Пара не пара - парень не парень

Эрмет поздравил меня с примечательным трофеем и посоветовал сохранить розового цвета свиток, перевязанный атласной ленточкой, для потомков. Ну да, есть чем гордиться, не каждого лорда так настойчиво замуж зовут!

Во второй половине дня, когда Тьери бежал разносить письма, я следовал за ним. И потому, что надеялся подловить его где-нибудь в безлюдном переулке и расспросить, что творится в особняке, и потому, что меня тревожило его поведение. Казалось, что парнишка чего-то опасается. И — увы — пустынных переулков он явно избегал.

Но сегодня Тьери понесло в сторону речного порта. Не доходя пару кварталов, он зашёл в небольшую гостиницу, пробыл там несколько минут и потрусил назад. Похоже, этот район он знал плохо, потому что на каждом перекрёстке останавливался и начинал озираться. А богатых карет, которым можно вскочить на запятки, тут не было — по улице в основном громыхали телеги, гружённые тюками, ящиками и бочками. На очередной развилке Тьери заколебался, потом подошёл к мужику, одетому побогаче прочих, и что-то спросил. Мужик махнул рукой, только не туда, куда, как мне представлялось, надо было идти, а направо, в сторону реки. Тьери закивал, поклонился и побежал в указанном направлении. Мужик издевательски хохотнул вслед и сплюнул. Ну точно, указал неверную дорогу, причём нарочно. Вот же сволочь!

И одновременно произошло ещё одно событие. Шедший по другой стороне улицы незнакомый мне крепкий чернявый парень заметил Тьери, буквально сделал стойку, как охотничий пёс, а потом перебежал улицу и, прижимаясь к стенам домов, заторопился следом. Чую, не к добру это всё…

Я бы попробовал окликнуть Тьери, предупредить, только в этот момент мимо «удачно» загромыхал в сторону порта обоз из полудюжины телег с пустыми бочками. Да, от жажды Кентар не умрёт. Но окованные железом колёса на булыжной мостовой исключали голосовой способ общения. Так что я просто кинулся вслед за Тьери и чернявым. По пути сумел прицельно, со всей силы наступить каблуком на ногу вредного мужика, пославшего Тьери в неверном направлении. И пусть себе ругается вслед — всё равно в этом грохоте я его не слышу!

Улица повернула, сузилась, домишки вокруг стали ниже и плоше. Последний магазинчик — овощная лавка — остался где-то за поворотом. Тьери явно забеспокоился, а чернявый прибавил хода, пытаясь сократить дистанцию. Я перешёл на бег.

А потом Тьери оглянулся, заметил преследователя, ойкнул и со всех ног, так, что пятки засверкали, помчался прочь. Я, чертыхнувшись, понёсся следом. Эх, надо было прежде ходу прибавить, а теперь не так просто их догнать!

Улица снова повернула и стала ещё уже. Тьери летел во все лопатки, умудряясь на бегу крутить головой. Но ни свернуть, ни куда-нибудь деться в этой каменой кишке было невозможно. Шагах в пятнадцати позади мчался чернявый. Я отставал от него ещё шагов на десять. Лениво слоняющиеся по улице аборигены не обращали на нас никакого внимания, словно такие вот гонки, иногда из-за куч мусора или прилёгших отдохнуть прямо на дороге пьяных превращавшиеся в скачки с препятствиями, были тут в порядке вещей. Чернявый уже сопел и пыхтел так, что даже я это слышал. И может, бросил бы идею догнать резво удиравшего мальчишку, но тут Тьери споткнулся. Видно, всё же устал после долгих мотаний по городу. Вдохновлённый преследователь тут же прибавил хода…

Улочка наконец закончилась. Вернее, разделилась на два одинаково несимпатичных переулка, отходящих друг от друга под прямым углом. Тьери почему-то выбрал правый. Может, надеялся, что тот выведет назад, на идущую от гостиницы улицу, с которой всё началось. Но ошибся: переулок вильнул, сузился и внезапно закончился, перегороженный высоченным забором. И тут, в узком тупике с чавкающей под ногами грязью, никого, кроме нас троих, не было.

Меня, кажется, Тьери и не видел. Задыхаясь и сипя, прижался спиной к забору и сунул руку в карман. Выхватил небольшой нож, похоже, кухонный, и, зажав в левом кулаке, наставил на преследователя. Странно как, не замечал, что мальчишка левша. А потом дошло — раз правая рука снова в кармане, значит, там есть что-то ещё, на что Тьери надеется больше, чем на нож, с которым, судя по манере держать, он и обращаться толком не умеет. А что? Неужели перец?

Чернявый громко захохотал:

— Ну, вот ты, вша навозная, и попался! Тут и останешься!

И лезвие в его руке было совсем другим — настоящим кинжалом.

Дальше всё произошло очень быстро.

Тьери пискнул испуганной мышью и метнулся вперёд, швыряя в лицо чернявому то, что прятал в правом кулаке. Может, от камня бандит бы и увернулся, но как прикрыться от облака красного перца?

Но ножом ткнуть негодяй успел. Как мне показалось, куда-то в бок пытавшемуся уклониться Тьери. Мальчишка вскрикнул…

Они были так заняты друг другом, что меня, кажется, так никто и не заметил. А я, проклиная себя за то, что на какие-то мгновения, считаные секунды не успел вовремя, тоже выхватил кинжал и впечатал рукоять прямо в затылок чихавшего мерзавца. Если проломил череп, так тому и быть! Парень заорал и рухнул мордой в бурую жижу под ногами. От шеи поползло алое пятно… Всё, хватит? Нет, сучит ногами и пытается подняться. Похоже, череп там, как чугунный котелок. Тогда вот так, чтобы не мешался, — быстро нагнулся и, стараясь не думать о том, что творю, вонзил кинжал под колено. Теперь не побегаешь! Может, ходить и будешь, но хромать долго придётся. Парень, взвыв, снова ткнулся рожей в грязь. Ну, с этим всё. Но что с Тьери?

Тот снова стоял у забора, привалившись спиной и держась обеими руками за бок. Потерянный ножик — точно, кухонный — валялся на земле. Что с мальчишкой? Неужели ранен? А если смертельно? Я же не врач, даже помочь не сумею…

Кинулся к нему:

— Тьери? Ты ранен?

— Сей-силь? — Тон был робким, неуверенным, голос дрожал. — Это ты? Откуда ты здесь? А где?..

— Я, я, не бойся. Ты — ранен?

— Не знаю. Кажется. — И пожаловался: — Больно.

Девы-Заступницы! Не знаю, чем мальчишка насолил этому чернявому уроду, но случившегося он не заслужил. Пусть всё обойдётся! Пусть он выживет!

— Покажи!

— Не надо!

— Дурак! Если там рана, надо хотя бы остановить кровь! — Огляделся: чёрт, в этом болоте даже присесть негде. — Обопрись на меня и стой! Можешь?

— Кажется…

Взглянул в иссиня-белое лицо с круглыми серо-зелёными глазищами с широченными зрачками. Так испугался или ему настолько плохо? Сейчас узнаю.

Коричневый камзол оказался распорот на уровне талии. Полотняная рубаха тоже. Но под рубахой было намотано что-то ещё, что-то плотное, а местами твёрдое. Нательный пояс! Зачем он таскает такое на себе? Хотя какая разница, зачем? Похоже, сейчас именно он спас Тьери жизнь. Если бы кинжал вонзился в живот, как метил тот урод, то пропорол бы печень. А так острие клинка наткнулось на что-то твёрдое и съехало вбок, распахав пояс и оставив на теле всего лишь царапину. И, пусть та и кровоточила, смертельной рана явно не была. Промыть, забинтовать… если грязь не попадёт, через три дня будет как новенький!

— Всё в порядке, жить будешь!

— А больно почему?

— Думаю, будет синяк хороший от удара, и царапина жечь должна.

— Царапина?

— А ты думал, у тебя кишки сейчас на землю выпадут? — пошутил я.

И, похоже, как-то не так. Потому что белый Тьери позеленел и стал куда-то валиться. Подхватив мальчишку, обернулся к стонущему на земле бандиту:

— Ты! Уезжай из Кентара! Встречу ещё раз — перережу глотку. Понял?

Тот испуганно закивал.

Ладно, раз головой так мотать может, значит, выживет. А нам отсюда пора…

Обратно к цивилизации мы ковыляли долго, хотя уже к перекрёстку Тьери попытался освободиться и начать переставлять ноги самостоятельно.

По пути я вытащил из Тьери историю конфликта с Руппером, как звали чернявого. Надо сказать, что услышанное заметно уменьшило угрызения совести по поводу того, что с хорошей вероятностью живодёр останется хромым на всю жизнь. Наверное, всё же карма есть. Жаль только, что вселенская справедливость чаще добирается до конюхов, чем до герцогов.