Парадокс Харди
Шрифт:
Сандра говорила это чётко и уверенно, но внутри что-то дрожало, горло схватывало болью, как бывает перед тем, как разрыдаешься.
– Я не знаю, как это объяснить, – сказал Флеминг. – Не требуйте от меня таких объяснений, Ривера. Мы не знаем, как получаются «гарды» и почему только они могут завершить цикл, никто не знает. Мы даже не до конца понимаем, как работают мечи! Знаем лишь, что это работает, и сейчас нам этого достаточно.
– Вы не можете… Не имеете права. Я училась столько лет, чтобы…
– Не вы одна, Ривера! – рявкнул Флеминг.
Он бросил взгляд на доктора, застывшую рядом, и прикрыл тело Хэ Дуна простынёй:
– Спасибо, доктор. Мы продолжим в другом месте. Ривера, пойдёмте.
Он прикосновением к круглой сфере в подлокотнике развернул
Сердце колотилось от чего-то болезненного и жуткого, что не было гневом или страхом, а чем-то хуже их, чем-то натянутым до предела, готовым лопнуть, как нарыв… Сандра чувствовала, что дышит коротко и часто, как после долгой тренировки. Каждый шаг давался с трудом, ноги наливались свинцом… И поэтому она подумала, что, может быть, это сон, тот самый сон, в котором тебя преследует яростная чёрная тварь, а ты никак не можешь проснуться.
С ней не должно такого происходить. Это несправедливо и невозможно!
Она не хочет этого. Не хочет.
«Проснись, – прошептала она про себя. – Немедленно проснись!»
Она куснула себя за внутреннюю сторону щеки, надеясь, что боль заставит её наконец проснуться – и где-то глубоко внутри, глубже сердца, зная, что этот кошмар происходит наяву, и от этого нет спасения.
Она принадлежит им. Если они нашли «гарду», то ни за что уже не отпустят.
В своём кабинете, тесном и тёмном, со стеклянной стеной, откуда открывался вид на тренировочную площадку, Флеминг заставил Сандру сесть в старое оранжевое кресло. Она двигалась, словно автомат. Рука у неё до сих пор не работала, и Сандра кое-как устроила её на подлокотнике, перекладывая, как какую-то постороннюю отдельную от неё вещь. Рука казалась неестественно тяжёлой.
Сам Флеминг почти не глядя подкатился к своему столу и остановился в месте, где коричневый линолеум уже был протёрт колёсами инвалидного кресла до светлых глянцевых пятен.
– Итак, Ривера, – начала он. – Вы – солдат, вы приносили присягу и, я рассчитываю, будете выполнять приказы, даже если они вам не по душе.
– Вы ошибаетесь, – упрямо сказала она. – След ничего не значит. Я не могу быть «гардой», я – «клинок».
– Почему вы решили, что одно исключает другое? – приподнял брови Флеминг. – Потому что никогда об этом не слышали? Это ни о чём не говорит. Возможно, когда у нас будет больше «гард» и информации о них, мы узнаем ещё и не такое…
– Мне плевать, что вы узнаете! – Сандра стукнула по столу Флеминга здоровой рукой. – Я, именно я, сержант Александрия Ривера, не хочу быть «гардой». Если я такая уникальная, что могу быть и тем, и другим, то почему вы не даёте мне быть «клинком»? Я шла к этому восемь лет. Я тренировалась как проклятая, я ломала руки и ноги на тренировках, я чуть не сошла с ума от боли, пока ставили привод… Вы не хуже меня знаете, через что мне пришлось пройти. И вы это просто отменяете?!
Сандра вскочила на ноги, не в силах больше сидеть и смотреть в такие спокойные и понимающие глаза Флеминга. Они никогда за все те годы, что он тренировал её, никогда не были такими понимающими… Флеминг требовал, требовал и требовал, гнал её вперёд, а теперь… А теперь он смотрел на неё как чёртов пёс, просящий прощения!
– Наш мир может погибнуть через год, – произнёс Алексей Флеминг, глядя на Сандру снизу вверх. – Мы живём внутри апокалипсиса. И сейчас нам не до ваших желаний! Ничьи желания сейчас не имеют значения. Мы делаем то, что поможет нам… Когда я говорю нам, я имею в виду всё человечество… Так вот, мы делаем то, что поможет человечеству выжить.
– Как человечеству поможет выжить это?! – Сандра ткнула пальцем в свою бесполезную правую руку.
– Это – никак. Это всего лишь предосторожность на случай вашей… реакции.
– Реакции? – переспросила Сандра.
– Да, реакции на то, что вы будете «гардой».
От того, что Флеминг произнёс эти слова вслух, так ясно и отчётливо, у Сандры
всё похолодело внутри.Нет, ни за что! Они не будет «гардой», она не позволит сделать с собой такое!
И она всё ещё надеялась, что это какая-то дурацкая ошибка, совпадение…
Парный след был редким явлением. Настолько редким, что про него на занятиях упомянули пару раз и то вскользь, как необъяснимый курьёз. «Клинки» иногда становились настолько сильно синхронизированы со своими «гардами», что их изменённая, усиленная нервная система порождала так называемый парадокс Харди: раны, которые «клинки» получали в ходе сражений со страйдерами, возникали на телах их пар. Обычно эти повреждения были поверхностными и напоминали ушибы; изредка лопалась кожа. Но Сандра не могла быть синхронизирована с Хэ Дуном; они не были парой, они не видели друг друга несколько лет и, в конце концов, у него была своя «гарда».
– Я знаю, вы не хотите верить, – сказал Флеминг. – Надеетесь, что есть какое-то иное объяснение, но его нет. Есть факты. – Он взял со стола скреплённые степлером листы и протянул Сандре: – Вот хронология нападения. Почитайте… Я сам был там и видел, что произошло.
Сандра мельком посмотрела на верхний листок, разделённый на два столбика: в узком был проставлен хронометраж, минута за минутой, в широком – описаны действия Хэ Дуна. Очень много букв.
– Есть видео, – сказал Флеминг. – Если захотите посмотреть.
– Так что там произошло? – Сандра кинула отчёт на стол.
– Мы выдвинулись с базы в полдень, потому что датчики сообщили о возмущении в том квадрате. Разрыв открылся через тридцать семь минут поле поступления сигнала. Страйдер уже прошёл с полкилометра через город. Тип F8, ты, наверное, видела в новостях, какой это был мощный мерзавец. Хэ Дун пошёл первым. Он сдерживал его долго, но убить или серьёзно покалечить не удавалось. В это время внизу до сих пор шла эвакуация, вывозили людей, и один из автобусов врезался в нашу машину. Там рушились здания, водитель гнал вслепую, лишь бы успеть… В машине была Моник, «гарда» Хэ Дуна. Перелом шеи. Она умерла прямо там, через несколько минут.
Флеминг тяжело выдохнул.
Сандра могла представить его состояние в тот момент: «клинок» вошёл в цикл без «гарды». Просто катастрофа.
– Я приказал готовить нейроблокаторы, разворачивать группу задержания… Но буквально через две минуты, – Флеминг указал на отчёт. – Через две минуты этот сраный F8 его достал. И всё… А вечером эта шустрая доктор с вашей базы прислала сообщение. Спрашивала, что ей делать… На сержанте Ривера появилась отметина очень похожая на спонтанную стигму, но им про парадокс Харди только рассказывали во время учёбы, вживую она отметин никогда не видела, поэтому не уверена. Она описала размер, расположение.
– Но на таком расстоянии… – почти прошептала Сандра, таким предательски слабым стал вдруг её голос.
– Да, в наших записях такого нет. Но это не значит, что у потенциальных «гард» никогда не возникали спонтанные стигмы в сотнях километрах от «клинка». Наверняка они возникали, просто никто не понимал что это, не обращался за помощью… Вот и всё. Вы с Хэ Дуном всё же были знакомы. Возможно, это сыграло роль.
– Я не могу… – покачала головой Сандра.
– Ещё раз повторяю: речь идёт не о ваших желаниях, а о выживании нашего вида, – лицо тактика Флеминга окаменело. – Мы не знаем, как искать «гард». Посмотрите, у меня вон там… – Флеминг выкатился из-за стола, подъехал к стеклянной стене и указал на тускло освещённый зал внизу. – У меня там восемь «клинков» – и это не считая тех троих, что приехали с вами вместе, – которые полностью готовы. Я мог бы укрепить ими гарнизоны по всему побережью, мог бы даже укомплектовать несколько новых, чтобы мои бойцы прибывали на место не через четыре часа, а через тридцать минут. Но пока они просто просиживают штаны здесь, потому что для них нет «гарды». Фавад Шейх был в паломничестве пять недель – и ничего, Лиза Кейли – семь недель и ничего. Я не могу задействовать даже Найта! У нас не хватает «гард», – Флеминг развёл руками. – Ужасно не хватает… Вы знаете это не хуже меня. И если мы находим одну, мы её не отпускаем.