Пара варвара

Думаю, пришло время начать шоу. Я делаю глубокий вдох, хватаюсь за стену для опоры и выбираю свой путь.

Часть 7

ХЭЙДЕН

Джо-си ушла на большую часть дня, и ее отсутствие гложет меня. Я знаю, что она в недрах Пещеры старейшин, и она в безопасности, но я хочу ее увидеть. Мне это необходимо. Рух, к счастью, не разговорчив, и мы наслаждаемся дружеским, хотя и угрюмым молчанием, пока точим оружие и следим за огнем. Я чувствую, что должен что-то делать — охотиться, присматривать за Джо-си, обеспечивать ее, заботиться о ее нуждах, — но вместо этого я остаюсь у огня и занимаюсь своими вещами, ожидая ее. Жизнь охотника такова, что он всегда должен чинить свое снаряжение. Всегда есть рыболовные крючки, которые нужно сделать из кости, наконечник копья, затупившийся от использования, который нужно заточить, ножи, у которых должны быть отточены края, сети, которые нужно зашить, ремни, которые ослабли от использования, и обувь, которую нужно починить. Обычно я нахожу утешение в бесконечных хлопотах по дому, но сегодня это выводит меня из терпения.

Я хватаю пальцами тонкий рыболовный крючок и рычу, бросая осколки в угли костра.

— Нелепо.

Рух смотрит на меня прищуренным взглядом.

Я свирепо смотрю на него. Он ничего не говорит, но я могу представить, о чем он думает. Это третий рыболовный крючок, который я вырезал — и сломал — подряд. Я сосредоточен на чем угодно, только не на стоящих передо мной задачах. Вместо этого я беспокоюсь о Джо-си. Ее не было в течение долгого времени. Она поранилась? Упала? У нее идет кровь, и она в беде сейчас? Я вскакиваю на ноги.

— Мне нужно идти.

— Идти куда? — Рух ковыряется в огне и поворачивает вертел, поджаривая зверя из перьев. Его супруга любит, чтобы мясо обжаривалось, хотя большинство ша-кхаев не едят такое, но только не Рух. Его Хар-лоу счастлива, и это все, что для него имеет значение.

Я отбрасываю в сторону свой разделочный нож.

— Куда угодно. Я…

Я останавливаюсь. Джо-си стоит в дверях, скрестив руки на груди. Она наблюдает за мной, ее взгляд на моем лице. Когда наши глаза встречаются, она неуверенно улыбается мне.

Мой кхай вспыхивает к жизни, сильно пульсируя в моей груди. Его песня дико отчаянна, и моя кровь стучит в ушах, мое ослабленное тело не в состоянии справиться с возбуждением моего кхая. Мой член напрягается в набедренной повязке, и я быстро поправляю себя одной рукой, взмахивая хвостом.

— Мы можем… мы можем поговорить? — Джо-си делает шаг вперед, ее волосы рассыпаются по плечам. Она выглядит уязвимой и красивой одновременно, и мое тело жаждет прикоснуться к ней. Говоря это, она смотрит на меня, и мне кажется, что она видит меня впервые почти за целую луну.

Я чувствую волну триумфа глубоко в своем теле.

Она пришла, чтобы принять резонанс.

Рух кряхтит и поднимается на ноги, хотя я едва осознаю его присутствие.

— Я пойду проведаю свою пару. — Он отбрасывает в сторону каминную палочку, смотрит на нас, а затем выходит из комнаты, задев панель на стене. Стена, кажется, смыкается и задвигается за ним.

Мы одни, и я глубоко вдыхаю, наполняя свои ноздри сладким ароматом Джо-си.

Моя пара идет ко мне.

Моя пара.

Мой кхай напевает еще громче, когда она делает несколько крошечных шагов в моем направлении. Она выглядит хрупкой и нерешительной, но все же движется ко мне. Это хорошо. Я заставляю себя оставаться неподвижным, когда она приближается. Если я ухвачусь за нее, я потеряю ее. Я сжимаю кулаки по бокам, полный решимости оставаться неподвижным, даже несмотря на то, что мой кхай почти неистовствует в моей груди. Он чувствует ее близость и становится диким.

Она делает шаг вперед, а затем останавливается, убирая прядь своих длинных волос за ухо.

— Я… — она делает паузу и облизывает губы. Я смотрю на розовую вспышку языка, мой член невыносимо болит от этого зрелища. Мне говорили, что у людей гладкие языки. Сначала эта мысль вызвала у меня отвращение, но теперь я представляю маленький язычок Джо-си на моей коже, и мне хочется запустить руку под набедренную повязку и сжать себя.

— Да? — я рычу это слово.

Джо-си моргает, немного пораженная, а затем потирает руки.

— Итак… помнишь, когда мы говорили? И я сказала, что никогда не сдамся? — ее взгляд опускается, и она издает тихий вздох. — Я больше не могу сдерживаться. Я… сдаюсь. Ты победил.

Я хмурюсь от ее слов, не совсем уверенный, что понимаю. Она говорит на человеческом языке, и есть некоторые слова, которые я не понимаю.

— Победил? — Образ, который приходит на ум, — это завоевание, а не спаривание. — Как я победил?

— Я приползла к тебе. — Она разводит руками. — Я сдаюсь. Я больше не могу бороться с этой штукой. — Ее глаза странно блестят, но она натягивает на лицо улыбку.

Не так я все себе представлял, когда она придет ко мне. В моих снах — а их было много — ее глаза прикрыты тяжелыми веками от вожделения, и она проводит руками по моей груди, как будто не в силах удержаться от прикосновений ко мне. В моих мечтах она жаждет поддаться песне кхая. Но женщина передо мной кажется… побежденной.

Но мой кхай поет мощную песню, и мое тело возбуждено. Я протягиваю руку, сначала нерешительно, чтобы посмотреть, не уклонится ли она. Когда она этого не делает, я прикасаюсь к пряди ее длинной, гладкой гривы и пропускаю ее сквозь пальцы, мягкую, как вода.

— Ты хочешь быть моей парой, Джо-си? — мой голос хриплый от желания, и мой член напрягается сильнее под набедренной повязкой. Если она придвинется еще ближе, то почувствует это на себе. Эта мысль вызывает у меня абсурдное возбуждение.

— Честно? Нет. Я этого не хочу. Я не хочу тебя. — Она слегка качает головой. — Но… — ее руки скользят по груди, где отчаянно гудит ее собственный кхай. — Я не могу… Я больше не могу этого отрицать. Я чувствую, что мы застряли на плаву и становимся все слабее и слабее. Супер машина больше не вариант, так что… придется обойтись этим.

Она говорит много человеческих слов, и я смутно их слышу, но вместо этого я сосредоточен на ее мягких волосах, снова провожу по ним пальцами и наблюдаю, как они колышутся.

Наконец-то она позволит мне прикоснуться к ней.

— Итак, эм, может, нам стоит найти какое-нибудь уединенное место, чтобы сделать это? — ее голос звучит сдавленно.

Я киваю. Я бы взял ее на полу, прямо здесь, прямо сейчас — но я понимаю, что люди ценят тихие места, где они могут быть одни, чтобы спариваться. Я пытаюсь вспомнить обо всем, что говорили другие мужчины, спаривающиеся с людьми, у костра — о том, как им нравится, когда их обнимают, что доставляет им удовольствие, — но все, о чем я могу думать, это о постоянном пульсирующем гудении моего кхая в груди, близости Джо-си и жажде в моем теле, которая вот-вот, наконец, будет утолена.