Пари с будущим
Шрифт:
Я промолчал, слушая разговор его с Денисом-Агни:
— …Но у меня ведь есть ты, не правда ли? — спросил техник с «Трийпуры».
— Да, я у тебя есть, — согласился сура, посылая мне прощальную вибрацию в пространстве, по которой я навсегда запомнил его и смогу узнать по возвращении — если мне суждено вернуться Домой. Будто отвечая моим нерадостным мыслям, он продолжил: — Но это ненадолго, вайшва. Я здесь только для того, чтобы соединить берега и проложить курс от маяка к маяку. Могу подсказывать, но защитить при надобности не сумею. Тебе надо торопиться. Будет знак, ты поймешь…
В
— Здоров, — сказал мне пожарный, тоже, видимо, узнавая по физиономии. — Тут у вас в какой-то из квартир задымление. Не знаешь, у кого может быть?
— Наведайся в восьмидесятую.
Закрыв дверь, я едва не наткнулся на стоявшую у меня за спиной бабушку. Она была похожа на очень навязчивый призрак.
— Вот говорю же тебе — сходи за чесноком! — с напором сказала она… голосом Савитри.
Денис плюнул и, накинув куртку прямо на футболку, в домашнем трико и с мокрыми волосами отправился на микрорынок. Для меня же это был тот самый обещанный знак.
По дороге я начал восстанавливать в памяти события этого дня из опыта минувшего, для Дениса еще не свершившегося. Итак, возвратясь с дежурства в начале девятого утра 14 марта, я наскоро перекусил и поехал в налоговую. По дороге мне позвонил Руська и позвал на мальчишник, который наметил вечером. В налоговой я пробыл больше часа и дома оказался уже в районе одиннадцати. Измотанный битвой с чиновниками и тяжелой трудовой ночью, лег спать, во сне увидел суру-проводника, успел с ним дважды пообщаться. Во втором часу дня родители приехали на обед и разбудили меня. Затем я побежал за чесноком для бабушки (собственно, чем я и занимаюсь сейчас). Далее… Далее, насколько помню, я провожу родителей — это произойдет около 14.00, - обсудив с ними свои планы на дальнейший день, то есть планируемую поездку с Ленкой Еремеевой к Степухе на кладбище. Но к Ленке я приеду… в 16.15, это помню точно. Добираться до ее дома от силы минут тридцать — тридцать пять. Вопрос: куда выпали из нашей с Денисом памяти два с лишним часа реального времени? Тогда я этим вопросом не задавался, просто не заметил провала, будто так и нужно. А сейчас мне эта амнезия совершенно не нравилась…
Купив целый пакет чеснока, я вернулся и дождался, когда у родителей закончится обеденный перерыв. Едва за ними защелкнулась входная дверь, я вызвал к дому такси, а сам пошел в комнату бабушки Дениса.
— Нам пора!
Развесив свой чеснок по всей квартире, Антонина Вацлавовна была полностью готова к путешествию и, одетая, сидела в кресле.
— Ты сможешь обновить портал в Чертовом сарае? — спросила она.
— Да. Только объясни мне, почему я не помню этой поездки с прошлого раза? Тогда ведь что-то было, да? И по времени совпадает… И спать я больше не ложился. Но ни Денис, ни я, ни Агни — мы ничего не помним.
Савитри смутилась, нерешительно замялась, втянула в грудь воздух, чтобы ответить, однако заговорить не успела: мобильник у меня в кармане завибрировал и зашелся неприятной мелодией.
— Серый «Ниссан», номер 342, подъехал, — объявил диспетчер.
Кажется, бабушке известно больше, чем мне…
Таксист словно нарочно петлял по самым неудобным улочкам, находил такие повороты, в которые мне и в голову бы не пришло свернуть,
потому что я не знал об их существовании в родном городе. Выезжая на нормальные дороги, умудрялся собрать все светофоры.— Молодой человек! — не выдержала баба Тоня. — Вы там счетчик накручиваете, что ли? Не старайтесь понапрасну, мы вам заплатим тем больше, чем скорее вы нас довезете.
Мужик чуть не зарыдал.
— Ба, — шепнул я, перегибаясь к ней через спинку своего кресла, — у него тут нет счетчика.
— Тогда я думаю, что это не такси, а бывший катафалк.
— Делаем ставки, у меня две версии: или он диверсант, или не знает дороги.
Таксист с облегчением закивал и забубнил о том, что приехал сюда не так давно, город не знает, работает второй день, а на «Навигатор» еще не накопил.
— И заметь, огонек, такое могло произойти только с нами!
— Да будет тебе, баушк, вечно ты сгущаешь краски! Кстати, ты мне все же подскажи, почему я не помню об этой поездке?
— Видишь, мы подумали, — помявшись, Савитри начала аккуратно подбирать слова, — что система снова устроила нам сбой. Ты ведь не должен был еще догадаться о Чертовом сарае, но почему-то поехал туда и повез ба… в смысле — меня. Мы приняли это за временной парадокс и слегка подкорректировали события.
— Что?!
— Папа сделал тогда откат маркера, и у тебя из памяти ушли ложные — как мы тогда считали — сведения. Поэтому ты ничего не помнишь о двух часах из жизни.
— Так они были или их не было после отката, эти два часа?!
В ее старческих глазах агонизировало отчаяние:
— Я уже не знаю! Не могу понять! Тогда этих событий не стало, а теперь получается, что они попросту ушли в другую ветку вероятностей и зажили параллельной жизнью.
Я покосился на водилу, но ему было не до нас.
— Мужик, сейчас давай прямо, там будет мост, а на той стороне — сразу на боковое шоссе.
Он ожил и радостно завертел баранку, выворачивая на прямую дорогу к мосту. Этих секунд мне хватило, чтобы собраться с мыслями.
— Почему же вы на «Трийпуре» ничего не рассказали мне об этих нестыковках?!
— Я - потому что вообще не поняла, что это нестыковки. А отец, как я понимаю, сделал неправильные выводы и убедил в них Шиву. Они решили считать это сбоем, как ту ловушку в Ла-Игере.
— О господи… — простонал я и до самого Чертова сарая ехал молча.
Когда мы уже выходили из машины, таксист уточнил, есть ли отсюда другой выезд.
— Лучше возвращайся задним ходом.
Тот начал сдавать по колее, а мы направились к забору вокруг руин.
— И сколько откатов системы было сделано еще? — спросил я Савитри.
— На моей памяти — три. Первый — в твоей прошлой циклиза… вернее, в твоем прошлом воплощении. Это когда в 1919 году ты (предположительно ты, точно мы тогда не знали) ни с того ни с сего покинул Индию и помчался в Германию.
— Вы и это умудрились перечеркнуть? А еще один откат?
— Еще один, когда тебе было в этой жизни пять лет. Здесь мы уже точно знали, что ты это ты.
— Ну хоть это вы мне рассказали…
— Да, это когда в Гудауте одновременно проявились все задействованные в поисках тебя маркеры, и их увидело слишком много народа…
— Значит, там было побольше компромата на нас, чем я помню?
Она махнула рукой и, двигая растопыренными в стороны локтями, неуклюже заковыляла к дому.