Парадокс Всемогущества. Начало

— То есть, ты…

— Ага. Кстати, видела вид из окна?

— Еще нет, — ответила Мира. Она внезапно осознала, что с такой большой высоты земля должна быть как на ладони.

— Идем сюда, — Райли развернулся и пошел к окну. Мира последовала за ним.

Райли взялся одной рукой за металлический поручень у окна, посмотрев вниз, но тут же отшатнулся. Мира подошла ближе и заглянула в окно. От того, что она увидела, у нее закружилась голова.

Из окна нельзя было увидеть Башню, и это порождало ощущение невесомого полета на большой высоте. Далеко внизу сплошной массой расстилались слоистые облака, обрывающиеся где-то вдалеке. Солнце поднялось уже довольно высоко, и стекло окна сверкало в его лучах. Райли с осторожностью глянул вниз и произнес:

— Ну как? Нравится?

— Это очень классно, — ответила Мира, не отрываясь глядя вниз. Пусть земли и не было видно, но тучи лишь создавали ощущение туманной бездны под ногами.

— Я всю жизнь мечтал оказаться на большой высоте и посмотреть вниз, чтобы хоть раз почувствовать то ощущение, что являлось мне во снах, — сказал Райли. — Я тогда не знал, что высота окажется столь пугающей… Но мне очень нравится, что за окном наконец-то можно увидеть не деревья и городские коричневые дома, а бескрайнее небо.

— Даже не хочется уходить отсюда, — заметила Мира. — И высота совсем не пугает.

— Кому как. Когда я долго смотрю вниз отсюда, мне кажется, что я вывалюсь за окно.

Мира рассмеялась.

— Это же просто инстинкты! Надо побольше тренироваться их пересиливать, вот и все.

— Кстати, я слышал, что в этой башне есть хороший музей. Предлагаю пойти туда.

— В принципе, я и не против, — ответила Мира, — Пойдем, хоть чем-то займемся!

Райли с Мирой ушли в коридор в направлении лифта, а из бокового коридора, закрыв за собой стеклянную непрозрачную дверь, зашел Дориан. Поглядев вниз из окна, он подошел к стеклянному столику и бросил на него книгу, которую держал в руках.

— Хмм, а я и не знал, что Райли Фарлендер боится высоты, — с задумчивой улыбкой сказал он.

Дверь лифта на пятом этаже Башни открылась, и перед глазами Райли оказался огромный зал. От пестрого разнообразия предметов, пусть и упорядоченных, разбегались глаза. По бокам зала стояли скульптуры на постаментах, расставленные так, что в углах оказывались самые высокие, у их подножья стояли расписные вазы, статуэтки и еще множество подобных предметов, которые было невозможно разглядеть зараз. В зале не было ни души. Мира и Райли молча вышли из лифта, и двери за ними бесшумно закрылись.

— Вот это да… — проговорила Мира спустя некоторое время. — Если бы в моем городе был такой музей, то я бы там сутками пропадала.

— И это ведь всего один зал. Кто знает, сколько их здесь? — ответил Райли.

Зал был оформлен в стиле античности, вдоль стен за статуями поднимались к потолку светло-коричневые колонны, над дверями в соседние залы были резные арки. Мира восторженно ходила от экспоната к экспонату, а Райли, который не особо ценил произведения рук человека, просто ходил за ней, время от времени перекидываясь парой фраз. Он внезапно осознал, что ему приятно видеть, как радуется Мира. После внезапных утрат и перемен в жизни ей просто необходимо от этого отвлечься, пусть и ненадолго. Увлекшись своими мыслями, Райли не заметил, как они с Мирой обошли весь зал кругом.

— Куда теперь? — спросила она его.

— Так, у нас есть две двери в другие залы. Предлагаю пойти в ту, что напротив лифта.

За этой дверью оказался зал, полный картин. Не всякая выставка может похвастать таким разнообразием произведений изобразительного искусства. К этому моменту Райли уже позабыл, где он находится., война, в конце концов, — все это казалось чем-то далеким и не совсем важным. Этот музей всем своим видом заставлял отвлекаться от мыслей о войне, он, как и вся Башня, был островком прекрасного, чудом оставшегося целым. Пусть когда-то и захватил Башню, но почему-то оставил ее в целости. Может быть, стоит ему верить, и он желает добра людям, поэтому решил сохранить то, что досталось человечеству с большим трудом: великие и не очень произведения искусства. А еще Райли слышал, что на другом уровне музея выставлены окаменелости и реконструкции скелетов динозавров. Отчасти ради этого он сюда и пришел: палеонтологические находки ему нравились гораздо больше, чем то, что создали собственно люди. Еще Райли удивляло отсутствие в таком занимательном музее людей — хотя, наверняка, они были заняты: не у каждого может освободиться время на посещение подобного места во время войны.

Внимание Райли привлекла широкая лестница в противоположном конце зала, ведущая вниз и влево, которую он увидел не сразу из-за стендов с картинами. Дождавшись Миру, он спросил у нее:

— Как думаешь, куда ведет эта лестница?

— Абсолютно не представляю, — ответила она. — Давай посмотрим.

Лестница спускалась вниз между двумя стенами, и вела на площадку с другой такой же лестницей, напротив. Стены плавно переходили из песчано-коричневых с факелообразными фонарями к белым, на которых находились вертикальные синие лампы. Площадка не имела стены слева — похоже, что там была еще одна лестница. Оттуда залетал яркий свет.

Дойдя до площадки первым, Райли с интересом взглянул налево и остановился.

— Да-а, Башня не перестает меня удивлять…

Белая лестница с красным ковром вела вниз с площадки в огромный зал, с потолка которого исходил яркий, почти солнечный свет. Но первым

попадался на глаза огромный скелет брахиозавра, достававший головой до самого потолка, стоящий напротив лестницы. Вокруг него стройными рядами располагались различные скелеты поменьше, правда, не настолько большие, но, все же, внушительных размеров. Тут был и стегозавр, и аллозавр, над ними к потолку была подвешена, похоже, реконструкция скелета рамфоринха. Было еще множество останков и реконструкций различных скелетов, Райли всех их знал, точно знал, но сейчас память ему отказала, уступив место восхищению. Палеонтологический зал оказался самым огромным залом музея из тех, что Райли удалось посетить за этот день, и, как подумал он, больше этого помещения в Башне был лишь ангар первого этажа.

— Что ты остановился? Что здесь?.. — спросила Мира, догнав Райли. Взглянув ему через плечо в палеонтологический зал, она проговорила:

— Невероятно…

— Всю жизнь я хотел увидеть своими глазами нечто подобное. Странно, что мне повезло, только когда всему человечеству плохо.

— Не задумывайся об этом, Райли. Просто наслаждайся тем, что есть!

— Так точно! — с небольшой улыбкой ответил Райли.

Прошло полчаса, но Райли с Мирой не обошли и половины всего зала. Скелеты динозавров располагались в середине, а по краям были многочисленные останки млекопитающих, сохранившиеся гораздо лучше. Они время от времени прерывались скелетами огромных существ, похожими на крокодилов с ластами: плиозаврами, мезозойскими королями океана. Также на подставках стояли куски янтаря с различными насекомыми, довольно крупными и напоминающими комаров; Райли не понимал, кому они могут быть интересны.

Решив отдохнуть, Райли прошел между экспонатами к стене, только сейчас заметив, что она, как и в комнате отдыха, застеклена почти полностью. Мира пошла за ним.

— Эта башня уникальна, — сказала она. — Просто невероятно, что я о ней не слышала до войны.

— Как я помню, информационный барьер мешал обмену информацией между странами, — ответил Райли. — А Башня, скорее всего, в первую очередь, уникальный военный объект. Я о ней тоже не слышал, хотя, вроде, жил не так уж и далеко. Но Башня пока превосходит все рамки моего воображения.

— Кстати, Райли… Я все хотела спросить тебя. Ты говорил, что живешь воображением — но как тебе это удается во время войны? Я думала, что сейчас все работают, как могут.

Райли, глядя в окно, нахмурился. Мира заглянула ему в лицо.

— Это сложно объяснить. До какого-то момента реальности я не был нужен. И мне не нужна была реальность. Поэтому я спокойно жил и без нее.

— Давно это было?

— Уже кажется, что да.

За огромным окном было видно город, расположившийся под Башней. Названия его ни Райли, ни Мира не знали. Длинные загнутые кирпичные дома чешуйками располагались вдоль ровной сети дорог. Низкие облака серым ровным слоем покрывали небо. Совсем не солнечная вершина Башни, скорее, унылый, застопорившийся в развитии поселок. Райли, глядя на открывавшуюся за окном картину, подумал, что, наверное, у людей, живущих внизу, нет не то что времени — нет возможности попасть в Башню. Некое подобие классового неравенства — «верхи не хотят, а низы не могут» попасть в музей. Такая идея пришла Райли в голову впервые. Может быть, она была далека от правды, но воображение и знания, которыми он располагал, наталкивали на эту мысль. Те, что внизу в дни, подобные этому, не могут увидеть прямого солнечного света, а живущим в Башне достаточно подняться на верхний этаж и выйти в комнату отдыха. Но это, как думал Райли, претило той идее, о которой говорил — объединению всех людей как биологического вида. Классовое неравенство приведет к различным приоритетам у разных слоев населения, а это… Райли решил больше об этом не думать. Может быть, он просто неправильно понял слова Лидера, а классовое дробление — это естественный феномен общества.