Папарацци

Мне нравилось, что Вика не стеснялась своей наготы.

Большинство женщин, с которыми я делил постель, стремились скрыть под простынями, подушками или покровом ночи надуманные недостатки своего тела. Вика же раскованно растянулась на животе поперек кровати, не боясь предстать столь уязвимой. Я тешил себя мыслью, что это некий акт доверия с ее стороны. Еще никогда в жизни мне так не хотелось получить чьего бы то ни было расположения.

С Викой вообще всё складывалось не так, как я планировал. Думал переспать с ней раз и больше никогда не вспоминать, но после того секса в гримерке желание повторить превратилось в навязчивую идею. Я, как страждущий в пустыне, стремился утолить иссушающую жажду. Плюнул на собственные принципы, самолюбие и простил утренний скандал и оплеухи. Послал к черту друзей и закрытый клуб, в котором собирался забыться в компании соблазнительных красоток, и примчался в тесную квартиронку на отшибе города, где опасно надолго оставлять на улице машину без присмотра.

И всё эти “жертвы” только ради того, чтобы трахнуть Вику. Но оно того стоило. И в первый раз, когда взял ее прямо в прихожей, не заботясь о комфорте и эстетике; и во второй — на кровати, без оголтелой погони за удовольствием неспешно насыщал свою страсть. Не отказался бы и от третьего, но Вика так не вовремя затеяла разговор.

— Мне не нужны отношения, — без кокетства, даже наоборот, с нарочито деловым тоном.

— Как и мне, — никогда не скрывал от любовниц свою позиции относительно каких-либо обязательств и уз.

— Значит, между нами только секс? — практически требовала подтверждения. Обычно женщины задавали подобные вопросы с надеждой услышать опровержение, а еще чаще — получить заверения в настоящей и светлой любви.

— Только секс, — уже не терпелось перейти непосредственно к нему. Но как только я потянулся к соблазнительной попке, Вика ударила меня по руке:

— Я еще не закончила. — Суровый тон и хмурый взгляд нисколько не охладили пыл, захотелось снова приручить ее и сделать податливой и послушной. — Давай сразу договоримся о ряде условий, которых будем придерживаться, чтобы секс не превратился в нечто большее.

У меня только одно условие: заниматься сексом. Чаще. Дольше. Прямо сейчас.

— Например?

Она задумалась и через мгновение выдала:

— Например, никаких романтических свиданий.

Отлично, мне подходит.

— Никаких подарков, — включился игру.

— Никаких совместных праздников и отпусков.

— Никаких знакомств с друзьями и родней.

— Никаких завтраков — каждый ночует у себя.

— Никаких сцен ревности и выяснение отношений — каждый живет своей жизнью.

— Меня всё устраивает, — дала добро, подписываясь под негласным соглашением. — Нет, подожди! — резко передумала.

— Что еще?

— Всегда, везде и без каких-либо допущений предохраняемся.

— Согласен, — иронично знаменовал начало неотношений брачной клятвой. И теперь требовал первой брачной ночи.

Подмял Вику под себя, готовый без прелюдий овладеть ей. Как жалкий наркоман, готовый за дозу на любую гнусность, пасть на самое дно, я сейчас отдал бы всё лишь бы снова оказаться в ней. Поэтому чуть не взвыл от разочарования, когда она оттолкнула меня, опрокидывая на лопатки. Но я, дурак, зря поднял панику — уже через мгновение она восседала сверху.

Вика двигалась медленно, словно качалась на волнах. Волосы шелком стелились по моей груди, когда она наклонялась поцеловать; ускользали сквозь пальцы, когда выпрямилась и опьяненная запрокидывала голову назад. Я тут же тянул ее к себе, сжимая запястья, и терзал губами затвердевшие соски. Каждый раз Вика вырывалась и снова единолично диктовала правила, упиваясь властью надо мной. Снисходительно я позволял ей чувствовать себя лидером, ведь в итоге она со сладким стоном упала мне на грудь, обессиленная и одурманенная очередным оргазмом, подаренным именно мной.

Вика не откатилась, не упала рядом, а осталась в моих объятиях, прижавшись щекой к плечу. В ночной тишине я слышал как ее дыхание постепенно становилось более глубоким и равномерным, чувствовал как замедлялись удары сердца, приходя в привычную норму.

Пробивавшийся сквозь ночную мглу рассвет гнал домой, но я не решался потревожить, возможно заснувшую, Вику.

— Тебе пора, — сама встрепенулась, как испуганная птица, — мне нужно поспать перед работой.

Меня обдало холодом, когда она резко поднялась и принялась одеваться, выуживая из-под подушек и кровати одежду.

Я бы с удовольствием отрубился прямо здесь, а не маялся за рулем еще минимум час, прежде чем добраться до собственной постели. Но мы четко обозначили границы, и я не хотел пошатнуть безупречно выстроенную систему наших взаимоотношений.

Без лишних слов я собрался, она так же сдержанно проводила меня. Не мог уйти просто так, нужно было подтверждение, что сегодняшняя ночь не фарс; что к утру она не передумает и не попросит забыть обо всем, как будто ничего не произошло.

На прощание с сомнением и опаской поцеловал, и, к моему облегчению, Вика с готовностью ответила и даже подразнила, лаская игривыми пальчиками мой член через ткань брюк. Я не остался в долгу, и не отпускал, пока ее дыхание не участилось от возбуждения.

Черт, как теперь уйти?

— Пошел вон, Соболев, — насмешливо выталкивала меня за дверь. — Когда ты наконец исчезнешь с глаз? — но мягкий, певучий тон совершенно не соответствовал агрессивному вопросу. — Катись уже, Соболев, — а сама только сильней держала меня за лацканы пиджака. — Чтобы вечером был здесь и трахнул меня, — приказала напоследок.

Будь уверена, детка, я затрахаю тебя до смерти.

Вслух же сказал совершенно другое:

— Посмотрю свой график, будет ли у меня свободное время.

Рассмеялась и окончательно выдворила меня на лестничную клетку:

— Тогда придется найти кого-нибудь более сговорчивого, — и захлопнула дверь.

Прекрасно понимал, что то лишь шутка, но откуда-то из глубины поднялась волна животной ярости. Быстро погасил ее, пообещав самому себе, что непременно завтра побываю у Вики и выбью из головы все до единой мысли о том, что она может трахться с кем-то другим. С кем-то кроме меня.

Уже в машине, по пути домой, получил от нее сообщение:

Ты снова забыл флешку. Все-таки придется завести ее лично. Насколько успела заметить, в твоем офисе большой и удобный стол. Не терпится испытать его на прочность.

С трудом поборол желание развернуть машину и вернуться назад. Стрелки часов показывали четыре утра, и необходимо хотя бы немного отдохнуть, чтобы с утра иметь более-менее презентабельный вид.

Вы очень трудолюбивы, Виктория. Нравится ваш готовность отдаваться работе полностью. С удовольствием приму вас у себя в офисе.