Пара не пара - парень не парень

Естественно, наём новой кухарки их светлость свалил на Мерзьена. Тот спихнул на меня почти всю корреспонденцию, временно приставил к повару двух из оставшихся горничных и занялся поисками. Сказать, что привыкшие к беленьким кружевным передничкам и метёлкам из перьев горничные, которым вручили тесаки и посадили чистить рыбу и картошку, были недовольны — это ещё ничего не сказать. Ждём новых кулинарных шедевров.

Адэр Сейсиль Эл’Суани

Невероятно — у меня, то есть у леди Сейсиль, появился поклонник. Какой-то кавалер день за днём торчит перед домом, начиная каждое утро с того, что забрасывает к нам во двор букет из так называемых столепестковых роз, означающих сердечную любовь. Когда он в меня влюбиться-то успел? И что мне с ним делать?

На третий день Эрмет заметил, что в букет вложена записка:

«Дивная леди! Мы не представлены, но я, благородный лорд Физалъ, готов отдать жизнь и всё состояние, чтобы это исправить и стать к вам ближе. Примете ли вы мою искреннюю любовь? Я готов смиренно ждать ответа до скончания века. Ваш лорд Физалъ».

Читая это безобразие, Эрмет косился на меня и прятал ухмылку.

Слов не было. Правильно говорил я, что от юбок — вред один. Бедные женщины, которые их носят… Свихнуться ж можно, причём это заразно! Я скучаю по Тьери — другому парню, а третий парень влюбился в меня самого. И это если ещё не вспоминать о герцоге!

Но, как бы то ни было, поощрять спятившего беднягу я не собирался. Причём ладно б он был уродом… так нет, очень даже ничего: темноволос, хорошо сложён и, если верить посланиям, привязанным розовой лентой к ежедневным колючим веникам, богат.

На четвёртый день я-Сейсиль вышел к калитке и произнёс:

— Лорд, кто бы вы ни были, не рассчитывайте на взаимность. Моё сердце занято, так что найдите себе другую леди.

Не дожидаясь ответа, повернулся и, приподняв пальчиками юбки, скрылся в доме.

На следующий день на земле перед калиткой красовалось большое выложенное лепестками алых роз сердце. Сам поклонник торчал на посту — подпирал забор на другой стороне улицы.

Лишь бы ему петь в голову не пришло!

Без пения обошлось — зато лорд компенсировал стихами. Как реагировать на послание:

Очи небесные, розы ланит, Облик волшебный страдальца манит! Век я готов провести у ворот Дома, где дивная леди живёт!

Девушки на самом деле рады получать такое? У меня так зрело желание выйти в мужском костюме и конкретно и предметно объяснить влюблённому недоумку, что я не крепость, жаждущая осады, потому что ей одной в чистом поле стоять очень скучно. У меня и без потерявших голову идиотов забот полно.

На следующий день к длинному свитку с поэмой о локонах, в которых запутались лучи зари, оказалась приколота золотая брошь с крупным александритом. Я даже на минуту задумался: может, податься в куртизаны? — мигом поместье отобью. Вздохнув, вручил свиток и брошку Эрмету, который вернул дары приславшему и настоятельно попросил более не докучать леди.

Но на другое утро во дворе снова валялся букет роз, правда, записка была лаконичной: «Несравненной, недоступной и обожаемой».

Ладно, пока он в дом не суётся, пусть делает что хочет. Запретить я не могу, разве что по шее накостылять.

Кстати, если Кабан до сих пор за мной «присматривает», надеюсь, наблюдатель не истолкует ситуацию превратно. Моё дело сейчас — быть выше подозрений. Так что лорду Физалю не светит даже пощёчина, которую можно принять за проявление чувств. Просто закрытая дверь и наглухо занавешенные окна. Причём последнее было особенно актуально в свете того, что большую часть дня я проводил вне дома.

Два дня подряд я, в мужском платье и тёмном парике, следовал за Тьери, разносящим письма. Ну и шустрый же он! А манера вскакивать сзади на едущую попутную карету, если там никого нет на запятках, — это просто ужас! И потому, что выглядит опасным, и потому, что фиг угонишься.

Что меня удивило — Тьери очевидно избегал узких переулков, даже если те позволяли срезать путь, и без конца озирался. Казалось, он чего-то боится.

Где бы его подловить, чтобы поговорить?

Эльма Тьери Эл’Сиран

Погода действительно повернула к осени. Если днём ещё было солнечно и тепло, то к вечеру могли набежать облака и начаться ветер, стихавший только поздно ночью. Я успела забыть о засунутых под крышу бутылках, но те неожиданно напомнили о себе сами.

Вообще, все новости теперь удачно стекались на кухню, где мне были рады. Я никогда не отказывалась, разнося письма, заскочить в лавку с пряностями или на рынок и купить то, что требовалось повару для очередных кулинарных экзерсисов. И обычно притаскивала несчастным сосланным на кухню горничным леденцы на палочке. В ответ меня подкармливали и делились новостями и слухами.

Так я и узнала, что последнюю ночь маркиза Эл’Облван — служанки, хихикая, меж собой звали чопорную особу «леди Болван» — не могла уснуть до утра, потому что за стеной вздыхали и стенали замогильные голоса. И только когда пришёл рассвет, наступила тишина. В общем, после обеда леди собирается в Храм.

Спрашивать, рад ли герцог, было излишне. Лучше мне ему сегодня просто не попадаться на глаза. Во избежание.

Но интересно, долго ли продержится ветреная погода? Ещё бы пару дней было б идеально. И, эх, если бы Фейли помогла немножко…

Хотя, если Фейли помочь не может, попробую сама. Намедни у господ на обед подавали дорогущую привезённую с побережья в выстланных водорослями бочках рыбу с интересным названием «небесный окунь». Прозвище «небесный» подводный хищник получил за удивительные свойства чешуи, содержавшей в большом количестве соединения фосфора и слабо мерцавшей в темноте холодным зеленоватым светом. Мусор ещё не вывозили, значит, на помойке лежит кулёк с рыбными очистками. Конечно, возиться с таким — не подарок, но перспективы манили. Взять, к примеру, чёрную тряпку, а на ней, пользуясь рыбным клеем, выложить из крупной чешуи череп. Если тот станет хотя бы немного светиться, я уж сумею продемонстрировать сие художественное девичье рукоделие в правильное время в правильном месте. Например, свешу чёрный стяг ночью с крыши над окном четы Эл’Облван и помашу немножко, благо, занавески те не задвигают — весь особняк уже был в курсе, что леди обожает любоваться звёздами, которые, как известно, глаза Дев-Заступниц, взирающих на нас с небес. Вот и полюбуется. И девами, и моим черепом. А нечего было ловить несчастного помощника секретаря в коридоре, когда Мерзьен послал меня к Кабану с бумагами на подпись, и полчаса пилить за лохматость и неправильную осанку. Я столько работала над тем, чтобы та стала неправильной!

Но, видно, моя прапрапра рассудила, что негоже леди с чёрным флагом скакать ночью по крыше… Привести замысел в исполнение я не успела. Только стемнело, как показалось, что женский голос произнёс: «Присядь на кровать, не то упадёшь». Фейли? Это она?

Послушно села — и обмякла.

Очнулась оттого, что меня трясли за плечо. А что у моей кровати делает мажордом? И почему я сплю одетой? Ах, ну да, Фейли…

— Лорд Филикс, что случилось? Я задремал…

— Их светлость велели проверить каждого в поместье, все ли на своих местах. Леди Эл’Облван кто-то напугал. Герцог подозревает злой умысел.