Папа за триста дней

Нет, встреться они в какой-то другой реальности, он бы ни за что не отказался провести с ней недельку-другую. Но что-то ему подсказывало, что Алена не из тех, с кем можно позабавиться и как ни в чем не бывало бросить. К тому же она была с явным приветом! И собиралась замуж. Все бы ничего. Но ведь основным критерием при выборе мужа для неё было его материальное положение. Такие глупости, как чувства, Алену, очевидно, не очень заботили. А его... Его такой подход не устраивал. Орлов хотел большего. Однажды для своей женщины он уже был чем-то вроде кошелька на ножках, и наступать дважды на одни и те же грабли было, по меньшей мере, глупо. Артем четко для себя решил, что если он когда-то и женится снова, то уж точно на самодостаточной женщине ему под стать. Как это сделал его старший брат Миша. Или средний — Ринат... Последний не женился, но женщина у него была что надо. Видя пример братьев перед глазами, он бы ни за что не согласился на меньшее.

– Артем, что-то неладное. Мне кажется, у нее температура.

– Ты уверена?

– Нет! Надо измерить, но я не видела в твоей аптечке градусника.

– Он в другом коробке. Погоди.

Артем сорвался с места и помчался в ванную. Градусник в пластмассовом чехле лежал отдельно от аптечки, на верхней полке. Громкий крик малышки превратился в сиплый икающий плач.

– Ты можешь ее подержать? Она ни в какую не хочет лежать, а у меня уже отваливаются руки.

Орлов скосил на Алену настороженный взгляд. Конечно, вряд ли бы в такой момент она думала о том, как бы их воссоединить с дочкой. Поэтому после недолгих колебаний он все же забрал малышку. Та действительно весила немало. Если верить свидетельству о рождении (может, оно хоть в этом не соврало!) родилась Вероника без двух недель год назад. И для годовалого ребенка она, надо заметить, была достаточно крупной. Хотя... может, это Мишкина Машка - мелкая, он-то с ней Веронику равняет. А может, и зря, ведь та родилась недоношенной.

Алена расстегнула кнопочки на бодике Ники и попыталась поставить градусник. Но не тут-то было! Маленькая вредительница сжала руки в крохотные кулачки и ни в какую не поддавалась. Выгибалась на его руках и кричала.

– Можешь ее зафиксировать?
– чуть не плача, спросила Алена.

Артем кивнул. Осторожно перехватил малышку покрепче. Прижал к себе. Ее личико покраснело от усилий. Щечки-яблочки блестели от слез. Длинные ресницы слиплись, а губки горестно поджались. С них срывались раздирающие душу всхлипы.

– Вот так! — Алене удалось совладать с градусником.

– И сколько ее нужно так держать?

– Пока тот не подаст сигнал. Это же твой градусник. Ты должен быть в курсе, как он работает.

– Я и так знаю, что у нее температура. Она горячая.

– В доме сыро. Я хотела растопить печь и не смогла. Это я во всем виновата...

– Вздор! — возразил Артем.
– Если уж на то пошло, то это временно... кхм... моя дочь. С меня и спрос.

– Ну, сколько?
– Алена вытащила запиликавший градусник и сунула Артему под нос.

– Тридцать девять, - машинально ответил он, не успев задуматься даже о том, почему Алена сама не посмотрела.

– Нужно вызвать врача. Здесь есть врач? И купить жаропонижающее!

– Эй! Эй... Ты чего?
– удивился Орлов, глядя на дрожащую в непонятном ему приступе паники Алену. Нет, он, допустим, тоже не был слишком большим специалистом в детских болячках, но все же дети болели довольно часто. Вряд ли стоило по этому поводу так убиваться. Тем более что никаких симптомов простуды у Ники не было.

– Может, это зубы?

– Зубы?

– Ну, да. На зубы у детей часто поднимается температура.

– А ты откуда знаешь?

– У меня маленькая племянница.

– Думаю, это врач должен решать. Звони в скорую. И жаропонижающее... у тебя есть?

– Только взрослой дозировки. Но ребенку можно дать четвертинку.

– Ты уверен?

– Угу.

– Нет... Нет, подожди. Лучше прочитай инструкцию.

– Да зачем? я и так знаю, что ей хватит четвертинки с головой.

– Но лучше свериться с дозировкой, — стояла на своем Алена, И хоть убейте, Артем не мог понять, почему это для нее так важно. Ну, серьезно, её едва не трясло. Он сделал себе зарубку - обязательно об этом подумать позже.

– Коробка от нурофена в аптечке. Сверяйся, если это так важно.

– Нет. Лучше ты.

Алена отвернулась, вывалила на стол содержимое злосчастной сумочки. Ее движения были дергаными и несуразными. Как будто ее пальцы вмиг утратили чувствительность.

– Подержи Нику, - вздохнул Артем, вручая Алене девочку и забирая одновременно с этим из ее рук коробочку Достал, прочитал, все сделал. Аккуратно разломил таблетку. Размял ее в порошок. Поднял взгляд:

– Нужно чем-то разбавить.

– Я варила компот.

Вместе они упросили Нику проглотить лекарство. И тогда уж Артем с чистой совестью взялся звонить Васильевне.

– Это кто?

– Кто-то вроде врача.

– Кто-то вроде?

– Она работала медсестрой в амбулатории, пока ту не закрыли. Живет в двух

шагах, скоро будет.

– Может, лучше вызвать настоящего педиатра?

– Она лучше любого доктора. Правда, немного своеобразная.

Что Артем имел в виду Алена поняла, когда Васильевна к ним нагрянула. Худющая, как жердь. Прокуренная, как кальянная под утро субботы.

– Ну, чего вы старух посреди ночи дергаете?!

– Не рычи, Васильевна, вот... температура у ребенка. Тридцать девять. Дали Нурофен.

– Кашель? Сопли?
– поинтересовалась она. Смачно откашлялась. Снова расстегнула кнопочки на одежде малышки.

– Ничего такого, — встрепенулась несколько пришибленная Алена.

– А это что, жинка твоя? — бесцеремонно поинтересовалась Васильевна у Артема, тыча в Алену крючковатым, распухшим от подагры! пальцем.

– Нет — это няня Ники. Проходите в спальню. В зале... в общем, там спят.