Пари на отличницу

– Контрольная, курсовая, диплом? – перечислила наиболее вероятные причины для повышенного интереса к моей скромной персоне со стороны блондина, неспешно потягивая густой напиток через соломинку и встречаясь с нечитаемым взглядом потемневших серых глаз. – Взятка?

– Мимо, – обиженно буркнул парень, вгрызаясь в гамбургер и запивая его ледяной кока-колой. Выдерживая почти театральную паузу и продолжая совсем уж неожиданным: – Смирнова, а что, если я приглашу тебя на свидание?

Скажи сам ректор, что мою кандидатуру выбрали для программы обмена студентов с Канадой, степень ошеломления была бы и то меньше. Так что я поперхнулась, закашлялась и укоризненно зыркнула на явно потешающегося надо мной Потапова. Не в силах переваривать еще более сюрреалистичное:

– Сегодня.

В искренность, бескорыстие и прочие не свойственные Егору качества я бы не поверила, даже если бы находилась в горячечном бреду, вызванном африканской лихорадкой Эболой. Отбила по столешнице бравурную барабанную дробь и переключилась на кусок торта – не отберут же его за мою вредность, в конце-то концов.

– Вика, – нетерпеливо позвал блондин, вопросительно выгибая бровь и исполняя излюбленный прием всех студиозисов: состроил умилительную мордашку, способную разжалобить даже самых черствых сердцем преподавателей нашего храма знаний. Но не меня.

– Нет, – я коротко отрезала и вернула все внимание кондитерскому изделию, игнорируя хмурое выражение на лице собеседника.

– Почему? – не сдавался парень, а я, наконец, поняла Максима Петровича Литбермана, все-таки поставившего Потапову в прошлом семестре зачет. Если бы Егор с таким же тщанием и усердием доставал меня на протяжении месяца, я бы сочла за благо избавиться от набившей оскомину физиономии троечника, а то, не дай бог, уйдет в академ и будет глаза мозолить лишний год.

– У меня вечерняя смена, – и вот в этот напряженный график два через два, перемежаемый с учебой, я умудрялась втискивать не слишком-то богатую на события личную жизнь. Зачастую, поход на свидание заканчивался, еще не успев начаться – на уютной небольшой кровати, лицом в мягкую подушку в черной с оранжевыми апельсинами наволочке.

– Прогуляй, – беспечно предложил Потапов, перегнувшись через стол и большим пальцем убирая с моих перепачканных губ остатки шоколада. Заставляя меня подпрыгнуть вместе со стулом, отодвинуться на безопасное расстояние и спрятать подрагивающие руки в карманах старенькой, ни разу не дизайнерской куртки, купленной по акции в одном из недорогих бутиков в торговом центре неподалеку от дома.

– У меня нет родителей-миллионеров, которые бы оплачивали обучение, – стоило напомнить Егору, а, в первую очередь, и самой себе, что мы с разных планет. На его Марсе достаточно денег и связей, чтобы любая проблема растворилась в одно мгновение, на моей же Венере каждая мелочь доставалась упорным и кропотливым трудом. – Нет важных знакомых, которые, по мановению волшебной палочки, закрывали бы долги и продляли сессию. Я сама зарабатываю на комнату в съемной квартире, на учебники, еду, одежду и вполне этим довольна.

– Вика! Да хоть раз попробуй нарушить свои дурацкие правила и убедись, что мир от этого не рушится! – вспылил Потапов, а я невольно залюбовалась серыми омутами, полыхавшими огнем уверенности, учащенно вздымающейся грудью и мощными плечами, ширину которых я не замечала раньше. Его бы сейчас, да на броневик, вершить революцию, спасать судьбы.

– Благодарю за обед, – я поднялась из-за стола, вытаскивая из рюкзачка часы и пододвигая мешочек к Егору. Стараясь не касаться его пальцев и не слишком глазеть на красивые ровно очерченные губы. И чересчур быстро устремилась к выходу из столовой, не оборачиваясь и, как мантру, твердя: «Он птица не твоего полета».

Чтобы через пару минут добежать до туалета, открыть на полную мощность кран и подставить пылающее лицо под струи холодной воды, остужавшие внезапный жар и дарившие намек на успокоение. И недоумевать, почему вообще мой организм так ярко отреагировал на присутствие Потапова, теплыми чувствами к которому я никогда не отличалась.

Волнение постепенно стихало, оставляя после себя какое-то странное умиротворение, мысли рассыпались и не хотели соединяться в единый клубок, когда меня совершенно бесцеремонно макнули головой в раковину. Вынуждая фыркать и отплевываться, пока холодные капли скользили за шиворот и насквозь пропитывали копну густых волос. Сориентировавшись, я-таки сбросила с шеи чужую ладонь, выпрямилась и развернулась, встречаясь взглядом с высокомерно ухмылявшейся Леночкой с неизменными близняшками-подпевалами Ингой и Ирмой у нее за спиной.

– Не смей приближаться к Егору ближе чем на сто метров, поняла? – Семенова нарочито медленно поправила выбившийся из прически локон, демонстрируя длинные заостренные ногти ярко-красного цвета, пару массивных золотых колец и не красившие ее собственнические замашки: – он мой.

– А Егор-то хоть в курсе? – и, вместо того чтобы сказать, что на ее Потапова никто в твердом уме и здравой памяти не претендует, я, невзирая на численный перевес в пользу Леночки, решила поиграть в отважного тореадора.

Глава 6

Егор

– Кто вы?

– Мы друзья.

– Друзья друг друга в табло

прикладом не бьют, не кидают

в лодку и не везут черти куда.

– Только самых близких.

(с) к/ф «Остаться в живых»

Егора забавляло, как сосредоточенно Вика морщит маленький аккуратный нос, пытаясь отгадать причину внезапного потепления их отношений. Как стягивает черную резинку с высокого хвоста и неосознанно зарывается пальцами в рассыпавшиеся по плечам волосы цвета темного шоколада. С каким воодушевлением отщипывает кусок бисквита и отправляет его в приоткрытый хорошенький рот, забывая облизать с губ сладкую глазурь. А уж как смешно Смирнова подпрыгнула вместе со стулом, когда блондин нарочно залез в ее личное пространство, с грацией медведя потоптавшись по выставленным границам. Загляденье!

Азарт, незамутненный, безудержный, безрассудный, будоражил горячую кровь Потапова, заставляя подмечать и созвездие из родинок на правой ключице, и то, как хмурилась Вика, изредка потирая левое запястье, а еще то, как сильно девушке шла улыбка. Не привычно едкая и саркастичная, а мягкая, едва уловимая, согревавшая теплом светло-зеленые глаза, с интересом изучавшие парня сквозь тонкие стекла стильных очков.

Подумалось, что Смирнова с легкостью могла бы использовать свою внешность в качестве оружия массового поражения даже самых притязательных мужчин. Каталась бы сейчас с каким-нибудь богатеем на мерине *[1], запивала клубнику шампанским в джакузи номера «люкс» и бед бы не знала, ведь все при ней. И стройная фигурка с аппетитными округлостями, и миловидное личико, и гладкая ровная кожа, без постороннего вмешательства хирургов и косметологов.

Но врожденная гордость исправно толкала девчонку на работу и спозаранку поднимала на пары, не позволяя манкировать своими обязанностями. Чтобы не прогибаться под сильных и успешных, оставаясь самостоятельной и независимой. И, несмотря на ряд сложившихся и прочно устоявшихся стереотипов и имевшие место быть стычки, Егор не мог отказать отличнице в уважении.

– Пота-а-ап! – надежда сразу догнать убегавшую Вику испарилась, как редкие капли воды под палящим солнцем пустыни. Возникшее на пути у блондина препятствие улыбалось во все тридцать два зуба, сияя, как начищенная монета, и загораживало узкий проход между столиками. Источая непрошибаемый оптимизм, от которого моментально захотелось утопить эту жизнерадостную сволочь в ближайшем водоеме или прикопать в студенческом парке, без суда и следствия, так сказать.

– Веселый, – обреченно протянул Егор, глубоко вздохнув и желая приложиться головой обо что-то крепкое, металлическое. Прищурился, прикинул что-то в уме и заключил: – Слушай, иногда мне кажется, даже если я лягу в гроб, ну так, чтобы просто отдохнуть, замуруюсь изнутри, заколочусь снаружи, ты меня все равно достанешь…

– Посвят перваков. В «Метле». Через три недели, – игнорируя кислую физиономию Потапова, выкрикнул Пашка, размахивая красочными флаерами перед носом друга и чуть ли не причмокивая от открывающихся перспектив: – халявная выпивка!