Пара для саламандра. Академия драконьего пламени

Мужчина едва уловимо поморщился. Как будто само это обращение было ему неприятно, и это порождало множество диких предположений.

— Зачем? — странная такая улыбка. Не то, чтобы неприятная. Скорее — едва обозначенная. Когда ты и не помнишь, как это — улыбаться.

Ох уж эти драконы. Всё бы им.

— Не знаю, о чем вы говорите, моя дорогая леди. Я не шут, чтобы устраивать представления, — холодный взгляд в упор.

— То есть в купальню вы не врывались? — спрашиваю иронично, уже чувствуя, что что-то здесь не так.

— Разумеется, нет, — высокомерное, — я не сошел с ума, чтобы настолько вопиюще нарушать правила приличия.

Дррраконище.

Усмешка. Оскал. Кривая ухмылка в ответ.

— Присаживайтесь. И расскажите толком, что случилось. Ах, да, — ироничный взгляд и… — и прошу, не стесняйтесь, поешьте.

Мда, голодный урчащий желудок был готов на любые подвиги. Даже откусить драконий хвост. Хотя. нет. Хвост жалко.

Впрочем, я лишь благодарно кивнула и без лишних расшаркиваний приступила к трапезе. Не стоит стоять между оголодавший девушкой и её заветной аппетитной жертвой в виде наваристого супчика и одуряюще пахнущего мяса. Впрочем, моим аппетитом дракон был вполне доволен.

Сам же к еде едва прикоснулся.

— Что со мной происходит? Я человек, мой краэнг. Без малейшей капли магии, без примеси чужой крови. Я была уверена в этом до последнего, но.

— Но иногда не обязательно с магией нужно родиться. Иногда можно её получить. Вам ли не знать, моя дорогая леди Найана, что иногда способности и новые возможности даруются нам божественным вмешательством.

Наверное, мои широко распахнутые — нельзя же сказать правду — выпученные от удивления!

— глаза саламандра изрядно повеселили.

— Вы хотите сказать, что.

— Хочет, но не скажет. Потому что нельзя, — раздался вдруг знакомый ворчливый голосок.

На краю стола, изящно свесив хвост, утроилась хвостатая пакость. Орвер явился.

Божественный посланец почесал лапой шею — блохи у него там? — и весьма бесцеремонно стащил кусок мяса!

— Эй! А ну верни!

Куда, куда мой обед уводить! Сейчас как зарычу!

— Я как-нибудь сумею накормить вас обоих, — краэнг иронично прищурил глаза.

— Так почему нельзя? — хмуро возвращаюсь к разговору, обрывая веселье. — Мне. непонятно происходящее. Мне элементарно страшно, — посмотрела с вызовом, — и ваши секреты, и ваше поведение, и мои. то, что со мной происходит.

Глава 6

Посмотрела внимательно. На лице мужчины ни следа иронии. Взгляд внимательный, словно ощупывающий. В нем и вызов, и тоска, и сожаление, и жёсткость — и снова та странная томительная жажда, что растекается по венам.

— Я не могу рассказать, — саламандр отворачивается. Светлые волосы в свете солнечных лучей кажутся пылающей короной. Его голос — ровный, прохладный, спокойный, остужает и успокаивает против воли, — не потому, что не хочу. Потому, что иначе этого не произойдет. Ты не должна знать всё, что происходит. Иногда достаточно просто верить.

— Например, верить во что? Что людей в Айтваре перестанут унижать и пытаться убить? Что кайсару не всё равно, что творится в стране между разными расами? Что?..

Я захлебнулась словами и замолчала. Да, иногда даже боевые маленькие ящерицы нуждаются в поддержке. Но в этом мире…

На плечи легли чужие руки. Лиссуш скользнул мохнатой тушкой на колени.

— К сожалению, невозможно так скоро решить проблему нашей вражды с людьми, — голос мужчины звучал глухо, но его ладони продолжали поглаживать мои плечи, словно согревая, — мы живём дольше во много раз, для нас эта война была едва ли не вчера. И мы хорошо помним обиды. Те, кто оскорбил тебя, будут наказаны. Но пойми и ты — людям не стать равным драконам. Но не равняй всех людей — и себя.

— Я особенная? — не сдержала горечь.

И вздрогнула, услышав:

— Да. Пара — всегда особенная. Ты, как и все люди, ждёшь человеческого выражения чувств. Человеческой любви. Но, может, стоит и тебе посмотреть на нас без предубеждения? Между нами всё может быть иначе. Поверь мне. И это зависит не только от меня.

— Вы не он, — вдруг вырвалось суматошное. Туман. Скрип шестерёнок, сумбур мыслей, обрывков чувств, эмоций, воспоминаний, — вы ведь братья, вы похожи. Но который на самом деле?

Я стала косноязычной, как смущенный ребенок. Но он понял. И обнял со спины сильнее, перебирая разметавшиеся пряди огненных волос.

— Тебе не стоит об этом думать. Так ли важна оболочка? Или ты не знаешь — к кому из нас и что чувствуешь? — злой укол.

Уязвленное мужское самолюбие. Вот и чешуйчатый, и вроде бы взрослый — а всё равно обидчивый, как мальчишка.

— В том-то и дело, что знаю, — отвечаю спокойно — и накрываю его ладони своими, — но я не приемлю только одного — обмана. Можете водить за нос кого угодно. Я не дура и прекрасно понимаю, что если вы — тот, о ком я подумала, это государственная необходимость.

Значит, ты знаешь ответ…

Шепот на ухо, проникающий в душу. И сомнения, жалящие коброй.

Кто мы друг другу? Просто незнакомцы, связанные богом и судьбой? Те, кто призваны друг друга спасти? Есть вообще, что в его, что в моей жизни место чувствам?

Да и дворец — не то место, где я хотела бы жить. Опасно, слишком опасно. Я не верю в магию пар. Что будет, когда я надоем сиятельному саламандру?

— Много думаешь. И опять — зря, — фыркнул Орвер.

В дальнем конце покоев зазвенел колокольчик.

Краэнг — буду называть его так, сам же устроил маскарад — стремительно отстранился, мазнув пальцами по щеке, и вышел.

А я.

— Орвер, можешь меня перенести в. храм? — решение далось с трудом.

Пропущу ведь пары. Но сейчас об этом не было думать ни сил, ни возможности.

Да и судьба Майры волновала гораздо больше игр семейства Асайши.

— Ты уверена в этом? — усы "хорька" встопорщились.

Бусинки-глазки вылупились, коготки впились в плечо, куда он ловко забрался.

— Не была бы уверена — не спрашивала бы. Он ведь знал, что я приду?

Осмыслить, что странный незнакомец действительно является богом, до сих пор не получалось.

— Возможно, — уклончиво отозвался звереныш, смешно выгибаясь под моей рукой и издавая довольные урчащие звуки.

— Тогда не будем откладывать визит, — усмехнулась.

Оставаться здесь и сейчас наедине с саламандром — кем бы они ни был — не хотелось. И нет, клянусь несуществующим пока хвостом — это не бегство! Это стратегическое отступление.