Пари

Я уже собираюсь броситься к ней навстречу и «с порога» вылить все свои горести и страдания, но стопорюсь буквально на взлете, потому что Катя разворачивается на сто восемьдесят градусов в сторону здоровенного мужицкого тела. Которое, блин, тоже хорошо мне знакомо, хотя вместо памяти об этом типе я предпочла бы дырку в форме амнезии.

Тихий, собственной персоной.

Мне даже кажется — но я точно не уверена, — что он в том же пиджаке, в котором был в тот вечер, когда набросился на Лекса. А еще с цветами — огромным пафосным веником роз, который вручает Кате даже не замечая, что под весом этого, прости господи, букета, у нее подкашиваются ноги. Я стою как вкопанная, наблюдая за тем, как они о чем-то переговариваются и Тихий пару раз наклоняется к ее лицу, как будто плохо слышит, что она говорит.

Тихий… и моя чудесная отзывчивая Катя.

У Квазимодо, любившего Эсмеральду, хотя бы душа была красивая и сердце доброе, а что есть у этого крокодила?! Кулаки и мозг размером с грецкий орех?!

Как будто прочитав мой боевой настрой, Орео тоже начинает заливисто лаять. На мгновение кажется, что Катя вот-вот повернется, привлеченная назойливым звуком, но Тихий как бы невзначай кладет свою здоровенную лапу ей на талию и подталкивает вперед, в сторону сквера.

Так, стоп. Меня, как жирафа, осеняет только на третьи сутки — у них что, свидание?!

Черта с два я отдам хорошую Катю на растерзание этому тупому троглодиту!

Чтобы добраться до них делаю буквально олимпийский спринт, подлетаю сзади, набираю в грудь побольше воздуха и выпрыгиваю им наперерез.

— А ну убери от нее свои грязные клешни, Тихий! — ору прямо в его круглую от удивления рожу. — Или, клянусь, я тебе их от самых плеч отгрызу собственными зубами!

Катя мешкает — чтобы увидеть меня, ей нужно для начала избавиться от «веника», который закрывает обзор. А когда кое-как сует его обратно Тихому и смотрит на меня, то первое, что замечаю на ее лице — легкое недоумение. Катя меня не узнает. По крайней мере не сразу.

— Вика, блядь?! — Зато приходит в себя Тихий и сразу с матов. Теперь я точно знаю, у кого Лекс подхватил эту заразу. — Какого…

— Вика? — Катя, делает шаг вперед и приветливо улыбается. — Как твой кот?! Я писала тебе, но ты не ответила! Я очень переживала!

Только теперь вспоминаю, что действительно не заходила в мессенджер после нашего с ней последнего разговора. Решила взять паузу вообще на все социальные сети, но даже не подумала, что она действительно будет беспокоится о моем усатом подопечном. В голове отчетливо застряла мысль, что на этом свете нет человека, которому бы было не плевать на наше существование и как мы выберемся из передряги.

— С котом порядок… — отвечаю я, стараясь держаться на расстоянии от Тихого, рожа которого с каждой секундой становится все злее и все краснее. — Кать, я не знаю, как этот кусок дерьма задурил тебе голову, но он ужасный мерзкий поганый тип!

— Ага, блядь! — басит Тихий, пытается переть на меня торсом, но худенькая Катя в образе воздушной барышни из Высшего света, храбро заграждает ему путь собственным телом.

— Игорь, ты не мог бы оставить нас… ненадолго?

— Да я лучше под пулю встану, чем оставлю тебя наедине с этой гадиной!

— Аналогично! — машинально отзываюсь я, хотя, если честно, после того, как Катя встала между нами, мне стало немного спокойнее.

Тихий никогда не отличался умственными способностями и еще в то время, когда мы с Лексом были в отношениях, мог сорваться по идиотскому поводу и начинал крушить все, что попадало под руку. Я лично дважды была свидетелем того, как Лексу приходилось буквально выкупать его из неприятностей, грозящим совсем не эфемерным сроком. А еще он всегда был злопамятным, просто до ужаса. До сих пор с содроганием вспоминаю, как на каком-то застолье он вдруг поднял тост за то, что встал на ноги и теперь сможет плюнуть в рожу всем своим обидчикам. И без остановки назвал штук двадцать имен. В общем, я бы точно не удивилась, если бы он попытался придушить меня у всех на виду посреди бела дня.

— Может вы оба успокоитесь? — Просто удивительно, как в такой ситуации Кате удается хранить спокойствие — ее голос не повысился ни на полтона, и сама она выглядит максимально спокойной, хотя на фоне здоровенного двухметрового Тихого кажется совершенно крохотной. — Игорь, для начала ты сделаешь то, что уже неоднократно мне обещал.

Она так строго на него смотрит, что я даже почти готова закрывать уши руками, чтобы спасти свой несчастный слух от потока ругани в ответ, но ничего такого и близко не происходит. Тихий играет челюстями, а потом втягивает губы в рот, давая понять, что собирается держать рот на замке. И это в моем-то присутствии. Эта девушка точно нашла способ вить из него веревки. Ничего удивительного — она действительно какая-то особенная.

— Так, — Катя как раз разворачивается ко мне, и немного хмурится, — а ты, Вика, пообещай, что никому ничего не будешь отгрызать.

— Это удар ниже пояса, — недовольно ворчу я, и вертящийся около моих ног Орео точно так же ворчит в ответ.

— Пообещай, — настаивает Катя.

Вместо ответа показываю ей скрещенные пальцы.

Катя выжидает паузу, чтобы убедится, что каждый из нас собирается сдержать слово. А потом вопросительно смотрит в мою сторону, давая понять, что у меня есть право первого слова. Тихий громко фыркает и вскидывает руки, но держит рот на замке.

— Этот придурок — опасен, — говорю именно то, что первым пришло в голову, когда увидела их вдвоем. — Не знаю, что он тебе наплел, но не верь ни единому его слову! Он полный псих!

Хотя говорить это этом — все равно, что называть черное — черным. Да у Тихого на роже написано, что он на голову отбитый, даром что слюна изо рта не капает и глаз не дергается.

— Я опасен?! — Он дергает плечом в мою сторону, но взгляд Кати его останавливает. — Не пошла бы ты, сука, знаешь куда?!

— Игорь! — Наконец, лопается и ее терпение. — Я не позволю тебе разговаривать с женщиной в таком тоне.

Он так неистово сжимает челюсти, что противный скрип зубов заставляет меня сморщиться от раздражения.

— Извинись, — продолжает Катя.

— Что, бля?!

— Извинись, Игорь. Ты мужчина или обиженный маленький мальчик?

Если честно, то я бы никогда в жизни не подумала, что этот безмозглый гамадрил в принципе способен испытывать чувства к живому существу. Он всегда любил только деньги, мог сутками не спать как одержимый только ради того, чтобы урвать какую-то копейку, причем его совершенно не беспокоил коэффициент полезного действия, главным было просто получение выгоды, абсолютно любой. Он и Лекса постоянно подбивал забыть о сне, еде и личной жизни, из-за чего они частенько ссорились. Из-за чего Тихий и меня невзлюбил, потому что если бы я не организовала нам с Лексом какие-то каникулы, он наверняка бы рано или поздно полностью попал под влияние Тихого и стал бы такой же зарабатывающей деньги бездушной машиной.

Но то, как Тихий ведет себя с Катей…

Не могу себе представить никого (даже Лекса), кто бы безнаказанно так с ним разговаривал. Меня бы за такое он давно стер в порошок, причем одним только взглядом. Катя только что обозвала его обиженкой — и ей это абсолютно полностью сошло с рук. Даже больше — ведет себя как сто процентный подкаблучник, которым всегда обзывал Лекс за его терпеливое отношение ко мне.

— Ты ее защищаешь и даже не в курсах, что она такое! — предупреждающе рычит в ответ Тихий.