Папство и крестовые походы

Позднее, уже спустя некоторое время после того, как развернулось крестоносное движение, западные летописцы, в оправдание его, измыслили различные легенды о гонениях сельджуков на христиан в восточных странах, о поругании «язычниками» христианских святынь, преследованиях паломников, направлявшихся в Иерусалим. Историки последующих столетий подхватили эти легенды, разукрасили их всевозможными подробностями. Многочисленные авторы рисовали примерно одинаковую картину, утверждая, что сельджуки создали угрозу для «христианства», а это потребовало военного вмешательства благочестивых католиков, предводительствуемых папством.

Подобные представления о ближайших причинах крестовых походов распространены и поныне. Однако они не соответствуют фактам, засвидетельствованным многими средневековыми писателями. Сельджукам вовсе не была свойственна фанатическая религиозная нетерпимость. По отношению к иноверцам они продолжали лойяльную политику, установившуюся еще во времена арабского господства. Христианам сельджуки не чинили никаких серьезных стеснений в религиозных делах. Мало того, для приверженцев христианских исповеданий, преобладавших в Малой Азии, Сирии, Палестине (православные, монофизиты, несториане, грегориане и др.), сельджукское завоевание означало избавление от религиозных и фискальных притеснений византийской церкви. Именно так рассказывают об этом времени армянский летописец Матвей Эдесский и сирийский хронист Михаил Сириец, анонимная «История патриархов Александрийских» и другие сочинения восточных авторов-христиан. Показательно, что христиане — жители восточносредиземноморских стран — никогда не искали защиты от приписываемых сельджукам религиозных преследований — ни на Западе, ни в Византии.

Да и западные паломники, как и раньше, могли посещать Иерусалим, не подвергаясь оскорблениям со стороны сельджукских правителей. Сельджуки взимали с паломников определенную мзду за посещение «святого города», но точно также и в Константинополе пилигримы должны были уплачивать налог византийским властям; следовательно, в этом невозможно усматривать признак религиозной нетерпимости сельджуков. В Иерусалиме по-прежнему существовали две гостиницы, содержавшиеся там на средства города Амальфи. И пустое место, которое христиане именовали «святым гробом», находилось в полной сохранности. Правда, паломникам пришлось переменить сухопутный маршрут на морской, поскольку обстановка в Малой Азии затрудняла путешествия в Иерусалим, но это обстоятельство ничего общего не имело с гонениями на христиан. Между тем, всегда историки именно это и ставили в вину сельджукам.

Рассказы о страданиях восточных христиан при сельджуках, препятствиях, чинившихся паломникам и т. п., — все это, в значительной мере, досужие выдумки более поздних византийских и западных писателей-церковников. Они умышленно сеяли слухи о всякого рода злодеяниях сельджуков против «христианства», делая это в чисто политических целях, — для того, чтобы баснями об угрозе христианским святыням от «неверных» содействовать притоку новых военных контингентов с Запада. Такие же слухи распространялись и из папского Рима.

Известия о самых незначительных осложнениях, которые происходили у паломников на Востоке и которые были неизбежны в условиях анархии, царившей там в период распада сельджукской империи, умышленно раздувались до огромных размеров. Папство пользовалось слабой осведомленностью Западной Европы о том, что происходило на Востоке, для дезинформации католического мира. По словам Каэна, Рим выдавал катастрофу, постигшую Византию, за бедствия, якобы переживаемые вообще восточным «христианством» [15] .

15

Это и другие положения, по-новому представляющие значение сельджукского завоевания в истории возникновения крестовых походов, получили обстоятельное развитие в работах К. Каэна.

Сельджукское завоевание послужило предлогом к подготовке войны Запада против Востока якобы во имя религии лишь постольку, поскольку оно нанесло удар Византии, давно являвшейся объектом вожделений римской курии. Дальнейшее распространение сельджукских завоеваний в 70—80-е годы в Передней Азии и происходившее одновременно с ним раздробление державы Малик-шаха открыли перед папством не только возможность добиваться претворения в жизнь своих старых антивизантийских планов, но и позволили римской курии значительно расширить ее экспансионистские устремления при помощи заведомой лжи об угрозе «христианству» со стороны сельджуков.

Дипломатия папы и Византия. Планы Григория VII в полной мере воскресил его второй преемник — Урбан II (1088—1099). И не просто воскресил, но и дополнил: все Восточное Средиземноморье должно было, согласно его намерениям, стать объектом эксплуатации римско-католической церкви. Вместе с тем Урбан II детальнее, чем Григорий VII, обставил эти планы внешними аксессуарами религиозного характера. Трудности, которые переживала Византийская империя в то время, облегчили папству его задачу.

В начале 80-х годов нормандцы, предводительствуемые Робертом Гвискаром, продолжали захваты в европейских провинциях империи, наводя страх на Константинополь. Новый византийский император Алексей I Комнин (1081 —1118), пустив в ход и силу оружия, и хитроумную византийскую дипломатию, устранил нормандскую опасность.

Но в это время тучи стали сгущаться на севере и на востоке. Против Византии восстали страдавшие от налогового гнета славянские поселенцы придунайской Болгарии. Они призвали на помощь кочевников-печенегов.

В 1088 г. печенеги нанесли Алексею Комнину тяжелое поражение при Силистре. Они разорили Адрианополь и Филиппополь, дошли до стен столицы. В это же время над Константинополем нависла непосредственная опасность и со стороны сельджуков. Эмир Чаха, обосновавшийся на западе Малой Азии (в Смирне) и на некоторых островах Эгейского моря, снарядил флот против Константинополя. Чаха завязал переговоры с печенегами. Был выработан общий план наступления печенегов и сельджуков на столицу империи.

В этот критический для Византии момент папство, как и полтора десятка лет назад, снова сделало попытку оказать на нее нажим. Послы Урбана II, отправленные в Константинополь в начале 1088 г., сделали Алексею I представление по поводу того, что в Византии якобы принуждали латинян (католиков) отправлять церковную службу по греко-православному обряду. Алексей Комнин ответил папе в примирительном тоне. Он даже согласился для видимости на уступки Риму. Был определен срок созыва в Константинополе церковного собора, на котором предполагалось урегулировать спорные догматические и обрядовые расхождения католической и православной церквей. Завязались переговоры об унии.

Правящие верхи Византии на словах изъявляли готовность к примирительному решению богословских распрей Рима и Константинополя по весьма простой причине. Империи угрожала серьезная опасность. Натиск тюрок (печенегов и сельджуков) буквально захлестнул Византию Оказавшись в кольце врагов, Алексей I искал союзников.

В 1090—1091 гг. византийский император обратился с посланиями к государям и князьям Запада: Византия просила военной помощи. Были направлены послы и к папе римскому, на которого Алексей Комнин возлагал определенные надежды. Ему нужно было пополнить армию империи. Запад и до этого поставлял немало наемников в греческие войска. Это были нормандцы, скандинавы, англосаксы и другие. Теперь Константинополь особенно нуждался в такого рода наемниках. Рим мог оказать Византии существенную помощь в привлечении заемных отрядов. Этим объясняется кажущаяся уступчивость греческого правительства папству в переговорах об унии. Но целиком полагаться на папу было невозможно: притязания курии на главенство давно были известны в Константинополе. Ведя переговоры с Римом и соблазняя западных феодалов надеждами на грабеж восточных стран, византийское правительство принимало и другие, более верные меры для прорыва сельджукско-печенежского окружения. Против печенегов были брошены новые союзники Византии — половцы.

В конце апреля 1091 г. с печенегами было покончено: флот эмира Чахи не успел прийти им на выручку. Вскоре удалось избавиться и от самого Чахи. Алексей I натравил на него нового никейского султана — Килидж-Арслана, который умертвил Чаху во время пира. Так, действуя то военной силой, то интригами и подкупом, Алексей I в конце концов избавился от страшной опасности, грозившей Константинополю. Византия сумела вернуть под свою власть ряд прибрежных пунктов в Мраморном море, острова Хиос, Самос, Лесбос. Сельджуки были потеснены. Теперь не для чего было заигрывать и с Римом. Переговоры об унии оказались безрезультатными. К досаде Урбана II Византия практически не пошла на уступки курии. Намечавшийся собор не состоялся, религиозные разногласия оставались неурегулированными.