Парад искажений

— А почему нет? — пожал плечами Ткачёв. — Не задавить, а сильно помять.

— Нет, Викторыч, — отмахнулся агент. — Ближняя охрана к нему не подпустит. Начнётся стрельба, и народ разбежится. Концепция плана не плоха, но тут надо подумать и посмотреть. Вот куда Брежнев двинет по заводу?

— Хм. В сборочный цех, наверняка. Это большое помещение, там и трибуну можно поставить…

— Вот! — Хмель ткнул в Ткачёва пальцем. — Где будут сооружать трибуну, туда и поведут генсека. Вряд ли помост для выступлений разберут быстро.

— Вот ты и посмотри, — генерал отвел палец Хмеля в сторону. — И предоставь свои соображения.

— А если план не сработает?

— Тогда Андропов нас отдаст на растерзание ЦРУ. Вернее, меня. О тебе он не знает. И не будет у тебя больше куратора.

Хмель ничего не сказал, только криво улыбнулся.

— Викторыч, а откуда ты знаешь, что Брежнев будет настаивать на посещении завода? — после долгого молчания спросил агент.

— Если ребёнку не дать игрушку, то он будет истерично её требовать. По моим наблюдениям, генсек сейчас именно в таком состоянии. Да и характер у него…

Хмель не стал спорить.

Группа Хмеля быстро «зачистила» Узбекистан от главарей националистов. Да и было их немного. А группа Кума в это время заняла позиции около единственной тропы в кишлак ишана Джамола. Хмель со своими людьми после выполнения зачистки должен был контролировать основную дорогу в горное поселение.

Ткачёв ждал недолго — весть о зачистке разошлась быстро, и на тропе появился человек. Его быстро скрутили и оттащили за камни. Узбек поначалу сделал вид, что не понимает по-русски, но после внушительного тычка под ребра, заголосил:

— Что вы себе позволяете?! Я шёл к родственникам в кишлак!

— Ночью?! — усмехнулся генерал.

— Я поругался с женой, выпил и мне негде заночевать.

— И ради этого ты поперся в горный кишлак? Ты поднимался сюда часов шесть, не менее…

Ткачёв вынужден был проводить допрос на месте, ибо если привести связного в часть, то это могло вызвать подозрение. Да и спускаться долго.

Пленник молчал. По документам это был житель Самарканда.

— Ты из Самарканда добирался сюда, чтобы переночевать у родственников?!

Тот молчал, как рыба. Тогда Ткачёв решился.

— Слушай, ты мне не нужен. Мне нужно только поговорить с человеком, который тебя сюда послал. Запоминай. Я буду завтра в одиннадцать утра на площади Ленина в Ташкенте. Около монумента. В руках у меня будет газета «Правда». Запомнил?

Пленник удивленно моргнул.

— А теперь иди. Только не заходи в кишлак. Не надо, — тихо приказал генерал.

Узбек, затравленно посматривая на него и на Кума, поспешил. В темноте зашуршали камни под его подошвами. Кум кивнул бойцам и те неслышно пошли вслед.

— Навестим ишана? — командир группы вопросительно взглянул на Ткачёва.

— А, пожалуй, — согласился тот. — Это будет веским аргументом, если куратор проигнорирует предложение. Не зря же мы сюда поднимались!

Джамол держался дольше связного, но под давлением Кума не устоял. Выдал и схрон со взрывчаткой и написал покаяние под диктовку Ткачёва с кучей орфографических ошибок

— И что с ним делать? — сморщился Кум, почёсывая костяшки пальцев — Потащим с собой?

Ткачёв молча отмахнулся, показывая, что Джамол ему больше не нужен.

Утром, на площади Ленина к Ткачёву подошёл человек. Генерал смерил его удивлённым взглядом, комкая газету.

— Не ожидал, что вы откликнитесь на моё предложение.

Это была ничего не значащая фраза, и по идее должна была расположить к продолжению беседы.

— И что вы хотели?

Мужчина в длинном пальто и сдвинутой на лицо шляпе, держался довольно уверенно. Собственно бояться было нечего — у Ткачёва не было подтверждающих фактов, да и генерал не собирался это скрывать.

— Хочу предложить вам обмен.

— И чем будем меняться? Газетами?

Генерал мимолётно усмехнулся.

— Нет. Вы прекращаете на время здесь суету. А я закрываю глаза на то, что вы хотели сделать.

— Оригинально, — хмыкнул мужчина. — И на какое время?

— До середины апреля…

Мужчина склонил голову, словно раздумывал.

— И как вы подтвердите своё предложение?

Ткачёв протянул загадочному собеседнику газету, в которую вложил сложенный лист копии покаяний ишана.

— Я понимаю, — сказал он. — Вам нужно время, чтобы посоветоваться с товарищами. Недели хватит?

— Вполне. Через неделю в это же время на этом месте.

«Видимо, их здорово припекло», — думал Ткачёв, провожая взглядом незнакомца. — «Слишком быстро они согласились».

Он рассматривал вариант, если на встречу придут люди из КГБ Узбекистана. Ну и что? Даже если его фотографировали, то на снимке будет передача газеты «Правда». Если бы хотели компромата, то Ткачёва взяли бы при самой передаче. Запись беседы вообще и о чём не говорит. К нему явно подходил человек от куратора ЦРУ. Даже если куратор захочет генерала подставить перед своими, то у него тоже ничего нет. Как и нет самого ишана. Зато есть письменное признание в том, что покушение на Брежнева планируется на авиационном заводе имени Чкалова.

Неделю ждать не пришлось.

Ткачёв не удивился тому, что его встретили раньше оговорённого срока. Не удивился и тому, что люди из ЦРУ довольно свободно чувствовали себя в Узбекистане. Местное КГБ было больше озабочено личной охраной Рашидова, нежели наблюдением за действиями иностранных граждан.

Когда генерал вышел из части, чтобы прогуляться на сон грядущий и подумать в тишине, к нему незаметно подошёл человек.

— Мы подумали над вашим предложением и решили принять его. Правда, с небольшим встречным условием, — услышал Ткачёв тихий голос. — Прошу вас, не оборачивайтесь.

— Ладно, — кивнул генерал. — Что за условие?

— Мы анализировали ваши действия и пришли к выводу, что вы ведёте какую-то свою игру. Нам бы не хотелось, чтобы в этой игре упомянули нас. Мы понимаем, что у вас есть документы, подтверждающие наше присутствие, и предлагаем отдать их, — монотонный голос незнакомца шуршал, как опавшие листья под ногами.

— Это неравноценный обмен, — спокойно ответил Ткачёв. — Я не вижу гарантий вашего выхода из игры.

Человек молчал, видимо, раздумывал.