Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Она замолчала и щекой, ухом прижалась к его груди. Будто врач, прослушивающий легочные хрипы. Где-то у солнечного сплетения он ощутил ее неподатливые маленькие груди, и желание возникло в нем. Он осторожно обеими ладонями сжал ее талию. Ладони сошлись. Нежное и нервное тело было под ними. Нельзя. Нельзя пользоваться неконтролируемой женской распахнутостью. Нехорошо это. И поэтому — нельзя. Он опустил руки и, положив подбородок на ее макушку, смотрел в окно, усмиряя в себе желание.

Обрезанные по глаза рамою окна, перемещались вдоль забора головы Берты и Константина. Его аккуратный

пробор и ее цветастая шаль.

— Берта и Константин возвращаются, — предупредил он.

Дарья оторвала щеку от его груди, откинулась, чтобы увидеть его глаза, увидела и бесстрашно потянулась полуоткрытым ртом. Жаждущими губами она раздвинула его безвольные губы. Вечность продолжался этот поцелуй. Он задохнулся в смертельном нежелании-желании убежать бесовского морока, двумя руками отодвинул ее голову и заговорил, чтобы только оторваться от нее:

— Я видел ваш двойной портрет с Лизой, который нарисовал Даниил.

Она, еще не понимая ничего, механически поправила:

— Написал… — И очнулась. Спросила лихорадочно: — Где? Где?

— Брательник его посмертную выставку в своей галерее устроил. Вы с Лизой Даниилом ощущались как трагически раздваивающееся целое с двумя разными полулицами и тремя глазами в одном алом одеянии.

— Я куплю этот портрет! Я куплю его немедленно! — глухо шептала Дарья.

Внизу усердно топали, оповещая о своем прибытии, Берта и Константин.

— Он не продается.

Она, не снимая ладоней с его плеч, сказала и ни весело, и ни грустно, просто сказала:

— Вот и все, Жора.

— Мы не преждевременно? — громко осведомился снизу Константин.

Но Сырцов не ответил ему, он задал последний вопрос Дарье:

— Почему ты поставила на ее могиле безымянный крест? Ведь, наверное, есть родные и близкие, которые хотели бы знать, где она похоронена? — И крикнул вниз: — Еще пару минут, и мы в вашем распоряжении! — И Дарье: — Как же так, Даша?

— Она сирота, выросшая в краснодарском детском доме. А близких у нее было всего двое: Даниил и я. Осталась одна я. И я знаю, где она похоронена. — Она хотела разозлиться, но не смогла. Только погрустнела. И, чтобы прогнать тоску или забыть про нее, торопливо предложила: — По последней, Жора, да? По маленькой!

Кинулась к роялю, быстро разлила и, заговорщицки сморщась, пальцем поманила Сырцова. Он быстренько подошел, и они быстренько выпили. От спешки попало малость не в то горло, и Сырцов, стараясь, чтоб тихо, закашлялся, Дарья с удовольствием поколотила его по спине и скомандовала:

— Теперь зови их.

— Берта Григорьевна, Константин! Мы ждем вас! — грохнул басом Сырцов.

— Берта переодеваться пошла, — войдя в салон, сообщил Константин и вдруг увидел Дарью, которая стояла посредине, блаженно полуприкрыв глаза, пьяно и виновато улыбаясь, увидел и ахнул: — Мать, да ты в полных кусках!

— Я попрошу! — заплетающимся языком возмутилась Дарья, погрозила пальцем Константину и обрушилась на пуфик, кстати оказавшийся рядом.

Константин кинул проницательный взор на рояль и осведомился у Сырцова:

— Бутылка была полная?

— Вполне, — честно отрапортовал Сырцов.

— Хорошо побеседовали, я бы сказал,

замечательно вы тут беседовали, Константин строго посмотрел на Сырцова и строго же предположил: Признавайтесь, как на духу, Георгий: вы напоили девушку с исключительно гнусными намерениями?

— Признаюсь, — серьезно вступил в шутливый разговор Сырцов, но не выдержал тона — начал оправдываться: — Не думал, что она так быстро сломается. Так деловито, можно сказать, умело приступила она к этому процессу.

— Это вы обо мне? — закапризничала Дарья.

— О тебе, голубка, о тебе.

— Вот и великолепно, — разрешила она.

Неслышно прибежала Берта Григорьевна, в момент все поняла и склонилась заботливой курицей над пьяным своим цыпленком.

— Пойдем в постельку, Дашенька. Встанем и тихонечко пойдем.

— В какую такую постельку? — возмутилась Дарья и, бессмысленно махая руками, объявила: — Вон — светло еще! И спать я не собираюсь. А сейчас мы все выпьем за Жору!

— Ты уже выпила за меня, — напомнил Сырцов.

— И еще раз выпьем, — стояла на своем Дарья. Она попыталась подняться с пуфика, но не смогла, чему очень удивилась и захохотала. Отсмеявшись, ни к селу ни к городу спела довольно точно: — То, что было не со мной, помню!

— Понесем, — вздохнул Константин.

— Понесем, — поддержал его Сырцов.

Но не вдвоем же — за руки, за ноги — нести. Нес один, но самый здоровый — Сырцов. Он осторожно спускался по лестнице. Дарья, обняв его за шею, через его плечо строила Константину, следовавшему за ними, ужасающие рожи. В девичьей спаленке Сырцов положил ее на узкую кровать. Не отпуская его, склонившегося над ней, она, твердо веря, что это действительно так, поведала ему на ухо таинственным шепотом:

— Я нарочно притворилась пьяной, чтобы ты меня на руках носил.

Поцеловала его в ухо, расцепила руки на его шее и освобожденно раскинула их по покрывалу. Комната была маленькой, и поэтому Берта и Константин наблюдали за трогательной сценой от дверей.

— Вы поможете ей раздеться, Берта Григорьевна? — спросил Константин.

— Не желаю раздеваться! — завопила Дарья. — Хочу спать одетой!

— Тогда спи, — поймал ее на пьяном слове Сырцов, потрепал по щеке (она щекой попыталась придержать эту ладонь, не удалось), отошел к двери и пригласил:

— Пойдемте, Константин.

— Пойдемте, — согласился тот. — Но куда?

— К роялю, — уточнил Сырцов.

— И то хорошо, что не к барьеру, — заметил Ларцев.

Прихватив по пути чистые стаканы, Сырцов сдвинул использованные к стене. Стаканы беззвучно заскользили по зеркальному черному полю. Разлил:

— Что же, приступим к музицированию.

— Я за рулем.

— И я за рулем.

— Я отсюда прямо на базу. А тут недалеко, — размышлял вслух Константин. — И можно местными дорогами.

— А я у Деда заночую.

— Тогда о чем мы, собственно, говорим? — удивился Константин, поднял стакан и признался: — Георгий, мне надоело выкать.

— На "ты", — все понял Сырцов и чокнулся с ним. — Будь здоров, Костя.

— И ты будь здоров. — Выпили. Передохнув, Константин заговорил о главном: — Дашка-то сегодня веселая.

Поделиться с друзьями: