Паранойя. Почему он?

Его. Сейчас. До боли. До хрипоты. До судорог.

И дело вовсе не в сексе, просто меня захлестывало сильнейшими чувствами к этому мужчине, и я не знала, как выразить их. Не было таких слов, да и хотелось не словами. Поцелуями хотелось, прикосновениями, каждым вздохом и стоном. Ощутить, попробовать, узнать. Каков на вкус мой Серёжа, а главное - каково это – полностью принадлежать ему. И казалось, если я не узнаю это прямо сейчас, то просто умру. Поэтому, ведомая сумасшедшей потребностью, загипнотизированная потемневшим взглядом синих глаз, я безо всякого смущения и страха, подалась вперед, и забыв про все свои «нельзя», впилась в сомкнутые губы.

Серёжа на мгновение замер, но прежде, чем я успела опомниться и дать заднюю, обхватил мой затылок, и приоткрыв рот, дразняще лизнул, словно пробуя меня. И всё… мой разум окончательно поплыл. Я задрожала, низ живота свело тягучей сладкой судорогой, отдаваясь горячей волной возбуждения по всему телу в то время, как его язык неторопливо скользнул в мой рот, заполняя собой, опаляя чувственной лаской.

Втягиваю судорожно воздух, и сердце слетает с петель от каждого умелого движения. Серёжа, будто смакует меня, томительно–нежно лаская, ритмично двигаясь вперед – назад, отчего мое тело начинает изнывать, требуя большего, требуя его всего: его губы, руки, его дыхание, тело… Пробовать, изучать, ласкать, любить. Плевать, что у меня опыта ноль, что я ни черта не умею и смелой никогда не была – на все плевать. Здесь и сейчас мужчина и женщина, а женщина, сколько бы ей не было - десять, тридцать, шестьдесят – она всегда знает, что делать со своим мужчиной. Конфеткой угостить, приласкать или хороший подзатыльник отвесить.

Вот и я знаю. На каком-то интуитивном, совершенно необъяснимом уровне знаю и действую. Сдавив колючие щеки, прикусываю его язык и сразу же начинаю нежно посасывать, едва сдерживая стон от пронзившего насквозь удовольствия. Серёжа скользит горячей ладонью по спине, все ниже и ниже, у меня по телу пробегает дрожь, а на рецепторах оседает странный, необъяснимый вкус.

Солено-мятное Мальборо, пропитанное моими слезами, Серёжиной кровью и нашим общим безумием.

Знать бы, что это знак свыше; что провидение во всё горло кричит: «Держись от него подальше! Впереди только боль, слёзы и кровь», но в это мгновение мне было не до знаков. Я с ума сходила. Меня захлестывало чем-то диким, первобытным, на грани помешательства.

Мы целовались, как ненормальные: лихорадочно посасывали губы, жадно сплетались языками, задыхаясь от наслаждения и духоты. Голова шла кругом, кровь стучала в висках, а тело изнывало от желания. Меня ломало от жажды большего. Между ног пульсировало и было так влажно, что я уже готова была пошло просить, как в тех романчиках, над которыми мы с Олькой ржали.

«Возьми меня», «люби меня» или попросту «трахни». К счастью, пока я раздумывала, в какую форму лучше облечь свои желания, Серёжа в тысячный раз понял всё без слов.

С влажным звуком прервал поцелуй, и отбросив футболку, потянул меня на себя.

– Иди ко мне, - прошептал хрипло, прожигая горячим, голодным взглядом, от которого внутри, будто жгутом всё стянуло.

На автомате пытаюсь скинуть кроссовки, но они - суки, словно приросли к ногам. Серёжа не выдерживает, подхватывает меня под ягодицы и резко усаживает верхом на себя.

– Вот так… - выдыхает почти со стоном, властно сжав мою задницу. От соприкосновения с его эрекцией перехватывает дыхание, а между ног разливается горячая волна.

– Серёжа, - всхлипываю, сама не зная, что хочу сказать. Но Серёжа знает. Проводит носом по моей шее и с шумом втягивает воздух, вызывая табун мурашек.

– Как же ты ох*енно пахнешь, - шепчет, как в бреду и скользит языком от ключицы до уха, в которое чувственно выдыхает. – Сладкая девочка, такая сладкая…

– Я… грязная, - смущенно бормочу, запоздало вспомнив, что вся вспотела.

– Сладкая грязная девочка, - с усмешкой повторяет он, и проводит языком вниз, до самой груди, заставляя забыть про всякий стыд и смущение.

Закинув руки ему на шею, прогибаюсь навстречу жадным губам и начинаю медленно двигаться, дрожа от возбуждения и собственной наглости. Серёжа на мгновение замирает, а после, сжав еще крепче мои ягодицы, прикусывает сосок через топ. От сладкой боли между ног становится так горячо, что у меня вырывается стон.

– Шш, - ласково успокаивает Серёжа, наши взгляды встречаются, и меня ведет от его горящих глаз, от припухших губ и размазанной по лицу крови. Сама не понимая, что творю, медленно, не разрывая зрительного контакта, слизываю эту кровь с щеки, каждым миллиметром ощущая, как по его сильному телу проходит дрожь. И меня это заводит. Нереально заводит.

Смотрю в его темнеющие с каждой секундой глаза, и окончательно съезжаю с катушек. Откидываюсь слегка назад и бесстыдно трусь об его член, извиваюсь на нём вульгарно, развратно, разнузданно, но не чувствую ни капли смущения, напротив, всё происходящее кажется мне удивительно – правильным, словно я создана, чтобы сводить с ума этого мужчину.

Он наблюдает за мной, будто зверь, готовый вот-вот сорваться с цепи и сожрать, но вместо этого с понимающей усмешкой скользит горячей ладонью по моей щеке, поощряя и неторопливо проводя большим пальцем по раскрытым для него губам.

Задерживаю дыхание, как перед прыжком, и легонечко, едва касаясь, провожу языком по соленой подушечке. Серёжа, словно загипнотизированный, следит за мной и кажется, не дышит.

– Нравится дразнить меня? – спрашивает охрипшим голосом, погружая палец мне в рот.

– Я не дразню, - облизав его, шепчу, не отрывая взгляд от его полыхающих похотью, хищных глаз.

– А что ты делаешь?

Люблю тебя.

Вслух, конечно же, сказать это мне не хватает духу, поэтому, прикрыв глаза, продолжаю двигаться, отдаваясь тягучим ощущениям и едва слышно выдыхаю ему в губы:

– Не знаю.

Серёжа ухмыляется.

– Знаешь, - бесцеремонно запустив руку под резинку моих штанов, проходиться он по кромке влажных трусиков. – Какая мокрая девочка…

Я замираю, и перехватив его руку, сжимаю трясущимися пальцами. Желание тугими, горячими ударами пульсирует между ног, но отчего-то вдруг становится страшно. И Сережа, словно чувствуя это, нежно целует меня в уголок рта и ласково, но настойчиво просит:

– Расслабься. Я всего лишь немножечко помогу тебе. Ты же ласкаешь себя сама?

Я вспыхиваю и отвожу взгляд. Исчезнувшее было смущение загорается с яростной силой и разливается по коже жаркой волной, мои пальцы ослабевают, и Серёжа начинает медленно поглаживать меня через трусики, чувственно нашептывая:

– Расскажи мне, как тебе больше нравится.

– Серёжа, - с жалобным стоном сгораю от стыда и наслаждения, но Серёжа, будто не слыша, продолжает говорить эти, с ума сводящие пошлости:

– Думала обо мне, когда делала это?

– Пожалуйста…

– О чем ты просишь, маленькая? Об этом? – сдвинув промокшее кружево, нежно скользит между влажными складочками. Меня пронзает острое удовольствие. Содрогнувшись, впиваюсь ногтями в его плечи, и прикусив нижнюю губу до крови, пытаюсь сдержать рвущийся наружу стон, но тут же терплю поражение, когда Сережа осторожно проникает в меня пальцем. Это настолько ошеломительно, что я просто теряюсь, захлебнувшись горячей волной кайфа.