Парадокс в моей голове

– Далече собралась?

– Да навстречу своему счастью… А что у вас с голосом? Никак заболели?

– Ой, Кать, – Николай Петрович стряхнул пепел с сигареты вниз, – да болячек хватает! Я сегодня был у проктолога. Геморрой обострился; «Надо узлы лигировать.» – сказал врач. Вот сегодня лазером и прижигали. А больно-то как! До сих пор слезы из глаз брызжут! Вот, сажусь и сразу врача вспоминаю. Но он сказал, что через недельку все отлично будет.

Надо же, из всех заболеваний – а у него их целый букет – он решил поделиться именно этим. Я с трудом подавила улыбку. Наверно, он разглядел во мне поистине врачебный потенциал. Пусть занимаюсь я благополучием животных, но суть одна и та же – лечение телесных недугов. Другие на моем месте не обратили бы никакого внимания, ведь излишняя откровенность Николай Петровича не для кого не новость.

– Поправляйтесь! – ответила я, встречая глазами подъезжающий Солярис.

Нырнув в нагретый салон автомобиля, я не увидела чёрного плаща на Саше, и это радушно настроило меня по отношению к нему.

– Ты сегодня выглядишь прекрасно!

Он провел рукой по моей румяной щеке.

– Ты тоже. – подметила я, подразумевая кожаную куртку вместо чёрного плаща.

Мы спустились ближе к набережной. Здесь пронырливая молодёжь пряталась от глаз бурлящего города. Мы обоюдно поделились новостями прошедшего дня. Он вновь и вновь поражал меня правильной речью с философским подходом ко многим вещам. Будучи страстным поклонником творчества Лепса, его горластые композиции не замолкали в машине ни на минуту. Потому Мудрец нашего времени и знаменитый Лепс сливались в моем воображении в единое целое. А когда заиграла песня «Уходи красиво», я вспомнила, что не задала ему излюбленного вопроса о прошлом.

– Саш, а почему ты расстался с последней девушкой?

– Она мне изменила. Я презираю ветреных людей, которые не могут разобраться в элементарных желаниях. Они думают, что изменили своим партнерам, но это не так! Примитивные животные, которые не верны прежде всего себе, своему выбору и убеждениям! Ничтожные и слабые духом, потому что соблазн – удел безвольных! Вот так. А ты?

Тема о бывшем парне – единственном в своём роде – всегда находилась под строжайшим запретом, и обсуждалась разве что с Лилькой и то один раз, чтобы утешить беднягу, когда Семен безо всякой на то причины бросил ее. Потому делиться заповедной тайной с ним совершенно не входило в мои планы.

– А я по шпалам, опять по шпалам, иду-у домой по привычке. Па-ра-па-пара-пара-пара-рам.

Великолепная идея: брякнуть первое, что пришло на ум!

Саша повернулся ко мне с загадочной улыбкой, подвигаясь, как можно ближе.

– Ты мне дико нравишься! И даже больше: ты просто сводишь меня с ума… – с этими словами он потянулся к моей благоухающей шее, покрывая нежными поцелуями кожу.

Я же сидела ни жива, ни мертва, скорчив жалобное лицо. Брови сложились домиком, а зубы стиснуты до боли. Спасите, кто-нибудь! Пожалуйста! Надо срочно предпринять экстренные меры, чтобы покончить с отвратительной сценой прелюбодеяния. Нужно сбежать! Неважно куда! Но бежать… бежать и не останавливаться! Он такой хороший, умный, мудрый… но меня от него тошнит! Еще пять минут, и можно смело высылать бригаду со смирительными рубашками.

– Слушай, я обещала двоюродному брату приехать. Он заболел, и мне надо посидеть с его дочкой. Отвезешь меня?

Что ты несёшь, Катя? Ведь запланировано только сказать про кузена! Откуда взялась дочка и болезнь брата? Уф, я похоже сильно перенервничала…

Он согласился безо всяких нареканий, одарив меня страстным взглядом. Я же благодарила небеса, что его рука занята рычагом механической коробки передач, а не частями моего тела.

По дороге у меня открылся настоящий словесный понос. Я лепетала не впопад первое, что приходило в голову. А как известно, те самые мысли лучше не произносить вслух. Он настолько был упоен моим обществом, что суть сказанного мною, видимо, его совершенно не волновала. Да, нервишки расшалились в конец… Приехав по адресу, я подпитала слова прощания милой улыбкой и уже повернулась, чтоб открыть дверцу, но Саша остановил меня за руку.

– А поцеловать?

Я возвела глаза к небу, мысленно умоляя послать мне спасение. Но небо не оставило мне другого выхода, как косить под дурачку! Чмокнув его в гладковыбритую щеку, я снова собиралась выйти.

– Я хочу в губы!

Взывать к небесам бесполезно. Они явно имеют на меня зуб… Я была готова продать душу нечистому, лишь бы он избавил меня от ужасной пытки. Я повернулась к Саше и от страха закрыла глаза. Он страстно заглотил мою нижнюю губу, и мне казалось, что Илья непременно догадается, что с ними не всё в порядке. Кому бы ещё помолиться, чтоб оказаться вне салона автомобиля? Приступ тошноты накатывал с большей силой, и я отстранилась.

– Как там пел Лепс: «Уходи красиво»? И я пошла, а то брат будет сердиться.

– Я буду ждать твоего смс.

Он проводил меня взглядом до самого подъезда. Когда машина развернулась в сторону, откуда мы приехали, я тяжело вздохнула. Теперь я окончательно поняла, что не смогу подставлять интересы своего тела под интересы обычного любопытства в общении!

Илья спустился ко мне по звонку, и затем мы вместе поднялись на девятый этаж. Стены подъезда были сильно исписаны, а краска потрескалась. Сама квартира была просторной, с устаревшим ремонтом. Все-таки кошелёк Ильи умеет хранить деньги не хуже сберегательной кассы.

Мы прошли в его тесную комнату. Пружинная кровать, деревянный стол с компьютером, стул и шкаф составляли все убранство спальни. Порядка не было не только на стуле, на котором валялись вещи в хаотичном порядке, но и на пыльном подоконнике, где накиданы музыкальные и игровые диски. На светлых обоях висели плакаты девушек в бикини с округлыми формами возле отполированной тачки.

– Располагайся. Хочешь фильм посмотрим?

Действительно, а чем же ещё заняться?! С Сашей подобный вопрос отпадал сам собой. Ведь он без труда мог увлечь меня ходом своих интересных мыслей. А вот Илья нравился мне, как мужчина.

Он сел за компьютер, чтобы поискать фильма для совместного просмотра, а я подумала, как странно устроены люди: передо мной сидит парень – худенький, но жилистый, чуть выше меня ростом, с шоколадными искренними глазами и небольшой щетиной – в целом, ничего примечательного, но мне он пришёлся по душе безо всяких коррективов; таким, каким он является на самом деле. Неужели я влюбилась!?

– Комедию или ужасы? – спросил Илья, и тучи странных мыслей постепенно рассеивались.

– Комедию.

Он нашёл американский фильм с пошловатыми шутками.

– Ложись ко мне. – сказал он, когда растянулся на проваливающейся кровати.

В нем сокрыт необыкновенный дар манипулирования людьми. Ведь стоило ему только сказать, как я сразу же легла на его руку. Наши глаза уставились в монитор. Фильм оказался на редкость скучным. Грудь Ильи передергивалась от заразительного хохота, а я не понимала то ли юмор специфический, то ли я – кошмар комедианта. После пошловатой сцены, он сильнее прижал меня к себе. Губы медленно потянулись к моим губам. В моей голове неожиданно всплыл самый приятный отрывок вчерашнего сна, от которого я целый день ходила под впечатлением. Алекс… Наверно, он божественно целуется! Тонкие губы Ильи обжигали неистовым желанием. Громкий звонок его мобильного снизил амплитуду решительных действий. Он нехотя оторвался от меня, и ответил на несвоевременный звонок.

«Только не спи с этими сморчками…» – шёпот Алекса громко пульсировал в моих висках. Ему-то какое дело?

Голос Ильи заставил меня отвлечься от глубоких размышлений.

– Звонил мой друг – Жора. Он живёт на одной площадке со мной. К нему девушка приехала, и он предлагает посидеть вместе, выпить бутылочку чего-нибудь.

А что? Неплохая идея! Не зря же говорят: «Дай мне посмотреть на твоего друга – и я скажу тебе, кто ты».

Через несколько минут мы, как безнравственные подростки, стояли на лестничной площадке в обшарпанном подъезде, беседуя на отвлеченные темы. Хотя, как сказать «беседуя» – разговаривали только Илья и Жора.