Парадоксальные люди

— Мы надеемся, Ваше Величество. Но, конечно, простой историк не может дать никаких гарантий.

— Если будет Двадцать-Два, — продолжала она, — чем это будет отличаться, скажем, от нашего нынешнего Тойнби Двадцать-один?

— Мы думаем, что Двадцать-Два успешно преодолеет наше нынешнее стремление к самоубийству, — просто сказал доктор Тэлбот.

— Интересно. Чтобы продвинуться немного дальше, давайте немного оглянемся назад. Египетское общество было введено Имхотепом, Синское — Конфуцием, Андское — Вирахоа, Шумерское — Гильгамешем, Исламское — Мухаммедом и так далее. Возвестит ли конкретный человек Двадцать-Два?

Глаза ученого сверкнули восхищением. — Ваше Величество, вы хорошо начитаны. Но ответ не ясен. Некоторые цивилизации «привносятся», как вы говорите, одним человеком. Но многие из них таковыми не были. Многие из них — явно групповые усилия.

— Итак, мы вернулись к группам, — сказала старуха. — Как вы оцениваете данную группу, доктор Тэлбот? Как вы определяете, какие культурные образцы взять, и какой вес придать каждому из них?

— Историк может оценить свое собственное общество только как взвешенный синтез его микрокосмических компонентов, — признал Тэлбот, снова подергивая себя за бородку. — Он может установить, в лучшем случае, вероятность того, какой стадии она достигла в инвариантном образце для цивилизаций. Однако, когда он изучает группу за группой, как я, от самых благородных семейств, простите, Ваше Величество, вплоть до банд беглых рабов в пустынных провинциях Техаса и Аризоны…

— Вы когда-нибудь изучали Воров, доктор Тэлбот? — перебил его Алар.

7 Волчья Стая

Тойнбианец с любопытством разглядывал человека в маске. — Воры, конечно, недосягаемы, но Общество — это всего лишь резиновый штамп Кенникота Мьюра, и я хорошо знал его за несколько лет до того, как его убили. Он все время понимал, что Империя живет за счет заимствованного времени.

— А как насчет наших крошечных поселений на Луне, Меркурии и Солнце? — настаивал Алар. — Там вы должны найти достаточно возвышенного оптимизма, чтобы свести на нет весь фатализм, который вы нашли здесь, на Земле.

— Для нашей станции лунной обсерватории, я полагаю, это верно, — согласился Тэлбот, — предполагая, что вы рассматриваете их как независимое общество, отдельное от лунных укреплений. Моральный дух нескольких сотен человек там должен быть высоким, благодаря потоку знаний, который продолжает поступать в двухсотметровый рефлектор.

— Станция Меркурия, конечно, является чисто производной от солнечных станций и стоит или падает вместе с ними. Ваше предложение интересно, потому что так случилось, что тойнбианцы, наконец, получили разрешение от Военного Министра Элдриджа позволить одному из наших сотрудников посетить Солярион на Солнце в течение двадцати дней, и я был выбран для этой поездки.

— Как восхитительно! — воскликнула Императрица. — А что вы надеетесь найти?

— Самый апофеоз нашей цивилизации, — серьезно ответил Тэлбот, — со всеми притворствами и уклончивостью, брошенными на ветер. Нашу нынешнюю фазу цивилизации, как вы знаете, мы называем Тойнби Двадцать-Один. Это, конечно, попытка классифицировать чрезвычайно сложную ситуацию с исключением не относящихся к делу факторов. Но солярионы уникальны. Они являются самым непосредственным продуктом исключительно нашего времени. В частности, я ожидаю найти в Солярионе-9 дистиллированную эссенцию Тойнби Двадцать-один — тридцать безумцев, одержимых самоубийством.

— «Интригующе», — подумал Вор, — «но чисто академично, если говорить о нем самом». Он никогда не думал, что посетит солярион. — Не могли бы мы сделать еще один шаг вперед? — спросил он. — Какова абсолютно минимальная группа людей для особо ограниченной зоны? Скажем, космический корабль?

— Мы выяснили это на компьютере, — ответил Тэлбот. — Согласно экстраполяциям, трое — это минимум, который продемонстрировал бы значительные социальные изменения.

— Какие изменения? — настаивал Алар.

— Один деградирует, другой прогрессирует.

— А третий?

— Третий умирает.

Последние слова Алар расслышал лишь поверхностно, потому что его сердцебиение тревожно ускорилось. Шей, Турмонд и человек, которого он принял за Хейз-Гонта, проходили мимо его локтя. Он отвернулся и прижался к стене.

Все трое не обратили на него никакого внимания и быстро направились к оркестровой яме. Краем глаза Алар заметил, что Турмонд что-то сказал дирижеру. Музыка смолкла.

— Могу я извиниться за то, что прервал вас, дамы и господа? — раздался из динамиков богатый баритон канцлера. — Есть уверенное предположение, что в этот момент в бальном зале находится очень опасный враг Империи. Поэтому я должен просить, чтобы все мужчины, которые еще не сделали этого, сняли свои маски, чтобы полиция могла задержать незваного гостя. Это не должно омрачать и задерживать наши празднества! Продолжайте танцевать! Канцлер кивнул дирижеру, и большой оркестр врезал «Таю из Теуантепека».

Возбужденный гул поднялся повсюду, когда мужчины с ярким опереньем начали снимать маски и осматривать комнату. Постепенно пары вновь рассосались на танцполе. Когда Алар скользнул вдоль стены, его рука потянулась к маске, затем медленно опустилась. Его странное сердце забилось еще быстрее.

Несколько вещей требовали его внимания. Танцоры теперь обращали на него внимание даже в затененной части гобеленовой стены, к которой он прислонился. Из воздуха, казалось, в нескольких футах от него с обеих сторон выкристаллизовалось несколько человек в серой одежде с саблями полицейской службы.

Они просто тихо стояли там, казалось, поглощенные кружащимся весельем. Еще двое незаметно прислонились к огромной колонне, на расстоянии футах в двенадцати перед ним. Коричневая воровская маска Алара была здесь так же незаметна, как красная тряпка перед быком. Должно быть, он сошел с ума, надев её.

Его язык присох во рту. У него был незнакомый клинок. Он был измотан, и существовал на чисто нервной энергии. Даже если бы его блуждающие глаза могли заметить выход в сад, он не был уверен, что сможет выбраться отсюда невредимым.

— Ваша маска, сэр?

Это был Турмонд — он стоял прямо перед ним, держа руку на эфесе рапиры.

В течение долгого, ужасного мгновения Вор подумал, что его ноги подогнутся, и он упадет на мраморные плитки. В лучшем случае, он не смог избежать рефлекторного облизывания губ.

Дикие глаза министра полиции ничего не упустили. Его губы слегка скривились. — Ваша маска, сэр? — тихо повторил он.

Должно быть, из-за колонны к нему подошел человек, и сделал один из тех подозрительных кошачьих прыжков, которыми он сам славился, и которых боялся. Он медленно обнажал свой клинок, казалось, получая почти чувственное удовольствие от быстрого дыхания Вора.

— Faut-il s’'eloigner le masque? Pourquoi? — хрипло спросил Алар. — Qu’^etes-vous?

Едва заметная тень сомнения промелькнула на лице Турмонда. Но теперь его клинок был обнажен. Его острие сверкало даже в приглушенном свете бального зала. — Канцлер все же хотел бы переговорить с вами, — продолжил Турмонд. — Если я не смогу это устроить, то убью вас. Переговоры — это просто пустая болтовня, а вы можете потеряться по пути. Так что я собираюсь убить вас. Здесь. Сейчас.