Парадокс Андропова. «Был порядок!»
Шрифт:
Однако наличие и деятельность агентуры влияния отнюдь не является «изобретением», артефактом КГБ и Андропова лично.
Подобные операции влияния описывались еще… в отчете III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии за 1829 год! [129] .
Начальник отделения контрразведки при штабе Петроградского военного округа Б. В. Никитин также в своих мемуарах, изданных еще в 1937 г. в Париже, рассказывал о деятельности в России в мае – июне 1917 г. «агента влияния» Германии некоего К. [130] .
129
См.: Россия под надзором. Отчеты III Отделения 1827–1869. М., 2006, с. 43–44, 144, 194.
130
См.: Никитин Б. В. Роковые годы. М., 2000, с. 53–62.
Хорошо
Как писали американские авторы Норман Палмер и Томас Ален, «агент влияния – лицо, используемое для оказания тайного влияния на государственных чиновников, средства массовой информации или активную часть населения в интересах и для достижения целей, преследуемых иностранной державой» [132] .
131
См.: Звонарев К. К. Агентурная разведка. М., 2003.
132
См.: Палмер Н., Томас Б. Ален. Энциклопедия шпионажа. М., 1999, с. 40.
В статье «История учит», открывающей сборник документов 1945—1950-х гг. из архивов США о внешнеполитической доктрине «сдерживания коммунизма», И. М. Ильинский писал об агентах влияния следующее: «Речь не идет о том, что эти и им подобные люди были напрямую связаны со спецслужбами США и других стран, хотя наверняка имелись и такие. Имеется в виду, что, занимая крупные посты в органах партии и государства, они разделяли взгляды идеологического противника на будущее СССР. Конечно, лучше или хуже, они исполняли и свои служебные функции, иначе их сняли бы с постов. Но они говорили и делали также «нечто» такое, что разрушало Систему» [133] .
133
См.: Предисловие к сборнику: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945–1950 годов. М., 2006, с. 5–6.
Так что ответ на вопрос об «агентуре влияния», на наш взгляд, представляется исчерпывающим.
Э. Ф. Макаревич обоснованно подчеркивал по этому поводу, что Андропов «надеялся, что высшее руководство партии всерьез воспримет угрозу взращивания в СССР агентов влияния и, в конце концов, обяжет КГБ отслеживать настроения и нравственное состояние тех партийных деятелей, чьи дела и разговоры давали повод усомниться в их честности и порядочности. Дальновидный Андропов этим письмом подводил руководство партии к решению о снятии запретов на разработку руководящих кадров. Но «синдром 1937 года» крепко держал партийную верхушку… ЦК партии предупреждению не внял, как и многим иным. И тогда в СССР пошел, уже не останавливаясь, процесс зарождения «пятой колонны» [134] .
134
См.: Макаревич Э. Ф. Секретная агентура: Штатным и нештатным сотрудникам посвящается. М., 2007, с. 226–229.
Нельзя, однако, не отметить и следующее важное обстоятельство.
Получившее в дальнейшем широкую известность спецсообщение Ю. В. Андропова в ЦК КПСС «О планах ЦРУ по использованию в подрывной деятельности против СССР агентуры влияния» было оглашено председателем КГБ В. А. Крючковым на закрытом заседании Верховного Совета СССР 17 июня 1991 г.
В вышедшей в августе 1992 г. тиражом 100 тысяч экземпляров книге «Кремлевский заговор: версия следствия» бывшие в то время генеральным прокурором России В. Г. Степанков и его заместитель Е. К. Лисов «глубокомысленно», по их мнению, замечали что, «по данным социологического опроса, лишь 20 % граждан поверили, что ЦРУ внедрило в высшие эшелоны власти советского руководства своих агентов».
Данное утверждение является абсолютно некорректным, поскольку записка Ю. В. Андропова об агентуре влияния в то время широко не публиковалась, равно как и выступление В. А. Крючкова в Верховном Совете СССР.
Следует, однако, заметить, что само по себе издание этой книги также не может не вызывать удивления. Во-первых, потому, что еще задолго до начала судебного разбирательства официальными лицами разглашалась тайна следствия по уголовному делу, имевшему гриф «секретно».
Во-вторых, подобную публикацию нельзя не считать фактом давления на народных заседателей в составе судебной коллегии.
Не может не вызывать удивления и тот факт, что генеральный прокурор России В. Г. Степанков и его заместитель Е. К. Лисов без комментариев поместили следующий фрагмент протокола допроса обвиняемого по «делу ГКЧП» В. А. Крючкова от 17 декабря 1992 г.:
«Поступала также информация о том, что после распада Союза начнется направленное давление на отдельные территории, совсем недавно единого бывшего Союза для установления на них иностранного влияния с далеко идущими целями.
Поступали сведения о глубоко настораживающих задумках
в отношении нашей страны. Так, по некоторым из них, население Советского Союза якобы чрезмерно велико, и его следовало бы разными путями сократить.Речь не шла о каких-то нецивилизованных методах. Даже приводились соответствующие расчеты. По этим расчетам, население нашей страны было бы целесообразно сократить до 150–160 миллионов человек. Определялся срок – в течение 25–30 лет.
Территория нашей страны, ее недра и другие богатства в рамках общечеловеческих ценностей должны стать достоянием определенной части мира. То есть мы должны как бы поделиться этими общечеловеческими ценностями» [135] .
135
Степанков В. Г., Лисов Е. К. Кремлевский заговор: версия следствия. М., 1992, с. 60–61.
В связи с отмеченными нами беспрецедентными обстоятельствами появления «версии» В. Г. Степанкова и Е. К. Лисова представляется необходимым также привести следующий фрагмент из показаний В. А. Крючкова в судебном заседании Военной Коллегии Верховного суда Российской Федерации 30 ноября 1993 г.:
«… Не признаю и предъявленного мне обвинения в превышении власти – мой долг в качестве руководителя такого учреждения, как Комитет государственной безопасности СССР, состоял в том, чтобы охранять безопасность нашей страны, обеспечивать соблюдение законности, в том числе и Основного закона СССР – его Конституции.
Неуклонно проводившаяся определенными силами линия на незаконное, насильственное изменение существовавшего тогда конституционного строя и вынудила меня вместе с товарищами по работе предпринять необходимые меры по пресечению этих противоправных действий.
Действовал я строго в соответствии со своими обязанностями – на основе Конституции СССР в условиях крайней необходимости.
Упрекнуть себя могу лишь в том, что нам не удалось выполнить свои обязанности и уберечь страну и народ от тех жестоких испытаний, в которые они ввергнуты политическими авантюристами…»
На заседании Политбюро ЦК КПСС 22 июня 1978 г. Андропов отмечал, что в СССР в заключении находятся 520 человек, осужденных по материалам органов КГБ, но только 110 из них – по делам, имевшим «политическую» окраску.
Председатель КГБ СССР также подчеркнул, что президент США Дж. Картер в беседе с советским послом А. Ф. Добрыниным просил в ходе судебного разбирательства по обвинению А. Б. Щаранского не упоминать о его связи с ЦРУ.
В этой связи было решено через советского посла в Вашингтоне проинформировать госсекретаря С. Вэнса о том, что суд будет иметь закрытый характер, ввиду наличия в материалах следственного дела сведений, составляющих государственную тайну, но в то же время подчеркнуть, что в деле имеется немало доказательств связи Щаранского с американской разведкой [136] .
136
Суд очень демократичный. Рабочая запись выступления Ю. В. Андропова на заседании Политбюро ЦК КПСС 22 июня 1978 г. //Источник, М., 1993, № 2, с. 98–99.
Подтверждением факта работы Щаранского на спецслужбы США, ныне усиленно опровергаемого за рубежом, служит и то обстоятельство, что в 1986 г. он был обменян на чешского разведчика-нелегала Карела Кехера, двумя годами ранее арестованного в этой стране (Энциклопедия шпионажа. М., 1999, с. 300–301).
Однако некоторые факты этой истории (например, развернутые показания корреспондента «Лос-Анджелес таймс» Р. Тодта следствию о его связи с Щаранским) позволяют предположить, что разведка США предпочла «сдать» своего агента в целях сознательного провоцирования обострения советско-американских отношений.
В 1987 г., после условно-досрочного освобождения от отбывания оставшегося срока, Щаранскому с семьей разрешили выехать из СССР. В 1993 г. он был реабилитирован прокуратурой РФ. Однако эта мера в качестве «жеста доброй воли» российских властей была применена в отношении и еще 6 осужденных агентов ЦРУ.
Круг проблем, порожденных решением Политбюро ЦК КПСС о вводе советских войск в Афганистан, мы еще рассмотрим далее.
Следует особо подчеркнуть то обстоятельство, что председатель КГБ СССР, член Политбюро ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР Ю. В. Андропов оставался также и публичным политиком, что являлось чрезвычайной редкостью в то время.
И, думается, именно благодаря этой стороне своей многогранной деятельности, своим публичным выступлениям, Андропов получил достаточно широкую известность и в нашей стране, и за рубежом.
Парадоксально, но факт, писал по этому поводу Ф. М. Бурлацкий, наверное, интуитивно, по публичным выступлениям в целом такого «закрытого» государственного деятеля, каковым являлся председатель КГБ СССР, наши граждане поняли, что «величие и могущество Советского Союза – вот что было основой его убеждений и политики, и те, кто хочет понять нынешних сторонников державных идей, должны вернуться к изучению характера, стиля идеологии Андропова» [137] .
Здесь же отметим, что немаловажной составляющей деятельности члена Политбюро ЦК Ю. В. Андропова было исполнение им обязанностей депутата Верховного Совета СССР.
137
Бурлацкий Ф. М. Глоток свободы. М., 1997, с. 550.