О-о, какой прогресс! Умеем переобуваться в воздухе.

— С чего такие перемены, Борис? — изгибаю брови, не веря ушам своим. — Не хочешь делиться нажитым в браке?

— Я всегда тебя любил. До сих пор люблю, — игнорирует выпад по дележ.

— Так любил, что спал со всеми подряд?

— Прости. Они ничто для меня. Я с ними снимал стресс. Больше, обещаю, такого никогда не повторится. Только ты. Ты и твой… наш ребенок.

Удивительно, но он искренен. Я вижу на его лице сожаление и надежду в глазах.

— Неужели ты думаешь, что можешь что — то изменить?

— Ты не торопись с ответом. Подумай. Это, — делает еще один круг рукой, — твой дом. Наш. Ты можешь в любой момент сюда вернуться.

По одному из пунктов договора Борис должен мне выплатить треть стоимости этой квартиры.

— Благодарю, — усмехаюсь. — Пригласи одну из своих любовниц. Или никто из них не хочет быть прислугой? — намекаю на беспорядок.

— Нет у меня никого!

— А что так? Бросили из — за проблем? — возвращаю ему колкость.

— Я тебя люблю!

Глава 49

— Я тебя люблю! А они все пустышки.

Смешно.

— Знаешь, Боря, на самом деле я очень рада, что застукала тебя с любовницей и у меня открылись глаза. Ведь если бы не это, я бы не изменила тебе тоже. Не познакомилась с мужчиной, которого полюбила всем сердцем и от которого ношу ребенка под сердцем. Ты можешь мне не верить, но я очень счастлива. У меня настоящая семья. Любящий и любимый человек, дочь, скоро родится сын.

Или еще одна дочь. Но мне кажется, будет сын. Сашенька. Александр.

— Очень скоро ты убедишься, что изменяют все и всем. Даже такие идеальные, как этот твой… Тимур. И таким красивым и умным, как ты…

— За умную и красивую спасибо. Давно не слышала от тебя комплиментов, — усмехаюсь, — одни упреки. Мне пора.

Делаю шаг вперед с намерением покинуть эту квартиру. Борис преграждает мне путь, но не касается. Приходится слушать. Попутно замечаю, что футболка у него не только мятая, но и в пятнах.

«Пиисеночек».

Это слово теперь часто крутится у меня в голове. Таечка так назвала поросенка в зоопарке, куда мы ходили втроем в воскресенье. Поросенок был маленьким, но очень чумазым. Дочка сначала даже испугалась его, а потом смеялась над тем, как он пятачком рыхлил землю в своей клетке. Выговорить «поросеночек» не смогла, только «пиисеночек», получилось забавно.

— Я все осознал, Люба, — двигает пламенную речь «пиисеночек». — Я слова худого не скажу в твою сторону. Забуду измену, забуду, что ребенок не от меня. Мать против тебя больше слова не скажет. Я ее вообще в пансионат определю, пусть там живет. А мы тут. Вместе. Счастливо. У нас будет второй медовый месяц. Ты же любишь меня, я знаю.

— Поправочка, Боря. ЛюбиЛА. Потому что дурой была. Извини, не хочу больше слушать твой бред.

— Это не бред!

— Прощай.

Прохожу мимо него не дыша. Боюсь отравиться воздухом, который его окружает.

Пропускает, повернувшись боком.

На секунду встречаемся глазами. Вижу, как в отчаянии он пытается найти еще какие — то слова, аргументы, чтобы удержать меня, вернуть. Не дошло до сих пор, что мы давно чужие.

— А ты позвони своему Вершинину, — летит в спину. — Поинтересуйся, где он и с кем.

Это снова как удар ножом в спину. Подло. А я уж было подумала, муж изменился.

На мгновение задерживаю шаг. Борюсь с желанием достать телефон, набрать Тимура и по громкой доказать Борису, что он ошибается.

— Нам пора, Люба, — подхватывает меня под локоть Максим и ведет к выходу.

— Я буду тебя ждать, жена!

— Бывшая! — кидаю через плечо.

— Мы разведены? — спрашиваю сразу за порогом, как только захлопнулась дверь, отрубив прошлую жизнь навсегда.