Пари для простаков

Эббот медленно положил телефонную трубку и повернулся к Паркеру, который с интересом ждал от него новостей.

— У вас есть смокинг, Дэн?

Паркер кивнул головой.

— Я на всякий случай взял с собой, думал, может, понадобится.

— Понадобится сегодня вечером. Нас пригласили в «Красный голубь».

— Это будет третий раз, что я надену его, — сказал Паркер и похлопал себя по животу. — Может быть, слегка тесноват. А что это за «Красный голубь»?

— Это ночной клуб в отеле «Финикия». Мы встречаемся с хозяином, и если это тот, кто я думаю, то мы просто молодцы. Кстати, нам тактично намекнули, чтобы мы побрились и как следует почистили зубы.

— Отель «Финикия» — это не то большое заведение, что недалеко от «Сент-Джорджа»?

— Точно. А знаете, Дэн, что такое пятизвездный отель?

Паркер заморгал глазами.

— Это как «Сент-Джордж»? — рискнул предположить он.

— Именно! А для «Финикии» никаких звезд не хватит. Контрабанда наркотиков, должно быть, выгодное занятие.

* * *

За ними заехал черный «мерседес» с неразговорчивым ливанцем-шофером и отвез их в «Финикию». Паркер был расстроен, так как его опасения относительно вечернего костюма подтвердились. Рубашка сжимала ему горло, а брюки отчаянно жали в талии и в паху. Он дал себе слово немедленно начать заниматься физкультурой, чтобы сбросить жирок, характерный для человека средних лет.

Они назвали имя Истмэна эффектно одетому метрдотелю, и тот немедленно провел их к столику. «Красный голубь» был погружен в изысканный полумрак, как любой ночной клуб, но Эббот все же смог мгновенно засечь свою добычу. Истмэн сидел за столиком с Жанетт Делорм. Он встал, когда они приблизились.

— Рад, что вы пришли, — сказал он церемонно.

— Очень приятно, мистер Истмэн, — сказал Эббот. Он посмотрел на женщину. — Это и есть хозяин?

Истмэн улыбнулся.

— Попробуйте рассердить ее и узнаете. — Он повернулся к ней. — Это Эббот, вот это — Паркер. Джентльмены — мисс Делорм.

Эббот наклонил голову и стал рассматривать Жанетт. Она была одета в простое узкое платье, почти не скрывавшее ее плечи и грудь. На вид ей было лет двадцать пять. Но он знал, что на самом деле ей было тридцать два, — деньги воистину могли творить чудеса. Дорогая штучка была эта мисс Делорм.

Она ткнула в его сторону пальцем.

— Вы — садитесь здесь.

Возникла небольшая заминка, пока официанты переставляли стулья, после чего Эббот оказался рядом с ней, напротив Паркера и с бокалом шампанского в руке. Она внимательно и довольно долго разглядывала его, потом сказала:

— Если то, что говорит мне Джек, правда, я, может быть, и найму вас. Но мне нужны доказательства. — Ее английский был превосходен и почти совершенно без акцента.

— У вас будут доказательства, — сказал Эббот. — Дэн вам их предоставит.

Паркер сказал:

— Тут кругом — море. Можно провести испытания.

— Какая торпеда подходит больше всего?

— Это, в сущности, не имеет значения. Главное, чтобы двигатель работал от сети.

Жанетт медленно повертела в пальцах стакан.

— У меня есть приятель, — сказала она, — который был капитаном подлодки во время войны. Так вот, он невысокого мнения о качестве британских торпед. Половина запусков проходит впустую. — Ее голос стал колючим. — А это недопустимо.

— Ни в коем случае, — подхватил Истмэн. — Мы не можем терять торпеду с грузом. Это было бы просто разорением.

— Вы говорите о старых английских торпедах, — сказал Паркер. — Но Марк одиннадцатый — дело другое. Ваш капитан-подводник прав на все сто — старые английские рыбки хреновые. А Марк одиннадцатый — копия немецкой рыбки, и когда ее взяли на вооружение в сорок четвертом, она была хороша. Мы сперли ее у фрицев, а янки — у нас. Любая из этих торпед подойдет, но я бы предпочел иметь старый образец, он мне все-таки лучше знаком. Но в целом они отличаются лишь некоторыми деталями.

— За счет чего вы собираетесь улучшить ее показатели?

— Видите ли, — сказал Паркер, явно воодушевленный. — Марк одиннадцатый начали производить в сорок четвертом, и она работала на свинцово-кислотных батареях. Других тогда не знали. Сейчас прошло уже двадцать пять лет, времена изменились. Нынешние батареи, ртутные и цинковые, значительно мощнее. Эту мощность можно использовать двояко: увеличить либо дальность, либо скорость. Я знаю способ сделать и то, и другое.

— Нас интересует дальность, — сказал Истмэн.

— Я знаю, — Паркер кивнул головой. — Но это вам обойдется в кругленькую сумму. Ртутные батареи очень дорогие.

— А точнее? — спросила Делорм.

Паркер почесал в затылке.

— Каждый запуск торпеды обойдется в штуку. Это расходы только на энергию.

Она взглянула на Истмэна, который перевел:

— Тысяча фунтов стерлингов.

Эббот, потягивая шампанское, холодно вставил:

— Общая цена куда выше.

— Это уж точно, — сказал Паркер с усмешкой. — В сорок четвертом одна торпеда стоила шестьсот. А сейчас не знаю.

— Пятьсот фунтов, — сказал Истмэн. — Это ходовая цена продажи со склада.

— Ну вот, — сказал Паркер, — еще тысяча на испытания, еще одна на рабочий пуск плюс, скажем, пятьсот на ее возвращение. В общем где-то четыре тысячи. Ну и сверх того — наша доля.

— А какова ваша доля? — поинтересовалась Жанетт Делорм.

— Проценты с дохода, — ответил Паркер.

— Вот как! — Она повернулась к Эбботу. — А вы-то здесь при чем, не понимаю. Всю работу, кажется, делает Паркер.

Эббот непринужденно улыбнулся.

— Допустим, я его менеджер.

— Нам менеджеры не нужны, — отрезала она.

— Мы с Майком кореша, — вмешался Паркер, — куда он, туда и я, и наоборот. Кроме того, без его помощи мне не обойтись.

— Понимаете, мы заключаем только коллективный договор, — сказал Эббот. — Так что давайте ближе к делу.

— Доходы от контрабанды золота не слишком большие, — задумчиво протянула Делорм.

— Ах, оставьте, — воскликнул Эббот с негодованием. — Вы же занимаетесь не золотом, вы занимаетесь наркотой.

Она бросила взгляд на Истмэна, потом на Эббота.

— А откуда вы это знаете? — вкрадчиво спросила она.

— Дважды два равно четырем. До нас дошел слушок в Лондоне, потому мы и приехали сюда.

— Ну и зря, — сказала она.

Эббот улыбнулся.

— Слухи — моя профессия. Правда, нам не так-то просто было сюда приехать, но овчинка стоит выделки.

— Не уверена, — заметила она. — Сколько вы хотите?

— Двадцать процентов, — сказал Эббот.

Она засмеялась.

— Да вы что, совсем рехнулись? Что скажешь, Джек?