Папаша напрокат

Глаза Эммы широко раскрылись от восторга, когда она увидела раскинувшееся под ними зеленое море листвы. Потом деревья расступились, Эмма охнула и указала пальцем на землю. Лаура посмотрела туда, но увидела только пастбище и ничего больше. Дилан первым заметил то, что привлекло внимание Эммы.

– Молодец, Эмма, это аппалуза. Так называется порода лошадей. Обычно их здесь пять. Ну-ка, где остальные?

Девочка разыскала остальных лошадей и нескольких коров. Небо окрасилось во все оттенки персикового, розового и пурпурного, и Дилан объяснил Эмме, почему небо на закате меняет свой цвет. Он показал ей облака разной формы, горы в отдалении, а Эмма помахала рукой детям, купающимся в бассейне далеко внизу. Дилан даже разглядел лису. Лаура подумала, что с такой высоты животное больше напоминает тощую маленькую собаку, но Эмма так обрадовалась, что Лаура не стала поправлять Дилана.

Ее удивило то, что через час полета Эмма не заскучала.

– Надо спускаться, – объяснил Дилан. – Наше место для посадки вот за этими деревьями.

Эмма захныкала. Ей хотелось летать еще и еще. Лаура заметила, как заулыбался Дилан.

– Ты можешь еще немного постоять здесь, – обратился он к девочке. – Но потом тебе придется вернуться в твой уголок и крепко взяться за петли, договорились?

Эмма кивнула и осталась, заворожено глядя вниз, пока шар медленно спускался. Дно корзины коснулось верхушек деревьев.

– А теперь отправляйтесь на свои места, вы обе, – сказал Дилан минуту спустя.

Лаура придержала дочь за руку, помогая ей спуститься. Она встала в своем углу лицом к Дилану и крепко вцепилась в веревку.

Лаура пыталась поймать ее взгляд, чтобы дочь увидела, как она гордится ею, ее послушанием, точным выполнением всего, что говорил Дилан, и отличным поведением во время всего полета.

Но Эмма не сводила глаз с Дилана. Своего отца. На лице девочки появилось выражение, близкое к обожанию.

Дилан оставил Алекса и Брайана укладывать шар, а сам пошел к Лауре и Эмме, поджидавшим его за оградой. Эмма удивила его. Трудно было поверить, что перед ним тот же ребенок, который совсем недавно отказывался зайти в воду.

— Команда позаботится о шаре, – сказал Дилан. – Они пригнали мою машину вместе с грузовиком. Поедем ко мне. Брайан принес мне пару лобстеров. Они плавают в ванне в блаженном неведении.

– Замечательно, – согласилась Лаура. Они втроем пошли к машине.

– Ты когда-нибудь пробовала лобстеров, Эмма? – поинтересовался Дилан.

Девочка взяла Лауру за руку и прижалась к ее боку.

– Не думаю, что она пробовала, – ответила за нее Лаура.

– Она может не захотеть их есть после того, как увидит их, – прошептал Дилан Лауре. – Но у меня есть ореховое масло и джем.

– Там будет видно, – улыбнулась Лаура.

Дилан боялся, что Эмма откажется входить в его дом, помня об инциденте с ружьями, но девочка смело вошла в гостиную и отправилась прямиком к аквариуму. Этим вечером она была совсем другой. Ей очень понравился полет на шаре, и Дилан радовался тому, что нарушил собственный запрет на полеты пятилетних. Эмма позволила ему помочь ей выбраться из корзины и даже протянула к нему руки, чтобы он поднял ее. Дилан сделал вид, что в этом нет ничего особенного, но у него стало так легко на душе, как никогда за последние годы. И вместе с тем он чувствовал удивительную завершенность.

Хотя Эмма всплакнула, когда Дилан отправил живых лобстеров в кастрюлю с кипятком, тем не менее она съела все мясо из клешней вместе с початком кукурузы и свежим помидором, который Дилан сорвал для нее на своем огородике.

Специально для дочери он купил кассету с фильмом «Красавица и чудовище», по совету продавца. Он вставил кассету в видеомагнитофон, чтобы Эмме было чем заняться, пока они с Лаурой будут наводить порядок.

Когда Дилан вернулся в кухню, Лаура стояла к нему спиной, опустив руки в мыльную воду для посуды.

– На шкафу с ружьями теперь новый замок, – сообщил Дилан на тот случай, если она волнуется об этом.

Лаура повернулась к нему, и он впервые увидел ее спокойное, не встревоженное лицо. Щеки порозовели, она мягко улыбалась. Лаура выглядела моложе и беззаботнее, чем несколько часов назад. Дилан вдруг ощутил быстрый и смутивший его прилив желания.

– Ты был просто неподражаем с ней сегодня вечером, – сказала Лаура.

Он протянул руку за посудным полотенцем, торопясь отвернуться от нее.

– Я не могу поверить, что она позволила мне взять ее на руки, – признался он.

– Я тоже, – Лаура протянула ему вымытую миску. – Но думаю, кое-что произошло там, наверху.

– Что, например?

– Я думаю, ты стал для нее героем, – улыбнулась Лаура.

Дилан почувствовал, что краснеет.

– Мне всегда хотелось быть для кого-нибудь героем. Лаура немного наклонилась и посмотрела в окно.

– Мы можем воспользоваться твоим телескопом, когда закончим с уборкой? – спросила она.

Дилан тоже посмотрел в окно. Над деревьями висел месяц.

– Идем сейчас, – он положил полотенце на рабочий стол. – Я могу убрать это позже.

Они прошли через гостиную. Эмма свернулась клубочком в углу дивана. Ее глаза не отрывались от экрана телевизора. Большой палец опять был во рту. Дилан осмелился погладить ее по волосам.

– Как дела у красавицы и чудовища? – спросил он, не ожидая ответа и не получив его.

Дилан вынес любительский телескоп из угла комнаты на террасу.

— Аппарат в полном твоем распоряжении, хотя он мало на что годится, – сказал он Лауре.

Она направила телескоп на Луну. Ее волосы рассыпались по плечам.

– Вот оно, – Лаура отступила на шаг, – посмотри. Дилан нагнулся к окуляру. В окружении сияющих звезд он увидел полумесяц, но видна была и остальная часть ночного светила. Он смог даже разглядеть кратеры.

– Ничего себе! – присвистнул он.

– Это явление называют «старая луна в объятиях новой луны», – пояснила Лаура.

Дилан поднял голову и улыбнулся ей.

– Что-то вроде Сары и Лауры, верно? – спросил он. Улыбка исчезла с лица Лауры, она закусила губу.

– Что я такого сказал? – нахмурился Дилан. Лаура прислонилась к перилам.

– Знаешь, я могу никогда не узнать, как связана Сара с моим отцом, но я надеюсь, что он был ей очень хорошим другом, что он подарил ей хотя бы немного счастья, пусть она об этом и не помнит. Потому что на ее долю выпало слишком много страданий.

Дилан подошел к ней ближе и тоже прислонился к перилам.